Чарльз Диккенс - Посмертные записки Пиквикского клуба

Храбрость ли мистера Пиквика, весьма неожиданная, или сложный маневр, проделанный им, когда он вскочил с постели и набросился на человека, отплясывающего матросский танец, произвели впечатление на его противников неведомо, но впечатление было произведено, ибо, вместо того чтобы немедленно покуситься на человекоубийство, — а мистер Пиквик твердо верил, что они это сделают, — они приостановились, поглядели друг на друга и, наконец, от души расхохотались.

— Ну, вы молодчина, и теперь вы мне еще больше нравитесь! — объявил Зефир. — Прыгайте скорее в постель, пока не схватили ревматизма. Надеюсь, не сердитесь? — добавил он, протягивая руку величиною с желтую гроздь пальцев, которая раскачивается иной раз над дверью перчаточника.

— Нисколько! — отвечал мистер Пиквик с большой поспешностью, ибо теперь, когда возбуждение улеглось, он почувствовал, что у него зябнут ноги.

— Удостойте чести и меня, — сказал с вульгарным акцентом джентльмен, украшенный бакенбардами, подавая правую руку.

— С большим удовольствием, сэр, — сказал мистер Пиквик и после продолжительного и торжественного рукопожатия снова забрался в постель.

— Меня зовут Сменгль, сэр, — сказал человек с бакенбардами.

— О! — сказал мистер Пиквик.

— Меня — Майвинс, — сказал человек в чулках.

— Очень рад слышать, сэр, — сказал мистер Пиквик.

— Кхе, — кашлянул мистер Сменгль.

— Вы что-то сказали, сэр? — осведомился мистер Пиквик.

— Нет, я ничего не говорил, сэр, — отвечал мистер Сменгль.

— Мне послышалось, будто вы что-то сказали, сэр, — пояснил мистер Пиквик.

Все это было очень изысканно и вежливо, и в довершение удовольствия мистер Сменгль многократно заверил мистера Пиквика в том, что питает величайшее уважение к чувствам джентльмена, каковое заявление несомненно делало ему честь, ибо отнюдь нельзя было предположить, чтобы он знал, каковы эти чувства.

— Проходили через суд, сэр? — полюбопытствовал мистер Сменгль.

— Как? — переспросил мистер Пиквик.

— Через суд… на Портюгел-стрит [133]… Суд для освобождения от… Ну, да вы знаете.

— О нет, — отвечал мистер Пиквик. — Нет!

— Надеетесь скоро выйти? — предположил Майвинс.

— Боюсь, что нет, — ответил мистер Пиквик. — Я отказался уплатить возмещение убытков и в результате очутился здесь.

— А меня погубила бумага, — сказал мистер Сменгль.

— Вероятно, торговали писчебумажными товарами, сэр? — наивно осведомился мистер Пиквик.

— Торговал писчебумажными товарами? Нет, черт бы меня подрал! Так низко я никогда не опускался. Никакой торговли. Под «бумагой» я подразумеваю расписки.

— О, вы употребляете это слове в таком смысле? Понимаю, — сказал мистер Пиквик.

— Черт возьми! Джентльмен должен быть готов к превратностям судьбы, — продолжал Сменгль. — В чем же дело? Вот я сижу во Флитской тюрьме. Так. Прекрасно. Ну, так что же? От этого мне не хуже, правда?

— Еще бы! — отвечал мистер Майвинс.

И он был совершенно прав, ибо мистеру Сменглю отнюдь не стало хуже, ему стало даже лучше, ибо для того, чтобы попасть в тюрьму, он без затрат приобрел некоторые драгоценности, давным-давно заложенные ростовщику.

— Да, но послушайте, — сказал мистер Сменгль, — во рту пересохло. Давайте прополощем горло каплей горячего хереса. Новичок ставит, Майвинс доставляет, я помогу распить. Это во всяком случае справедливое и достойное джентльмена разделение труда, будь я проклят!

Не желая затевать новую ссору, мистер Пиквик охотно согласился на это предложение и вручил деньги мистеру Майвинсу, который немедленно отправился в столовую исполнять поручение.

— Послушайте, — шепнул Сменгль, как только его друг вышел из комнаты, — сколько вы ему дали?

— Полсоверена, — сказал мистер Пиквик.

— Он чертовски приятный джентльмен, — сообщил мистер Сменгль, — дьявольски приятный. Другого такого я не знаю, но…

Тут мистер Сменгль запнулся и с сомнением покачал головой.

— Вы допускаете возможность, что он присвоит эти деньги? — осведомился мистер Пиквик.

— О нет! Заметьте — я этого не говорю, я подчеркиваю, что он чертовски приятный джентльмен, — сказал мистер Сменгль. — Но, пожалуй, если бы кто-нибудь сбегал вниз посмотреть, не сунул ли он случайно носа в кувшин или как-нибудь по ошибке не потерял денег, когда будет возвращаться сюда, это было бы неплохо. Эй, вы, сэр, сбегайте-ка вниз да присмотрите за джентльменом, слышите?

Эта просьба была адресована робкому нервному человечку, чья внешность свидетельствовала о большой бедности, который все время сидел съежившись на кровати, по-видимому ошеломленный новизной своего положения.

— Вы знаете, где столовая, — сказал Сменгль. — Сбегайте туда и скажите джентльмену, что вы пришли помочь ему нести кувшин. Или нет… постойте… вот что я вам скажу… я вам скажу, как мы его надуем, — сообщил Сменгль с лукавой миной.

— Как? — полюбопытствовал мистер Пиквик.

— Передайте ему, чтобы он истратил сдачу на сигары. Блестящая мысль! Бегите и скажите ему, слышите? Не пропадут! — обратился Сменгль к мистеру Пиквику. — Я их выкурю.

Этот маневр был столь остроумен и вдобавок проведен с таким невозмутимым спокойствием и хладнокровием, что мистер Пиквик не имел ни малейшего желания ему препятствовать, даже если бы это было в его власти.

Вскоре мистер Майвинс вернулся с хересом, который мистер Сменгль налил в две маленькие надтреснутые кружки, предварительно заметив, — имея в виду самого себя, — что джентльмен не должен привередничать при таких обстоятельствах и что он лично не считает для себя унизительным пить прямо из кувшина. В доказательство своей искренности он немедленно выпил половину залпом за здоровье всей компании.

Когда таким путем была достигнута полная гармония, мистер Сменгль начал занимать своих слушателей рассказом о различных романических похождениях, которым он время от времени предавался, включая в свой рассказ интересные анекдоты о чистокровной лошади и великолепной еврейке — обе отличались исключительной красотой и обеих домогались аристократы и дворяне Соединенного королевства.

Задолго до того, как закончилось сообщение этих занимательных подробностей из биографии джентльмена, мистер Майвинс улегся в постель и захрапел, предоставив робкому незнакомцу и мистеру Пиквику извлекать пользу из жизненного опыта мистера Сменгля.

Но и эти два упомянутых джентльмена получили меньше пользы от трогательных повествований, чем могли бы получить. Мистер Пиквик некоторое время пребывал в дремотном состоянии, как вдруг ему смутно почудилось, будто пьяный возобновил свои комические куплеты, а мистер Сменгль с помощью кувшина воды деликатно намекнул ему о нежелании присутствующих слушать пение. Затем мистер Пиквик опять погрузился в сон, неясно сознавая, что мистер Сменгль все еще рассказывает историю, суть коей, по-видимому, сводилась к детальному разъяснению вопроса о том, как он одновременно подделал расписку и поддел джентльмена.