Чарльз Диккенс - Посмертные записки Пиквикского клуба

Он остановился в гостинице «Кустарник» и, решив отложить всякие сношения в письменной форме с мистером Пиквиком до того момента, когда можно будет предположить, что гнев мистера Даулера до известной степени испарился, вышел обозреть город и нашел его чуть грязнее, чем все другие, когда-либо им виденные города. Освидетельствовав док и суда и обозрев собор, он осведомился, как пройти в Клифтон [123], и, получив ответ, пошел в указанном направлении. Но тротуары Бристоля отнюдь не являются самыми широкими или самыми чистыми на земном шаре, а его улицы, пожалуй, не самые прямые или наименее запутанные; посему мистер Уинкль, сбитый с толку их многочисленными изгибами и поворотами, стал озираться, отыскивая какую-нибудь приличную лавочку, куда бы он мог снова обратиться за советом и указанием.

Его взгляд упал на заново выкрашенное помещение, недавно превращенное в нечто среднее между магазином и жилым домом; красный фонарь, выступавший над полукруглым окном парадной двери, достаточно ясно оповещал о том, что здесь находится резиденция практикующего врача, даже если бы слова «Врачебный кабинет» не были начертаны золотыми литерами на панельной обшивке над окном комнаты, которая в прежнее время служила парадной комнатой. Считая, что это подходящее место для наведения справок, мистер Уинкль вошел в маленькую лавочку, которая была заставлена ящиками с золочеными ярлычками и пузырьками, и, не обнаружив там никого, постучал полукроною о прилавок, чтобы привлечь внимание того, кто, быть может, находился в задней комнате, которую он признал сокровенным и особым святилищем, ибо те же слова: «Врачебный кабинет» — повторялись на двери, начертанные на этот раз, во избежание однообразия, белыми буквами.

При первом же стуке монеты шум, вызванный, казалось, фехтованием каминными щипцами и до этой минуты весьма громкий, вдруг прекратился; при втором стуке молодой джентльмен, на вид трудолюбивый, в зеленых очках и с очень большой книгой в руках, тихо проскользнул в лавку и, зайдя за прилавок, осведомился, что угодно посетителю.

— Простите, что обеспокоил вас, сэр, — сказал мистер Уинкль, — но не будете ли вы так любезны указать…

— Ха-ха-ха! — заревел трудолюбивый молодой джентльмен, подбрасывая огромную книгу и с величайшей ловкостью подхватывая ее в тот самый момент, когда она грозила расколоть на атомы все пузырьки на прилавке. — Вот так сюрприз!

Это был, несомненно, сюрприз, ибо мистер Уинкль столь изумился необычайному поведению джентльмена медика, что невольно отступил к двери, видимо смущенный таким странным приемом.

— Как, вы меня не узнаете? — сказал джентльмен медик.

Мистер Уинкль пробормотал в ответ, что не имел чести.

— Ну, если так, — сказал джентльмен медик, — то у меня еще есть надежда, что, если мне повезет, я могу обслужить половину бристольских старух. К черту этого заплесневелого, старого негодяя, к черту!

С таким заклятием, обращенным к огромной книге, джентльмен медик с замечательной ловкостью отшвырнул ее ногой в дальний конец лавки и, сняв зеленые очки, обнаружил подлинную ухмыляющуюся физиономию Роберта Сойера, эсквайра, бывшего студента Гайевского госпиталя в Боро, проживавшего на Лент-стрит.

— Не вздумайте отрицать, что зашли навестить меня! — воскликнул мистер Боб Сойер, с дружеской горячностью пожимая руку мистеру Уинклю.

— Право же, нет, — заявил мистер Уинкль, отвечая на рукопожатие.

— Странно, что вы не видели фамилии, — сказал Боб Сойер, привлекая внимание своего друга к наружной двери, на которой тою же белой краской были начертаны слова: «Сойер, преемник Нокморфа».

— Я ее не заметил, — признался мистер Уинкль.

— Господи, если бы я знал, что это вы, я бы бросился навстречу и заключил вас в свои объятия! — сказал Боб Сойер. — Но, клянусь честью, я думал, что вы — Королевские налоги.

— Да неужели? — сказал мистер Уинкль.

— Уверяю вас, — подтвердил Боб Сойер. — И я только что собирался сказать, что меня нет дома, но если вам угодно передать какое-нибудь поручение мне, я обязательно передам его! Дело в том, что он меня не знает; и Освещение и Мостовые тоже не знают. Подозреваю, Церковный налог догадывается, кто я такой, и знаю, что Водопроводу это известно, — я ему вырвал зуб, как только приехал сюда. Но входите же, входите!

Болтая таким образом, мистер Боб Сойер втолкнул мистера Уинкля в заднюю комнату, где, забавляясь просверливанием раскаленной докрасна кочергой маленьких круглых ямок в каминном кожухе, сидел не кто иной, как мистер Бенджемин Эллен.

— А! — воскликнул мистер Уинкль. — Вот неожиданный сюрприз. Какое у вас здесь славное помещение!

— Недурно, недурно, — отозвался Боб Сойер. — Я «выдержал» вскоре после того замечательного вечера, и мои друзья собрали сколько нужно на открытие этого дела. Я надел черную пару, очки и явился сюда в этом торжественном виде.

— И у вас, несомненно, очень прибыльное дело? — проницательно заметил мистер Уинкль.

— Очень, — отвечал Боб Сойер. — Такое прибыльное, что через несколько лет вы можете положить все доходы в рюмку и прикрыть их листом крыжовника.

— Вы шутите, — сказал мистер Уинкль. — Одни лекарства…

— Подделка, дорогой друг, — отозвался Боб Сойер, — в одних ящиках ничего нет, другие не открываются.

— Вздор! — воскликнул мистер Уинкль.

— Факт! Честное слово! — возразил Боб Сойер, выйдя в лавку и в подтверждение своих слов энергически дергая за маленькие позолоченные шишечки поддельных ящиков. — Вряд ли есть что-нибудь настоящее в этой лавке, кроме пиявок, да и те подержанные.

— Никогда бы я этого не подумал! — воскликнул мистер Уинкль, весьма изумленный.

— Надеюсь, — отозвался Боб Сойер, — иначе какая была бы польза от видимости, а? Но не хотите ли подкрепиться? Последуете нашему примеру? Правильно, Бен, дружище, засуньте руку в буфет и достаньте патентованное пищеварительное.

Мистер Бенджемин Эллен улыбнулся в знак готовности и извлек из буфета, находившегося по соседству, бутылку, до половины наполненную бренди.

— Вода нам не нужна, конечно? — спросил Боб Сойер.

— Да как сказать, — отозвался мистер Уинкль. — Час, собственно говоря, ранний. Я бы предпочел разбавить, если вы не возражаете.

— Нимало, если ваша совесть может примириться с этим, — ответил Боб Сойер, со смаком осушая одним глотком рюмку бренди. — Бен, миску!

Мистер Бенджемин Эллен извлек из того же потайного местечка маленькую медную миску, причем Боб Сойер заметил, что особенно гордится ею, ибо у нее весьма деловой вид. Когда вода в профессиональной миске своевременно закипела благодаря нескольким лопаткам угля, который мистер Боб Сойер достал из ящика под окном с табличкой: «Содовая вода», мистер Уинкль осквернил свой бренди. Разговор принял оживленный характер, как вдруг был прерван прибытием в лавку мальчика в скромной серой ливрее и в шляпе, обшитой золотым галуном, с маленькой закрытой корзинкой в руке. Этого мальчика мистер Боб Сойер немедленно приветствовал: