Уэда Акинари - СКАЗКИ ВЕСЕННЕГО ДОЖДЯ

— Что ж, рад видеть тебя в добром здравии, — заметил Годзо. — Взгляни-ка, что я принёс: это рыба «тай» [4] Коммент. 2 (УЛЫБКА МЁРТВОЙ ГОЛОВЫ) Рыба «тай» в Японии — символ удачи и счастья; по традиции её преподносили в дар с поздравлениями по особо торжественным случаям. . Её выловили близ Акаси и только нынешним утром доставили на лодке. Прежде чем мне уйти, отведай её. А я полюбуюсь тобой. — И Годзо достал завёрнутую в свежие листья рыбину.

Лицо Мунэ озарилось улыбкой.

— Нынче мне привиделся чудный сон. Он оказался в руку: то был знак, суливший удачу. И верно, вы подарили мне «тай»!

Мунэ разделала и приготовила рыбу и подала сначала матери с братом, потом уселась по правую руку Годзо и стала прислуживать ему. Мать взирала на дочь с нескрываемой радостью, Мотосукэ же делал вид, будто не замечает, как счастлива Мунэ.

Годзо едва сдерживал слёзы.

— Восхитительно, — пробормотал он и ещё усерднее задвигал палочками, принуждая себя съесть больше обычного. Наконец он сказал: — Сегодня я проведу ночь здесь. — И остался.

Наутро он поднялся чуть свет и направился домой, бормоча под нос «Росистую дорогу» [5] Коммент. 3 (УЛЫБКА МЁРТВОЙ ГОЛОВЫ) Стихотворение из «Ши-цзин» («Книга песен») — собрания китайских народных песен и ритуальных гимнов (XII–VII вв. до н. э.). В нём описывается любовь юноши и девушки неравного социального положения. .

Там его уже поджидал отец. Госодзи был в бешенстве.

— Ты — не сын, ты — гнилая опора в доме! — вопил он. — Ты забыл о чести семьи, ты обманываешь отца и мать, губишь себя! Ты перешёл все границы! Вот сообщу о твоём поведении наместнику правителя, он сурово накажет тебя и лишит права наследства! Не смей отвечать, негодяй, не желаю я слушать твоих оправданий! — Госодзи ярился пуще обычного.

Но тут вмешалась мать Годзо:

— Прошу вас, не надо… Я передам Годзо всё, что вы говорили нынешней ночью, а там поглядим, что нам делать. Годзо, умоляю тебя… Пойдём…

Госодзи нахмурился — как-никак, Годзо был его сын, — но сдержался и молча ушёл к себе. Мать, обливаясь слезами, взывала к Годзо. Наконец тот поднял голову и посмотрел на неё:

— Право же, матушка, мне нечего вам сказать. Молодые скоры в жизненно важных решениях и никогда не раскаиваются впоследствии. Меня не влечёт богатство, но ослушаться вас, оставить родимый дом — это великий грех. Не подобает так поступать человеку, вот я и решил: отныне я повинуюсь долгу. Прошу вас, простите мои прегрешения… — В его лице читалось искреннее раскаяние.

Мать Годзо возликовала.

— Если ваша любовь предопределена Небесами, то непременно настанет день, когда вы сможете соединиться, — сказала она, пытаясь утешить сына, и поспешила к Госодзи, рассказать ему обо всём. Госодзи призвал сына.

— Не следует доверять такому лжецу, как ты, — проворчал старый Госодзи, — но придётся. Мой старший мастер слёг с коликами в постель, а подручные — эти паршивые воры — так и норовят стянуть то, что плохо лежит. Сколько раз уже прятали по углам рис и сакэ! Так что сходи, проследи за порядком, а потом наведайся к мастеру, справься там о его здоровье. Стоит ему отлучиться, как добро утекает сквозь пальцы… Да поторапливайся!

Годзо поспешил выполнить приказание. Даже не обуваясь, он побежал в винокурню, зашёл к мастеру и вернулся.

