Антон Чехов - Полное собрание сочинений и письма. Письма в 12 томах

{04196}

кареты, дамские шляпки, то кажется, что на этом свете нет горя. Я еду через Варшаву в Вену, оттуда в Венецию, потом в Милан, во Флоренцию, Рим, Неаполь, Палермо и т. д. В Неаполе уже цветут розы. Когда в Риме осмотрю храм Петра и Павла, то опишу Вам свое впечатление. Какая интересная страна Индия! Я хотел бы рассказать Вам про нее. Писал ли Вам Миша, что я привез из Индии интересных зверей? Об этих зверях в газетах писали. Мать от них в восторге, а папаше приятно, когда зверь лезет ему на голову и теребит волоса. В Индии я видел диких слонов и очковых змей, видел знаменитых индусов-фокусников, которые делают буквально чудеса. Тете, Георгию, Володе, девочкам и Иринушке благоволите передать мой поклон. Тете целую руку. Будьте здоровы, благополучны и покойны и не забывайте меня, многогрешного. Любящий и уважающий Вас А. Чехов.

925.И. П. ЧЕХОВУ 13 марта 1891 г. Петербург. 13 март. Петербург. Кричи, Иван, караул. К тебе я не скоро приеду. Поездка за границу уже решена окончательно и осуществится не позже 15-го марта. Едем в Вену, оттуда в Венецию и т. д. Вернемся к Пасхе. Еду я, Алексей Сергеевич и Алексей Алексеевич. Втроем будет не скучно. Но скучно 72 часа ехать до Вены. На Сахалин послано еще 2200 томов. Будь здоров и благополучен. Из Венеции напишу тебе. Твой А. Чехов.

{04197}

926.М. П. ЧЕХОВОЙ 16 марта 1891 г. Петербург. 16 март. Благородная сестрица! Отъезд за границу состоится в воскресенье. Едем в Вену, оттуда в Венецию и так далее по всей Италии. В Испанию, вероятно, не попадем, и потому насчет испанских косынок прошу отложить попечение. Посылаю волковский вексель на триста рублей. Надеюсь, что его не выкрадут из сего письма. Убедительно прошу сохранить к моему приезду все газет. Был я на передвижной выставке. Левитан празднует именины своей великолепной музы. Его картина производит фурор. По выставке чичеронствовал мне Григорович, объясняя достоинства и недостатки всякой картины; от левитановского пейзажа он в восторге. Полонский находит, что мост слишком длинен; Плещеев видит разлад между названием картины и ее содержанием: "Помилуйте, называет это тихою обителью, а тут всё жизнерадостно..." и т. д. Во всяком случае успех у Левитана не из обыкновенных. У Суворина была Кундасова. Хохотала, говорят, так громко, что Эмили и Адель приходили в ужас от "M-elle Studente". Хохотала и топала ногами. Кстати. Попроси Левитана и Кундасову собрать хотя что-нибудь на сахалинские школы. Александр и его чады здоровы. Будьте все здоровы и богом хранимы. Не забывайте меня. Весь ваш А. Чехов. Отдай Лике почтовую бумагу, а то она, т. е. бумага, заплеснеет. Если векселя не окажется в письме, то телеграфируйте Александру. На конверте: Москва, Мл. Дмитровка, д. Фирганг Марии Павловне Чеховой.

{04198}

927.М. П. ЧЕХОВОЙ 16 марта 1891 г. Петербург. Сегодня (16 марта) послал заказное письмо, в котором забыл сказать: всё, что Вы напишете до 25 марта адресуйте "Italie, Rome, M-r Souvorine для Чехова, poste restante", то же, что напишете от 25-го по 1-е апреля, валяйте так: "Italie, Naple, M-r S. для Чех. poste restante". Только не ленитесь писать. Всё обстоит благополучно. Семашечка, поговорите с Ликишей и напишите Иваненке. Ликиша, Вы всесильны, дайте Иваненке место! А. Чехов. На обороте: Москва, Мл. Дмитровка, д. Фирганг Марии Павловне Чеховой.

