Уильям Теккерей - История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага (книга 1)

— Епископ говорит, что вы ужасный шалун, — шепнула ему добродушная леди Клеверинг. — Вам бы только бедокурить, а матери каково? Такая распрекрасная женщина! Как она, здорова ли? Хоть бы навестила меня. Мы ее сто лет не видели. Все разъезжаем по гостям, вот и некогда повидаться с соседями. Передайте ей поклон и Лоре тоже да приходите к нам все завтра обедать.

Миссис Пенденнис прихварывала и не выходила, а Лора с Пеном пришли, и опять было множество гостей, так что Пен только наспех перекинулся словом с мисс Амори.

— Вы теперь никогда не приходите к реке, — сказал он.

— Не могу — дом полон народу.

— Ундина покинула родные струи, — продолжал Пен языком высокой поэзии.

— Ей бы и не следовало там появляться, — отвечала мисс Амори. — Это было игрой. К тому же, у вас и дома есть утешение, — добавила она и, вскинув на него глаза, тут же снова потупилась.

Если он любил ее, то почему не объяснился? Она и сейчас еще могла бы ответить согласием. Но когда она упомянула об утешении, ему представилась Лора, такая чистая, милая, и мать, мечтающая о союзе между ним и ее приемной дочерью.

— Бланш! — заговорил он обиженным тоном. — Мисс Амори…

— Мистер Пенденнис, на нас смотрит Лора, — сказала она. — Мне нужно идти к гостям. — И она убежала, предоставив мистеру Пенденнису с досады кусать ногти и любоваться в окно на залитый лупою сад.

А Лора и правда смотрела на Пена. Она делала вид, будто слушала, что говорил ей мистер Пинсент, сын лорда Рокминстера и внук вдовствующей графини, которая в это время, сидя на почетном месте, невозмутимо пропускала мимо ушей грамматические ошибки леди Клеверинг и покровительственно улыбалась томно-рассеянному сэру Фрэнсису, рассчитывая заручиться его поддержкой для своего кандидата на выборах. Пинсент и Пен вместе учились в Оксбридже, где последний в дни своих удач и успехов затмевал молодого патриция и, пожалуй, даже смотрел на него свысока. Сегодня за обедом они встретились впервые после университета и приветствовали друг друга тем очень нахальным и, со стороны, очень смешным полукивком, который принят только в Англии, а в совершенстве усваивается только питомцами университетов, и смысл которого можно выразить словами: "А ты какого черта здесь делаешь?"

— С этим человеком я был знаком в Оксбридже, — сообщил мистер Пинсент своей собеседнице мисс Белл. — Кажется, его фамилия Пенденнис.

— Да, — сказала мисс Белл.

— Он как будто неравнодушен к мисс Амори, — продолжал молодой человек. Лора взглянула на парочку у окна и, возможно, согласилась с ним, однако промолчала.

— У него здесь обширные земли? Помнится, он говорил, что думает пройти в парламент от этого графства. Он считался неплохим оратором. Где же расположены его земли?

Лора улыбнулась.

— Его земли расположены за рекой, у почтового тракта. Он мой родственник, и я там живу.

— Где? — рассмеялся мистер Пинсент.

— Да за рекой, в Фэроксе.

— А фазанов там много? Места для охоты как будто подходящие, — сказал простодушный мистер Пинсент. Лора опять улыбнулась.

— У нас есть девять кур с петухом, одна свинья и один старый пойнтер.

— Так, значит, Пенденнис не держит охоты? — не унимался мистер Пинсент.

— Да вы заходите к нему в гости, — сказала Лора со смехом, развеселившись при мысли, что ее Пен — большой человек в графстве и, возможно, сам выдавал себя за такового.

— Я был бы очень рад возобновить наше знакомство, — галантно произнес мистер Пинсент, взглядом говоря яснее ясного: "Не к нему, а к вам мне бы хотелось прийти в гости". И на этот его взгляд и слова Лора ответила улыбкой и легким поклоном.

Тут к ним подбежала Бланш и с самой своей обольстительной улыбкой попросила милочку Лору спеть с ней втору в дуэте. Лора, всегда готовая услужить, пошла к фортепьяно, куда за ней последовал мистер Пинсент и дослушал дуэт до конца, а когда мисс Амори запела соло, тихонько удалился.

— Что за милая, простая, воспитанная девушка, верно, Уэг? — обратился он к джентльмену, с которым вместе прибыл из Бэймута. — Я говорю про ту высокую, с кудряшками и с красными губами — до чего они у нее красные, просто невероятно.

— А о хозяйской дочке вы что скажете?

— Скажу, что она тощая, вертлявая и притворщица, — честно признался мистер Пинсент. — Все время спускает платье с плеч, ни минуты не посидит спокойно; хихикает и строит глазки как горничная-француженка.

— Пинсент, придержите язык, — воскликнул его собеседник. — Вас могут услышать.

— А, это Пенденнис от Бонифация, — сказал мистер Пинсент. — Прелестный вечер, мистер Пенденнис. Мы как раз говорили о вашей очаровательной кузине.

— Моему другу майору Пенденнису не родня? — спросил мистер Уэг.

— Племянник. Имел удовольствие встречать вас в Гонт-Хаусе, — отвечал мистер Пен с большим достоинством, и знакомство незамедлительно состоялось.

На следующий день мистер Пен, воротившись с неудачной рыбной ловли, застал обоих джентльменов, гостивших в Клеверинг-Парке, в гостиной своей матушки, мирно беседующими с вдовой и ее воспитанницей. Мистер Пинсент, долговязый, с рыжими бакенами и бородкой, сидел верхом на стуле, придвинутом почти вплотную к креслу мисс Лоры. Она благосклонно слушала его болтовню, простую и откровенную, порой остроумную и язвительную, пересыпанную словечками, которые именуются жаргонными. Лора в первый раз в жизни видела молодого лондонского денди: когда в Фэроксе появился мистер Фокер, она была еще ребенком, да и сам он, в сущности, был не более как мальчишкой и какой ни на есть лоск приобрел только в школе и в колледже.

Мистер Уэг еще от самых ворот Фэрокса начал все подмечать и делиться наблюдениями со своим спутником.

— Садовник, — сказал он, увидев старого Джона, — жилет от старой красной ливреи… на кустах крыжовника сушится платье… синие фартуки, белые панталоны… не иначе как молодого Пенденниса — кому бы еще в этой семье носить белые панталоны. Не очень-то роскошное жилище для будущего члена парламента — а, Пинсент?

— Очень уютное местечко, — сказал мистер Пинсент. И лужайка премиленькая.

— Мистер Пенденнис дома, старичок? — осведомился мистер Уэг.

Старый Джон отвечал, что молодой хозяин ушедши.

— А дамы? — спросил второй джентльмен.

Джон отвечал, что хозяйки дома, и пока он вел гостей по чисто подметенной дороге, вдоль аккуратно подстриженных кустов, вверх по ступеням, и отворял парадную дверь, мистер Уэг продолжал внимательно все примечать: барометр я мешок для почты, зонты и деревянные галошки, шляпы Пена и его клетчатый плащ-крылатку и то, что старый Джон сам распахнул дверь гостиной, чтобы доложить о прибывших. Такие мелочи всегда интересовали Уэга; он невольно их схватывал и запоминал.