— Всё в порядке, не извольте беспокоиться, батюшка, — доложил он.

— А тебе очень к лицу этот фартук! — заметил Госодзи. — Словно сам бог богатства надел его на тебя. Запомни, отныне ты будешь трудиться в поте лица, изо дня в день, до первого дня весны [6] Коммент. 4 (УЛЫБКА МЁРТВОЙ ГОЛОВЫ) Винокуры заняты изготовлением различной выдержки сакэ с осени и до весны — до наступления Нового года по восточному календарю. , а если прервёшься, чтобы поесть, не забудь заодно облегчиться. Пусть высится наша Гора сокровищ! Надобно не упустить бога богатства! — Госодзи мог толковать лишь о деньгах. — И вот ещё что: в твоей комнате целая куча книг или как их там называют. Ты корпишь над ними ночи напролёт, жжёшь попусту масло. Богу богатства это всё не по нраву, уж будь уверен. Но если ты отнесёшь книги старьёвщику, то потерпишь убыток. Почему ты не хочешь вернуть их в лавку и потребовать назад свои деньги? Подумай, пристойно ли это — знать то, чего не знают отец и мать? Сказано же: «Дитя, не похожее на родителей — чёртово семя!» Воистину так! Это сказано о тебе, — брюзжал старый Госодзи.

— Я буду во всём послушен родительской воле, — поклялся Годзо и каждый день, надев фартук и подоткнув подол кимоно, отправлялся на винокурню, трудился не покладая рук, к великой радости Госодзи. «Теперь бог богатства может быть доволен нашим Годзо», — ликовал он.

Годзо не появлялся, и Мунэ окончательно слегла. Наконец настал день, когда Мотосукэ с матерью поняли: она не протянет и суток. Бесконечно скорбя, они украдкой послали за Годзо. Тот ожидал такого исхода, и, хотя не видел своими глазами страданий Мунэ, сердце его разрывалось от жалости. Получив известие, он тотчас же поспешил в дом Мотосукэ.

— Сбылись мои худшие опасения, — проговорил он. — Говорят, что любящие соединятся в следующем рождении. Не знаю, истинно ли всё это, но я не могу надеяться на загробную жизнь. Всё обернулось так скверно… Поэтому я прошу завтра же утром прислать Мунэ ко мне в дом невестой. Будь то на тысячу лет или только на краткий миг — но мы соединимся с нею как муж и жена! И пусть мои батюшка с матушкой будут при этом. Это всё, о чём я прошу. Мотосукэ, позаботься, чтоб всё было, как подобает — я полагаюсь на тебя.

— Я выполню твою просьбу, — ответил Мотосукэ. — Но и ты подготовься к её прибытию подобающим образом. — Он казался бодрым и оживлённым.

Мать вздохнула.

— Долго же я ждала того дня, когда Мунэ покинет наш дом невестой… Так долго, что даже устала от ожиданий. Но теперь-то я знаю, что это свершится завтра, и душа моя успокоилась. — Казалось, мать вот-вот затанцует от радости. Она приготовила чай, подогрела сакэ, потом подала его Мунэ, и та обменялась чарками с Годзо в знак скрепленья союза трижды три раза, а Мотосукэ исполнил свадебную песнь. Но тут колокол пробил «первую стражу» [7] Коммент. 5 (УЛЫБКА МЁРТВОЙ ГОЛОВЫ) «Первая стража» — время от семи до девяти часов вечера; восемь часов вечера. , и Годзо поднялся.

— В этот час у нас запирают ворота, — сказал он и поспешно откланялся. А мать с детьми все сидели в сиянье луны и проговорили всю ночь напролёт.

Едва забрезжил рассвет, мать достала белое торжественное косодэ [8] Коммент. 6 (УЛЫБКА МЁРТВОЙ ГОЛОВЫ) Косодэ — шёлковое кимоно с короткими рукавами. и стала готовить дочь к свадебной церемонии. Укладывая ей волосы в причёску, она вздохнула: