Шарль Нодье - Избранные произведения

В подобных обстоятельствах (а они встречаются нередко) обольстить женщину столь легко, что нет нужды приводить правила этого искусства в систему, и победа столь неминуема, что она доступна и первому встречному. Такие женщины доверчивы и склонны к излияниям, после минутного разговора все в них становится ясно даже для самых непроницательных глаз, и несколько хорошо подготовленных приемов могут заставить их, если понадобится, обнаружить и то, что они скрывают. Тогда уже легко сообразить все средства, предусмотреть все затруднения и беспрепятственно дойти до цели. Вы уже знаете слабое место этого наивного сердца — туда-то и следует направить удары. Поддерживайте их заблуждения, ибо вы можете извлечь из них пользу, хвалите их пороки, ибо женщины любят свои недостатки больше, нежели достоинства, подражайте любимому существу во взглядах, словах, манерах, не забывая ежеминутно восхищаться этим приятным сходством между вами обоими. Если вам удалось вызвать чувство к себе, старайтесь усилить его; переходите от грусти к радости, от спокойствия к горячности, изображайте волнение страсти, хватайте руку, которую у вас не посмеют отнять, отваживайтесь на признание, которое жаждут услышать, но пусть при этом ваша речь будет неровной, сбивчивой, прерывистой, голос сдавленным, а грудь ваша, в которую вы нарочно наберете больше воздуха, должна казаться полной сдерживаемых вздохов. Если вы не владеете искусством плакать когда угодно, притворитесь хотя бы, что утираете слезы, готовые излиться из глаз, и подавляете страдания. Если вас начнут утешать, становитесь смелы — вас, без сомнения, любят, и сопротивляться вам будут только из приличия. Но движения ваши должны быть быстрыми, не будучи резкими, — иначе вы можете лишиться всех плодов вашего предприятия раньше, чем оно будет завершено. Знайте: обольщению уступают то, что оспаривают у силы, и вкрадчивая политика берет больше городов, чем отвага завоевателя. Берегитесь же слишком нетерпеливых желаний и обеспечивайте себе успех, не стремясь его ускорить. Если хотите вызвать увлечение, притворитесь, что сами уступили ему, и подчинитесь внушенному вами же порыву. Первые дары любви должно украсть, а не отнять силой, но с той минуты, как волнение перешло в замешательство, не медлите более — мгновение, которым вы плохо воспользовались, может все погубить, и вы пристанете к гавани лишь для того, чтобы увидеть, как она безвозвратно от вас скрывается.

Спросите всех женщин, — среди них нет ни одной, которая не ждала бы определенной минуты, чтобы пасть, и ваша тактика должна сводиться к тому, чтобы ускорить наступление этой минуты и насладиться ею. Мне хотелось бы вывести отсюда заключение, что в разряд благонравных женщин входят те, которые достаточно хладнокровны, чтобы не показать, что заветный час настал, а в разряд несчастных любовников — те, которые недостаточно проницательны, чтобы угадать это.

Как бы то ни было, я применил на практике все то, что сейчас установил в теории, и произвел впечатление, которого ожидал. В любви, зародившейся под маской, есть нечто оригинальное, и это возбуждает воображение. Есть оттенок бескорыстия в чувстве, которое ничем не обязано глазам, и это успокаивает невинность; есть что-то лестное в победе, которой ты обязан только уму, и это подстрекает самолюбие. Наконец, разум становится на сторону сердца, начинаешь размышлять, или, вернее, кажется, что размышляешь; все взвешено, все предусмотрено — нет опасности, что тебя узнают; твердо решено не дать увидеть себя; спокойствие и доброе имя не пострадают, твое счастье не будет отдано на милость ветреника, а честь — на милость болтуна, и можно вкусить нежнейшие наслаждения любви, не опасаясь ничтожнейших ее огорчений. Много ли ты знаешь женщин, которые не попытали бы счастья при подобных обстоятельствах?

В пылу разговора я ловко переменил место, и мы как будто случайно перешли из зала в сад. В зале ведь, не правда ли, такая толкотня, шум, беспорядок! Там рискуешь стать предметом пошлых шуток, там мешают докучливые люди… Подумайте о красотах природы, об уединении и тишине, об излияниях двух родственных душ, — как все это прекрасно! Сейчас зима, но это время года нравится мне — я люблю пасмурные дни, морозные ночи, колючий ветер и снежный ковер на земле… Неужели я ошибся?.. Быть не может. Я готов поклясться — у вас меланхолия.

Ах! Какой-нибудь глупец, быть может, и ошибся бы! Созови всех женщин, выспроси каждую, узнай, выведай и скажи мне, встретил ли ты хоть одну представительницу прекрасного пола, которая не была бы меланхолична или не приписывала бы себе этого свойства? Так и должно быть — меланхолия в этом случае принимается за любовь, а любовь — единственное занятие женщин.

Вот девица, которая вчера только бросила детские игрушки и гуляет под раскидистыми деревьями парка, мечтая о своем двоюродном брате — военном, — у нее меланхолия.

Вот блондинка с томным взглядом, которая беспокойно посматривает на всех, дрожа от страха, что угадают, кто ее избранник, — у нее меланхолия.

Кокетка, потерявшая обожателя и мечтающая заменить его кем-нибудь, бойкая брюнетка, что получила любовную записочку и обдумывает ответ, скромная дева, которая не сдалась при покушении и жаждет, чтобы оно повторилось, женщина в летах, что сожалеет о прошлом и скорбит о настоящем, жена, которая сравнивает любовника с мужем, ханжа, что хочет сохранить в тайне любовную интригу, Агнеса, желающая покрыть свой грех, — у них у всех меланхолия, мой друг, меланхолия! Спроси-ка их!

Эти отступления не уводят меня от моей темы, или по крайней мере я предоставляю свободу воображению, которое легко может заполнить догадками пробелы, оставляемые моим пером. Надо ли говорить, что было два часа ночи, когда мы уселись в беседке, надо ли говорить, что теперь пять часов утра, и пытаться ли мне описывать… Нет! Я ведь уже сказал, что хочу прослыть в свете распутником, знающим приличия, и достаточно пристойным бездельником.

Мы воротились в зал весьма довольные друг другом. Народ понемногу расходился, и моя незнакомка то ли случайно, то ли намеренно скрылась от меня в толпе масок. Она успела сказать мне о своем обожателе, грубом и ревнивом, который досаждает ей преследованиями и которого она так ненавидит, что собирается от него избавиться, вступив в брак по расчету. Я приписал ее внезапное исчезновение приходу злополучного любовника и после недолгих и бесполезных поисков решил уйти с бала.

Но, следует признаться, мне все же хотелось увидеть мою Эвридику, даже если бы и пришлось потерять ее навсегда, а мои таинственные удачи в любви начинали мне надоедать. Похождения такого рода имеют, конечно, свою хорошую сторону, и есть, разумеется, особая прелесть в расплывчатости воспоминаний и смутности предположений. Наша мысль, деятельный создатель иллюзий, собирает, подобно великому живописцу древности, черты сотни красавиц, чтобы соединить их все в одной; она подбирает, как хочет, идеальные совершенства и, гордая сотворенным ею признаком, подменяет им действительность.