Джером Джером - Энтони Джон

Но меч сломался в его руке, и странные глаза ласково посмотрели на Ольда. От юноши исходило сияние.

Страх обуял Красного Ольда с рыжей бородой, он бросился на землю, моля о спасении.

Юноша распростер руки над Ольдом, успокоил его и приказал ему следовать за ним и служить ему.

И здесь, на этом самом месте, среди скал, вблизи долины Уиндбека, Ольд устроил себе обитель. Он много лет трудился, чтобы принести мир и благоденствие бедному населению долины, изучая его нужды, чтобы помочь ему, и слава о нем распространилась далеко по округе, и многие приходили к нему за благословением и каялись перед ним в своей дурной жизни.

Энтони часто проходил мимо церкви, посвященной святому Ольду, как раз рядом с рыночной площадью; это было величественное здание из серого камня со шпилем в 180 футов высоты. Говорили, что фундаментом для церкви служили именно те скалы, среди которых жил Ольд.

Услышав историю Ольда, Энтони захотелось посмотреть внутренность церкви, и однажды днем, вместо того чтобы направиться к дяде Ньюту, он пошел в церковь. Она была окружена железной решеткой, большие чугунные ворота заперты на замок. Но он нашел небольшую дверцу, которую смог открыть. Она вела в каменный сводчатый коридор, где он наткнулся на стул; откуда-то вылетела летучая мышь и, бесшумно хлопая крыльями, скрылась в темноте. Церковь была просторной, высокой и очень холодной, и лишь слабый свет проникал сквозь стрельчатые окна. Тишина испугала его. Он забыл путь, по которому пришел, а все двери, в которые он толкался, были наглухо закрыты. Ужас обуял его, и он подумал, что ему никогда не удастся выбраться отсюда. Ему показалось, что он находится в могиле.

К счастью, он случайно попал в сводчатый коридор, и отсюда нашел дорогу на волю. Плотно закрыв за собой дверь, он со всех ног побежал домой. Всю дорогу ему казалось, что за ним кто-то гонится и хочет затянуть обратно в церковь.

После странного посещения Бродячего Петра настал счастливый период в их жизни. Джон Стронгсарм вернулся в свою мастерскую совершенно другим человеком, так, по крайней мере, показалось Энтони. Теперь это был бодрый, самоуверенный человек, часто насвистывающий что-нибудь во время работы. Подряд, который он получил, когда заболел, был закончен и повлек за собою новые заказы. Понадобилась посторонняя помощь в лице медника и его полоумного сына. Разговаривая с соседями, мистер Стронгсарм любил упоминать о своих «подручных». Тот австралийский дядюшка, который из года в год таял и был почти позабыт, снова появился на свет. Совершенно так же, как игрок верит в то, что с переменой счастья в дом приходят всякие блага, так и мать думала, что появление австралийского дядюшки есть только вопрос времени. Она подсчитывала, сколько денег он им оставит в наследство. Надеялась, что денег будет вполне достаточно для того, чтобы они зажили как благородные.

— Что такое благородный? — спросил Энтони, с которым она заговорила на эту тему.

Ему объяснили, что благородный человек — такой человек, который не обязан работать для того, чтобы жить.

Миссис Стронгсарм служила у благородных людей и знала их.

Были и другие люди, — они сидели в конторах и давали распоряжения. Благонравием и прилежанием можно достичь такого положения. Но прежде нужно ходить в школу и учиться.

Мать взяла его на руки и крепко прижала к худой груди.

— Ты, наверное, будешь джентльменом, — сказала она, — я это чувствую. Я мечтаю об этом с тех пор, как ты родился. — Она поцеловала его и опустила на пол. — Только не говори ничего своему отцу, — добавила она. — Он этого не поймет.

Сам Энтони скорее надеялся, что австралийский дядюшка не оставит им наследства. Он любил работу, победы, любил прибираться в мастерской, любил вычесывать блох у собак дяди Ньюта; разжигать кухонную плиту было для него забавой, даже когда было так холодно, что он не чувствовал собственного носа, и мог сказать, что делают его руки, только поглядев на них. Он клал на дрова обрезки бумаги и затем раздувал еле мерцающий огонь, ожидая, чтобы пламя выросло. А когда огонь разгорался, так приятно было погреть об него руки!

Отец научил его читать в те часы, в которые ничего другого нельзя было делать. Они сидели рядышком на верстаке, болтая ногами, и держали между собою открытую книгу. А письму он научился сам, услышав, как мать жалела, что в молодости не научилась писать. Мать будто предчувствовала, что он будет учителем. Она мечтала поместить его в «Высшую подготовительную школу», которую держали две благородные девицы.

Объявления о школе извещали окрестное население, что сестры Уормингтон обращали особое внимание на хорошие манеры и корректное поведение.

Отец недолюбливал сестер Уормингтон, с которыми имел дело по поводу какого-то кипятильника. Он подражал писклявому голосу старшей сестры. По его мнению, сестры могли научить только обезьяньим фокусам и развить ненужные мысли. Разве не лучше было бы отдать сына в приходскую школу? Там бы он вращался среди детей своего круга, равный им. Но матери не нравилось, что он будет учиться вместе с соседскими детьми. Когда-то семья Стронгсарм была благородной. А в приходской школе он нахватается грубых слов, будет говорить с мужицким акцентом. В конце концов, как это всегда случалось, она настояла на своем. Одетая в лучшее свое платье, в сопровождении Энтони, тоже одетого в новое с ног до головы, она постучала в двери «высшей подготовительной школы» сестер Уормингтон.

Школа помещалась в одном из небольших старинных домиков, которые когда-то стояли в пригороде Мидлсбро, а теперь составляли связующее звено между старым городом и новыми улицами, примкнувшими к нему с запада. Их ввели в столовую. Портрет важного военного, с деревянным лицом и звездами на груди, висел над мраморным камином. На противоположной стене, над диваном, покрытым зеленым репсом, висел портрет дамы с испуганным видом, с завитушками на голове и с длинными пальцами на руках.

Миссис Стронгсарм села на краешек стула, с трудом удерживаясь, чтобы не соскользнуть с него на пол. Энтони Джон забрался на другой стул и умудрился сесть совершенно прямо, но поджав под себя ногу.

Через несколько минут вошла старшая мисс Уормингтон. Она была высокого роста, с большим горбатым носом. Она извинилась перед миссис Стронгсарм за то, что заставила ее ждать, но, очевидно, не заметила протянутой ей руки. Мать несколько секунд пребывала в замешательстве, не зная, что ей делать с этой рукой.

Она объяснила цель своего прихода и особенно настаивала на том, что они обращают сугубое внимание на хорошие манеры.

Мисс Уормингтон отнеслась ко всему этому очень внимательно, но, увы! «Высшая подготовительная школа для благородных детей» была уже полностью укомплектована. Миссис Стронгсарм не поняла намека и сослалась на слухи, которые якобы опровергали это утверждение. Пришлось говорить начистоту. Сестры Уормингтон сами были весьма удручены, но имелись родители, с которыми приходилось считаться. Школа была преимущественно предназначена для молодых леди и джентльменов. Ученик из ближайшего соседства Платт-лайн… сын механика… без сомнения, уважаемого…