928.М. П. ЧЕХОВОЙ 17 марта 1891 г. Петербург. 16 март. 12 ч. ночи. Сейчас я видел итальянскую актрису Дузе в шекспировской "Клеопатре". Я по-итальянски не понимаю, но она так хорошо играла, что мне казалось, что я понимаю каждое слово. Замечательная актриса. Никогда ранее не видал ничего подобного. Я смотрел на эту Дузе и меня разбирала тоска от мысли, что свой темперамент и вкусы мы должны воспитывать на таких деревянных актрисах, как Ермолова и ей подобных, которых мы оттого, что не видали лучших, называем великими. Глядя на Дузе, я понимал, отчего в русском театре скучно. Сегодня я послал триста рублей векселем. Получили? После Дузе приятно было прочесть прилагаемый при сем адрес. Боже мой, какой упадок вкуса и чувства справедливости! И это студенты, чёрт бы их душу драл! Что Соловпов, что Сальвини - всё равно, оба одинаково находят "горячий отклик в сердцах молодежи". Грош цена всем этим сердцам.

{04199}

Завтра в половину второго уезжаем в Варшаву. Оставайтесь все живы и здоровы. Кланяюсь всем, всем, даже мангуске, которая не стоит, чтобы ей кланялись. Буду писать. Всей душой А. Чехов.

929.М. П. ЧЕХОВОЙ 19 марта 1891 г. По пути в Вену. 19 марта. Рано утром переехали границу. Холодно, снег; кондукторы и лакеи говорят тоном Поссарта. Кофе подают в молочничках. Много жидов. Кланяюсь всем. Сегодня в 4 часа пополудни буду в Вене. В расчете на хорошую погоду я не взял калош. Будьте здоровы. Ваш А. Чехов. Таможня содрала за табак больше, чем он стоит. Молодцы немцы. На обороте: Russland. Moskau. Москва, Мл. Дмитровка, д. Фирганг Марии Павловне Чеховой.

930.ЧЕХОВЫМ 20 марта (1 апреля) 1891 г. Вена. 20 март. Вена. Друзья мои чехи! Пишу вам из Вены, куда я приехал вчера в 4 часа пополудни. В дороге всё было благополучно. От Варшавы до Вены я ехал, как железнодорожная Нана, в роскошном вагоне "Интернационального общества спальных вагонов": постели, зеркала, громадные окна, ковры и проч. Ах, друзья мои тунгусы, если бы вы знали, как хороша Вена! Ее нельзя сравнить ни с одним из тех городов, какие я видел в своей жизни. Улицы широкие,

{04200}

изящно вымощенные, масса бульваров и скверов, дома все 6- и 7-этажные, а магазины - это не магазины, а сплошное головокружение, мечта! Одних галстухов в окнах миллиарды! Какие изумительные вещи из бронзы, фарфора, кожи! Церкви громадные, но они не давят своею громадою, а ласкают глаза, потому что кажется, что они сотканы из кружев. Особенно хороши собор св. Стефана и Votiv-Kirche. Это не постройки, а печенья к чаю. Великолепны парламент, дума, университет... всё великолепно, и я только вчера и сегодня как следует понял, что архитектура в самом деле искусство. И здесь это искусство попадается не кусочками, как у нас, а тянется полосами в несколько верст. Много памятников. В каждом переулке непременно книжный магазин. На окнах книжных магазинов попадаются и русские книги, но увы! это сочинения не Альбова, не Баранцевича и не Чехова, а всяких анонимов, пишущих и печатающих за границей. Видел я "Ренана", "Тайны зимнего дворца" и т. п. Странно, что здесь можно всё читать и говорить, о чем хочешь. Разумейте, языцы, какие здесь извозчики, чёрт бы их взял. Пролеток нет, а всё новенькие, хорошенькие кареты в одну и чаще в две лошади. Лошади прекрасные. На козлах сидят франты в пиджаках и в цилиндрах, читают газеты. Вежливость и предупредительность. Обеды хорошие. Водки нет, а пьют пиво и недурное вино. Одно скверно: берут деньги за хлеб. Когда подают счет, то спрашивают: "Wieviel Brцdchen?", т. е. сколько слопал булочек? И берут за всякую булочку. Женщины красивы и изящны. Да вообще всё чертовски изящно. Я не совсем забыл немецкий язык. И я понимаю, и меня понимают. Когда переехали границу, шел снег, в Вене же снега нет, но все-таки холодно. Я скучаю по доме и по всех вас, да к тому же еще мне совестно, что я опять бросил вас. Ну, да не беда! Вернусь и буду безвыездно сидеть дома целый год. Всем кланяюсь, всем! Папа, будьте добры, купите мне у Сытина или где хотите лубочное изображение св. Варлаама: святой Варлаам изображен едущим на санях, вдали на балкончике стоит архиерей, а внизу