Фумико Энти - ЦИТАДЕЛЬ

Правда, сейчас за низеньким столиком, стоявшим около сейфа, сидел не управляющий, а сын сводной сестры Томо — Томэдзи Ивамото, в прошлом году переехавший в Токио из Кумамото в надежде на помощь четы Сиракава.

Ивамото хорошо умел составлять деловые письма и прекрасно считал, к тому же был безупречно честен и совершенно бесхитростен, так что и Томо, и сам Сиракава доверяли ему всецело. Томо всегда обращалась к племяннику в особо важных случаях, когда нельзя было пустить дело на самотёк, положившись на управляющего.

Закончив письмо арендатору, который более года не вносил арендную плату, а теперь к тому же требовал денежной компенсации за переезд, Ивамото протянул копию Томо. Она внимательно прочла документ, написанный красивым каллиграфическим почерком, так не вязавшимся с коренастой фигурой коротышки Ивамото.

— Благодарю, — кивнула она. — Мне стало намного легче, когда вы взяли на себя переписку. Да… Женщинам трудновато справляться с такими делами, а господина Сиракаву нельзя тревожить подобными пустяками… — Томо криво улыбнулась и впервые за весь разговор потянулась к трубке. — Ну, а как ваша лавка? Кажется, всё идёт неплохо?

— О да… Грех жаловаться. На днях мы как раз получили большой заказ от хозяйственного отдела министерства финансов на корзины и короба для деловых бумаг. Мы с помощниками работали день и ночь, просто с ног валились, но всё же успели к сроку.

Ивамото тянул слова, запинаясь, с тяжёлым провинциальным выговором, от которого так и не сумел избавиться в Токио. Лицо его светилось добродушной улыбкой. В предыдущем году Ивамото не без помощи Сиракавы открыл своё дело — лавку по торговле плетёными коробами и корзинами в квартале Тамура-тё в Сибе. Руки у парня были просто золотые. В Кумамото он плёл короба для приданого всех окрестных невест, так что чета Сиракава без колебаний дала ему денег, сочтя, что успех Ивамото почти обеспечен, — ведь у него практически не было конкурентов.

— Неужели?! Как славно! Два-три года — и у вас будет своя клиентура, так что не упустите счастливый случай!

— Я всем обязан вашей семье, так что постараюсь достойно отблагодарить за вашу щедрость…

Ивамото, сложив на коленях руки, несколько раз поклонился — неуклюже, точно медведь. Томо изучающее смотрела на него, не вынимая трубки изо рта.

— Пора бы приискать невесту и обзавестись семьёй, — неожиданно проронила она, будто разговаривая сама с собой.

— Да кто ж за меня пойдёт?.. — Ивамото пожал плечами и улыбнулся неловкой улыбкой, на его очень смуглых щеках проступила краска стыда.

— Зачем так говорить? Невест сколько угодно… Нужно лишь поискать. — Томо вдруг резко умолкла. Лицо её приняло задумчивое выражение. Она помолчала, явно прикидывая что-то в уме, так что Ивамото почувствовал себя не в своей тарелке. Он аккуратно сложил бумаги на столе и церемонно поклонился.

— Позвольте откланяться, госпожа. Когда я вам снова понадоблюсь, непременно дайте мне знать…

— Торопитесь?.. Много дел?

— Да нет… В лавке нынче заказов нет.

— Тогда присядьте. Я как раз собиралась обсудить вопрос о вашей женитьбе… Можно задать вам один вопрос? — Томо отставила столик и придвинула жаровню поближе к Ивамото. — Располагайтесь удобнее… Озябли, наверное.

Ивамото вежливо поклонился.

— Между нами… скажите, ваша невеста непременно должна быть девственницей?

Ивамото с недоумением уставился на Томо своими круглыми глазами.

Я хотела бы знать, — уточнила Томо, — вам неприятна мысль взять в жёны девушку, потерявшую невинность?

Вы… вы хотите сказать, побывавшую замужем?

