Антон Чехов - Полное собрание сочинений и письма. Письма в 12 томах

{09105}

3127.В. Ф. КОМИССАРЖЕВСКОЙ 25 августа 1900 г. Ялта. 25 августа. Вы сердитесь, Вера Федоровна? Но что делать! Время наших неудач и недоразумений, очевидно, еще продолжается; по два раза в день я ходил в фотографию, и мне каждый раз говорили: не готово! Наконец сегодня, потеряв всякое терпение, я вырвал два снимка - без наклейки, без ретуши - и посылаю. Эти снимки еще не готовы, имейте это в виду, т. е. не судите очень строго. Вам надлежит рассмотреть их и потом написать мне, сколько прислать Вам карточек и каких. Если оба сорта понравятся, то вышлю оба, пожелаете - по нескольку штук. На фотографии, кстати сказать, Вы вышли грустной, грустной! Статья Боборыкина, его беседа с папой напечатана и "Русской мысли" за июнь 1900 г. С каким удовольствием я поехал бы теперь в цивилизованные страны, в Петербург, например, чтобы пожить там, потрепать свою особу. Я чувствую, как здесь я не живу, а засыпаю или всё ухожу, ухожу куда-то без остановки, бесповоротно, как воздушный шар. А пьесу все-таки пишу и кончу ее, вероятно, в сентябре и тогда пришлю Вам. В сентябре поеду в Москву, потом за границу - надолго. В Ялте холодно, море сердитое! Будьте здоровы и счастливы, да хранит Вас бог. Не сердитесь на меня! Ваш А. Чехов.

{09105}

3128.M. П. ЧЕХОВОЙ 28 августа 1900 г. Ялта. 28 авг. Милая Маша, ты пишешь, чтобы я выслал денег, а не пишешь, сколько. Посылаю двести рублей; если этого мало, то пришлю еще. Всё благополучно. Мать здорова. У меня каждый день Ладыженский, который приехал дней 10 назад. Пьесу писать, конечно, нельзя. Нового ничего. Будь здорова. Твой А. Чехов.

{09106}

3129.О. Л. КНИППЕР 30 августа 1900 г. Ялта. 30 авг. Милая моя Оля, я жив и здоров, чего и тебе, актрисе, желаю. Не пишу тебе, потому что погоди, пишу пьесу. Хотя и скучновато выходит, но, кажется, ничего себе, умственно. Пишу медленно - это сверх ожидания. Если пьеса не вытанцуется как следует, то отложу ее до будущего года. Но все-таки, так или иначе, кончу ее теперь. Ах, как мне мешают, если бы ты только знала!! Не принимать людей я не могу, это не в моих силах. В Москве холодно? Ой, ой, нехорошо это. Ну, будь здорова. Ты обижаешься, что в некоторых письмах я не называю тебя по имени. Честное слово, это неумышленно. Твой Antoine. Целую тебя двадцать раз. Был немножко нездоров, ворчал, а теперь ничего, опять повеселел. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских ворот, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.

3130.M. О. МЕНЬШИКОВУ 2 сентября 1900 г. Ялта. Повремените немножко кланяюсь желаю здравия. Чехов. На бланке: Петербург. Редакцию "Недели" Меньшикову

3131.M. П. ЧЕХОВОЙ 2 сентября 1900 г. Ялта. 2 сент. Милая Маша, приеду в Москву, когда кончу пьесу. Переписывать ее начисто буду в Москве.

{09107}

Теперь вот какое дело. Мать почему-то боялась сказать тебе, мне же постоянно говорит, что ей очень хочется в Москву. И сегодня она решительно заявила мне, что оставаться в Ялте ей одной или с чужими - никак нельзя, и просила написать тебе об этом. И я согласен с ней, оставаться ей в Ялте одной, среди чужих, никак нельзя, и надо дать ей пожить в Москве, если не всю зиму, то хоть 2-3 месяца. Подумай, пожалуйста, и напиши. Я буду ждать твоего ответа. Только, пожалуйста, не подумай, что я это капризничаю или что-нибудь вроде. С матерью мы живем мирно, и о том, что ей нужно жить зиму в Москве, она сегодня заговорила первая. Нового ничего нет. В Ялте холодно, сегодня пасмурно. Хочу надеть осеннее пальто. Будь здорова и весела. Ладыженский еще здесь. Твой Antoine. Вишневский на меня сердится?

