Джером Джером - Энтони Джон

— Ваш дед составил себе состояние, занимаясь вовсе не адвокатурой, — объяснил Энтони. — Ваш отец говорил мне как раз недавно: он внедрил новые методы. Это все были его идеи. Будучи видным адвокатом в Мидлсбро, он знал весь город, все внутренние пружины. Тогда Мидлсбро был лишь незначительным городишкой в сравнении с тем, что он представляет собою в настоящее время. Если бы ваш отец, — он одернул себя и переменил слова, которые сами напрашивались, — использовал смутное время, он был бы миллионером.

— Я очень рад, что он этого не сделал, — засмеялся Эдвард, — я ненавижу миллионеров.

Бетти была вместе с ними. Они возвращались домой с прогулки к болотам. Эдвард хотел подышать свежим воздухом, по его словам, ему недоставало его в Оксфорде. Смеркалось, и они достигли того места, откуда могли увидеть Мидлсбро, расстилавшийся перед ними.

— Это зависит от того, как пользоваться деньгами, — вступилась Бетти. — Деньги — оружие. Можно ими пользоваться для завоеваний, наживая для себя, но можно пользоваться деньгами и для того, чтобы освобождать закованных в цепи, защищать бедных, бороться за угнетенных.

— О да, я знаком с твоими теориями, — ответил Эдвард. — Робин Гуд, ты хочешь взять у богатого и отдать бедному? Но Робин Гуд должен сначала попировать со своей свитой, отложить кое-что на черный день. И кое-что должно перепасть окружающим. Кое в чем нуждается и сам Робин. И смотришь, для бедняка ничего и не осталось.

Энтони рассмеялся. Но Бетти отнеслась серьезно к словам брата.

— Ты мечтаешь о будущем, — сказала она. — Я хотела бы помочь людям уже теперь. Богатый человек — особенно если деловой человек — мог бы создать здесь, в Мидлсбро, новый мир уже завтра. Ему нечего было бы ждать. Он мог бы построить здоровые, красивые жилища для рабочих. Я не имею в виду благотворительность. Вот почему мне бы хотелось, чтобы именно деловой человек занялся этим делом, нужно только согласиться на такие доходы, которые были бы приемлемы для народа. Я знаю, что это можно было бы сделать. Можно было бы строить клубы вместо кабаков, где бы рабочие могли встречаться, читать и разговаривать, играть в различные игры, слушать концерты и танцевать. Почему бы не построить театр? Посмотри, сколько денег рабочие тратят на выпивку. Правда, что их не тянет в свой дом. Дайте рабочему что-нибудь, что представляло бы для него ценность, что-нибудь, что бы ему действительно нравилось, и он охотно будет тратить на это свои деньги. Я бы не хотела, чтобы что-нибудь делалось без расчета на прибыль. Если предприятие не будет оправдывать себя, не стоит о нем и говорить. Но деловой человек, о котором я говорю, мог бы открывать лавки, продавать пищевые продукты и платье по дешевым ценам, он мог бы основывать фабрики, которые давали бы приличный заработок рабочим и где бы рабочие были участниками в прибылях.

Было бы совершенно лишним, если бы всем этим занялся человек, ничего не смыслящий в делах. Такой человек испортил бы все, и потом говорили бы: «посмотрите, какой провал». Физиономию мира сможет изменить не мечтатель и не теоретик.

Жизнь — деловое предприятие, для того чтобы устроить правильную жизнь на земле, нужен деловой человек. Он не станет ждать революции или парламентских биллей. Он может взять мир таким, какой он есть, и обработать его теми средствами, которые у него в руках. Когда-нибудь найдется такой человек, и он покажет остальным правильный путь. Требуется только крупный человек, чтобы начать дело, все в этом заключается.

Они достигли окрестностей города. Энтони обещал матери вернуться к чаю. Семьи Теттеридж не было, и она пригласила кое-кого из своих бедных соседей по Снеллинг-роуд. Эдвард шел в нескольких шагах впереди них. Бетти протянула ему руку. Она дрожала и, казалось, она сейчас упадет. Энтони обнял и поддержал ее.

— Какой вы сильный, — сказала она.

Фирма «Моубри и двоюродные братья» занимала высокий дом, построенный из красного кирпича, в самом центре города, напротив церкви. Энтони отвели в конторку в вестибюле, который вел в частную квартиру мистера Моубри, на первом этаже. Вестибюль освещался тремя большими окнами. Казалось, что мистер Моубри хотел использовать его скорее в качестве частного секретаря, нежели в качестве клерка. Он держал в порядке бумаги мистера Моубри, напоминал ему о сроках обязательств, писал те письма, которые мистер Моубри предпочитал писать лично. Он так и не смог научиться диктовать, он был слишком нетерпелив. Энтони очень быстро научился придавать форму писем его кратким инструкциям. Мистер Моубри всегда выбирал Энтони для сопутствия ему во время деловых поездок, он следил за тем, чтобы портфель содержал все необходимые документы, следил за отходом поездов, вообще устраивал все дела. Сам мистер Моубри терпеть не мог мелочей. Энтони, несмотря на свою неопытность, понимал, что его положение было исключительным. Он приготовился к вспышкам зависти, но по каким-то причинам, которых он сразу не понял, всем на фирме казалось естественным предпочтение, которое мистер Моубри отдавал Энтони. Даже старый Авраам Джонсон, старший клерк, который иногда слыл тираном, с самого начала отнесся к нему дружелюбно. Как-то само собой установилось мнение, что он изучает право и со временем сделается адвокатом.

— Я собирался поступить совершенно так же, когда только что попал на фирму, — сказал ему однажды старый Джонсон.

Они вместе шли домой. Мистер Джонсон жил тоже на Бертон-сквер. Он был холостяком и жил с незамужней сестрой.

— Это было сорок три года тому назад, при жизни первого мистера Моубри. Но тогда время службы было более продолжительным, и, когда я возвращался домой, я всегда был очень утомлен. Да и вообще у меня не было вашей энергии.

Он засмеялся и как будто ожидал, что Энтони поймет причину его веселья.

— Заходите ко мне, — добавил он, — если вы в чем-нибудь будете затрудняться. Я надеюсь, что смогу помочь вам.

Энтони и впрямь изучал право и недоумевал, почему все это считали естественным.

Он собирался поговорить об этом с Эдвардом. Но Эдвард начал разговор сам.

— Я очень рад, что вы поступили к отцу, — сказал он. Это было за два дня до его возвращения в Оксфорд. Он пришел в контору с поручениями от отца, который страдал головной болью и лежал в постели. — Я и сам подумал сделать это, когда узнал, что вы собираетесь заняться делами. Бетти была очень довольна. Она находит, что это полезно для отца и что вы его поддержите, — добавил он смеясь. — Раз вы вступили на этот путь, я желаю вам успеха и советую сдать экзамен на адвоката. Я напишу все, что вам для этого потребуется, и пришлю через Бетти. Если вам нужны будут какие-нибудь книги, которых вы не найдете, напишите мне, я вам их вышлю.