Ну, не совсем замужем… — Томо молча ворошила угли в жаровне латунными щипцами. Потом подняла голову и в упор посмотрела на Ивамото:

— Если говорить откровенно, я имела в виду Юми.

— Юми-сан? — глупо, как попугай, повторил Ивамото и застыл, рассеянно глядя перед собой.

Несколько часов назад, проходя по коридору, он как раз столкнулся с Юми и Сугой. Сидя друг против друга, девушки ставили в бронзовую вазу аспидистры.

— Что, хозяина нет? — мимоходом спросил Ивамото.

— Изволил отбыть в новый дом в Цунамати, — ясным голоском откликнулась Юми, деловито щёлкая ножницами. — С маленьким Такао и няней. Думаю, там и заночует сегодня.

Особняк в Цунамати принадлежал Митимасе. Юкитомо решил отселить подальше семью сына ещё в прошлом году.

Суга только склонила голову и пробормотала что-то нечленораздельное, не отрывая взгляда от тёмно-зелёных листьев.

Возможно, Юми и не хватает женского кокетства, подумал ещё Ивамото, зато она живая и открытая, не то что Суга, вечно вялая и погруженная в свои мысли…

От столь неожиданного поворота беседы мысли в его голове смешались, Ивамото припомнил недавние ощущения и нервно заёрзал.

Глядя на изумлённую физиономию племянника, Томо принялась подробно излагать историю Юми и обстоятельства, которые открывали возможность женитьбы на ней.

Предки Юми на протяжении нескольких поколений служили мелкопоместным князьям клана Тода, так что девушка происходила из хорошей семьи. Однако Реставрация Мэйдзи ввергла их в крайнюю нищету. Юми было шестнадцать, когда она поступила в дом Сиракава служанкой. Вскоре хозяин сделал её своей наложницей, как до того Сугу, уплатив родителям Юми изрядную сумму денег. Взамен Юкитомо получил право вписать Юми в посемейную книгу как приёмную дочь, — точно так же, как Сугу. Возможно, это было своеобразное обязательство, что он не бросит на произвол судьбы девушку из приличной семьи, слегка поиграв с ней. Однако такие «приёмные дочери» позорили честь семьи, к тому же наложницы не смели и думать о других мужчинах, кроме хозяина, что Томо считала вопиющей жестокостью.

На Новый год в усадьбу пожаловала старшая сестра Юми, Син, муж которой недавно скончался. В конфиденциальном разговоре она умоляла отпустить Юми на волю. Дело в том, что сама Сип была бездетной, так что, если Юми не родит ребёнка, род их прервётся. Юми прослужила в доме Сиракава уже десять лет, и если хозяин позволит, Син заберёт Юми домой, выдаст замуж и возьмёт на воспитание одного из её детей.

— Конечно, мне следовало взять в семью приёмного ребёнка… Но мы бедны и не можем позволить себе такое, так что лучше выдать замуж Юми, — заключила сестра.

— А что сама Юми? Она согласна?

— Ну, в общем, пожалуй… — как-то уклончиво ответила Син, и Томо приблизительно представила себе, что могла ответить Юми на подобное предложение.

На другой день Томо вызвала к себе Сугу — перенести из амбара в дом кое-какую утварь. Юкитомо собирался составлять какие-то документы, и Юми растирала для него тушь, так что всё получилось вполне естественно. Когда Суга под руководством Томо закончила снимать с полок ящики со столиками и мисками, Томо без обиняков поинтересовалась ситуацией с Юми. Обе девушки были наложницами одного мужчины и должны бы были сгорать от ревности, однако, напротив, вели себя как подружки и не боролись за расположение господина, может быть, потому, что хозяин годился в отцы обеим. Томо, в общем, устраивало подобное положение дел, коль скоро в доме царили мир и покой, однако порой она с изумлением взирала на то, с каким смирением две юные женщины относятся к такой доле. И вот теперь, когда возник деликатный вопрос относительно Юми, Томо решила использовать как посредницу Сугу, а не допрашивать саму Юми. Томо желала знать, что происходит между Юми и Юкитомо.