3132.А. Л. ВИШНЕВСКОМУ 5 сентября 1900 г. Ялта. 5 авг. 1900. Дорогой мой земляк Александр Леонидович, большущее Вам спасибо за Ваше письмо и вообще за Вашу доброту. Скоро, должно быть, увидимся, ибо я всё хожу и всё думаю про Москву, как бы мне уехать. Соскучился страшно, отчаянно. Пьесу я пишу, уже написал много, но пока я не в Москве, судить о ней не могу. Быть может, выходит у меня не пьеса, а скучная, крымская чепуха. Называется она "Три сестры" (как Вам уже известно), для Вас приготовляю роль инспектора гимназии, мужа одной из сестер. Вы будете в форменном сюртуке и с орденом на шее. Если пьеса не сгодится в этом сезоне, то в будущем сезоне переделаю. Завидую Вам, что Вы часто бываете там, где я уже лет шесть не был, т. е. в бане. Я весь теперь покрыт рыбьей чешуей, оброс, хожу без одежи и кричу диким голосом; барышни меня боятся. Говорят, что Вы женитесь на Р. Правда ли это? Если правда, то от души Вас поздравляю. Она артистка хорошая.

{09108}

Когда буду в Москве, то позовите меня к себе в гости. Сестра пишет, что у Вас очень хорошая квартира, и если Вы в самом деле довольны и чувствуете себя хорошо, то я очень рад и завидую Вам. Будьте, земляк, здоровы, веселы, бодры, работайте хорошо, с удовольствием и не забывайте Вашего А. Чехова.

3133.О. Л. КНИППЕР 5 сентября 1900 г. Ялта. 5 сент. 1900. Милюся моя, ангел мой, я не пишу тебе, но ты не сердись, снисходи к слабостям человеческим. Всё время я сидел над пьесой, больше думал, чем писал, но всё же мне казалось, что я занят делом и что мне теперь не до писем. Пьесу пишу, но не спешу, и очень возможно, что так и в Москву поеду не кончив; очень много действующих лиц, тесно, боюсь, что выйдет неясно или бледно, и потому, по-моему, лучше бы отложить ее до будущего сезона. Кстати сказать, я только "Иванова" ставил у Корша тотчас же по написании, остальные же пьесы долго еще лежали у меня, дожидаясь Влад(имира) Ивановича, и, таким образом, у меня было время вносить поправки всякие. У меня гости: начальница гимназии с двумя девицами. Пишу с перебоями. Сегодня провожал на пароход двух знакомых барышень и - увы! - видел Екатерину Николаевну, отъезжавшую в Москву. Со мной была холодна, как могильная плита в осенний день! И я тоже, по всей вероятности, был не особенно тепел. Телеграмму, конечно, пришлю, непременно выходи меня встретить, непременно! Приеду с курьерским - утром. Приеду и в тот же день засяду за пьесу. А где мне остановиться? На Мл. Дмитровке нет ни стола, ни постели, придется остановиться в гостинице. В Москве я пробуду недолго. Дождя в Ялте нет. Сохнут деревья, трава давно высохла; ветер дует ежедневно. Холодно. Пиши мне почаще, твои письма радуют меня всякий раз и поднимают мое настроение, которое почти каждый

{09109}

день бывает сухим и черствым, как крымская земля. Не сердись на меня, моя миленькая. Гости уходят, иду провожу их. Твой Antoine. На конверте: Москва. Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских ворот, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.

3134.M. П. ЧЕХОВОЙ 5 сентября 1900 г. Ялта. 5 сент. Милая Маша, посылаю сто рублей. Все обстоит благополучно, по-прежнему. Твой Ан(тон).

3135.О. Л. КНИППЕР 6 сентября 1900 г. Ялта. 6 сент. Милая моя Оля, ангел мой, мне очень, очень, очень скучно без тебя. Я приеду, когда кончатся у тебя репетиции и начнутся спектакли, когда в Москве будет уже холодно, т. е. после 20-го сентября. Теперь я сижу дома, и мне кажется, что я пишу. Ну, будь здорова, бабуся. Твой Antoine. говорю "кажется", потому что в иной день сидишь-сидишь за столом, ходишь-ходишь, думаешь-думаешь, а потом сядешь в кресло и возьмешься за газету или же начнешь думать о том о сем, бабуся милая! Пиши! На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. Никитские ворота, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.