Чарльз Диккенс - Приключения Оливера Твиста. Повести и рассказы

— О, останьтесь! Останьтесь! — взмолился Тотл, все еще держась на весьма почтительном расстоянии от мисс Лиллертон. — Когда мы увидимся снова?

— О мистер Тотл, — кокетливо отвечала мисс Лиллертон, — когда мы обвенчаемся, мне никогда не будет казаться, что я вижу вас слишком часто, и сколько бы я вас ни благодарила, все будет мало. — И с этими словами она вышла из комнаты.

Мистер Уоткинс Тотл бросился в кресло и предался упоительным грезам о будущем блаженстве, в которых так или иначе главенствовала мысль о «пятистах фунтах годового дохода с неограниченным правом распорядиться ими по своему духовному завещанию». Объяснение шло так гладко и закончилось так великолепно, что он начал даже жалеть, почему тут же не поставил условие перевести эти пятьсот фунтов на его имя.

— Можно войти? — спросил мистер Габриэл Парсонс, заглядывая в дверь.

— Пожалуйста, — отвечал Уоткинс.

— Ну, как дела? — озабоченно осведомился Габриэл.

— Как дела? — произнес Уоткинс Тотл. — Т-сс! Я иду к священнику.

— Да ну? — сказал Парсонс. — Ловко же вы обстряпали это дельце!

— Где живет Тимсон? — осведомился Уоткинс.

— У своего дяди, здесь рядом, за углом, — отвечал Габриэл. — Он ждет прихода и последние два-три месяца помогает старику. Однако здорово вам это удалось! Я не ожидал, что вы так быстро справитесь.

Мистер Уоткинс Тотл принялся доказывать, что наилучший способ вести любовные дела основан на принципах Ричардсона, но тут его прервала Марта, которая явилась с розовой записочкой, сложенной на манер модной треуголки.

— Мисс Лиллертон свидетельствует свое почтение, — сказала Марта и, вручив записку мистеру Тотлу, скрылась.

— Замечаете, какая деликатность? — обратился Тотл к мистеру Габриэлу Парсонсу. — Почтение — а не любовь, каково? Через прислугу ведь иначе нельзя.

Мистер Габриэл Парсонс не нашелся что ответить, а потому ограничился тем, что указательным пальцем правой руки ткнул мистера Уоткинса Тотла в бок между третьим и четвертым ребром.

— Пойдемте, — сказал Уоткинс после того, как утих взрыв веселья, вызванный этой шуткой. — Скорее, не будем терять времени.

— Превосходно! — воскликнул Габриэл Парсонс, и через пять минут они уже стояли у садовой калитки виллы, которую занимал дядя мистера Тимсона.

— Мистер Чарльз Тимсон дома? — осведомился мистер Уоткинс Тотл у слуги дяди мистера Чарльза Тимсона.

— Мистер Чарльз дома, — отвечал слуга, заикаясь, — но только он велел всем говорить, чтобы прихожане его не беспокоили.

— Я не прихожанин, — возразил Уоткинс.

— Быть может, мистер Чарльз пишет проповедь, Том? — спросил Парсонс, проталкиваясь вперед.

— Нет, мистер Парсонс, сэр, он не пишет проповедь, он просто играет на виолончели у себя в спальне и строго приказал не мешать ему.

— Скажите ему, что я здесь, — заявил Габриэл, входя в сад. — Скажите, что пришли мистер Парсонс и мистер Тотл но важному личному делу.

Друзей провели в гостиную, и слуга отправился доложить об их приходе. Доносившиеся издалека стоны виолончели умолкли, на лестнице послышались шаги, и мистер Тимсон сердечно пожал руку Парсонсу.

— Как ваше здоровье, сэр? — торжественно произнес Тотл.

— А как ваше здоровье, сэр? — отвечал Тимсон таким ледяным тоном, словно здоровье Уоткинса ничуть его не интересовало — как оно, по всей вероятности, и было.

— Я должен передать вам это письмо, — сказал Уоткинс Тотл, протягивая треуголку.

— От мисс Лиллертон! — воскликнул Тимсон, внезапно меняясь в лице. — Прошу вас, садитесь.

Мистер Уоткинс Тотл сел и, пока Тимсон читал письмо, внимательно рассматривал портрет архиепископа Кентерберийского, висевший над камином и цветом напоминавший соус из устриц.

Прочитав письмо, мистер Тимсон встал и с сомнением взглянул на Парсонса.

— Осмелюсь спросить, — обратился он к Тотлу, — знает ли наш друг о цели вашего визита?

— Наш друг пользуется моим полным доверием, — с важностью отвечал Уоткинс.

— В таком случае, сэр, — воскликнул Тимсон, схватив Тотла за руки, — в таком случае разрешите мне в его присутствии самым искренним и сердечным образом поблагодарить вас за ваше великодушное участие в этом деле.

«Он воображает, что я рекомендовал его, — подумал Тотл. — Черт бы побрал этих субъектов! только и думают, что о своем вознаграждении».

— Я глубоко сожалею, что превратно истолковал ваши намерения, милостивый государь, — продолжал Тимсон. — Да, вы поистине человек бескорыстный и мужественный! Мало найдется людей, которые поступили бы так, как вы.

Мистер Уоткинс невольно подумал, что последнее замечание едва ли можно счесть за комплимент. Поэтому он поспешно осведомился:

— Когда же будет свадьба?

— В четверг, — отвечал Тимсон, — в четверг, в половине девятого утра.

— Необыкновенно рано, — заметил Уоткинс Тотл с видом торжествующего самоотречения. — Мне будет нелегко поспеть сюда к этому часу. (Это должно было изображать шутку.)

— Не беспокойтесь, друг мой, — любезно произнес Тимсон, еще раз с жаром пожимая руку Тотлу, — коль скоро мы увидим вас за завтраком, то…

— Гм! — произнес Парсонс с таким странным выражением, какое, вероятно, никогда еще не появлялось ни на одной человеческой физиономии.

— Что?! — вскричал в тот же миг Уоткинс Тотл.

— Я хотел сказать, что коль скоро мы увидим вас за завтраком, мы извиним ваше отсутствие при обряде, хотя, разумеется, нам доставило бы величайшее удовольствие, если бы вы на нем присутствовали, — отвечал Тимсон.

Мистер Уоткинс Тотл, шатаясь, прислонился к стене и устремил на Тимсона устрашающе пронзительный взор.

— Тимсон, — проговорил Парсонс, торопливо разглаживая левой рукою свою шляпу, — кого вы подразумеваете под словом «мы»?

— Как это кого? Разумеется, будущую миссис Тимсон, то есть мисс Лиллертон, — пробормотал Тимсон, тоже с глупейшим видом.

— Нечего вам глазеть на этого болвана! — раздраженно крикнул Парсонс Тимсону, который с изумлением наблюдал диковинные гримасы, искажавшие физиономию Уоткинса Тотла. — Потрудитесь лучше в двух словах изложить мне содержание этого письма.

— Это письмо от мисс Лиллертон, с которой я вот уже пять недель как помолвлен по всем правилам, — отвечал Тимсон. — Ее необычайная щепетильность и странные понятия о некоторых предметах до сих пор мешали мне привести наши отношения к той цели, к которой я так страстно стремлюсь. Она пишет мне, что открылась миссис Парсонс, желая иметь ее своею наперсницей и посредницей, что миссис Парсонс посвятила в тайну этого почтенного джентльмена, мистера Тотла, и что он, в самых любезных и деликатных выражениях, предложил нам свое содействие и даже взял на себя труд доставить это письмо, в котором заключается обещание, коего я так долго и тщетно домогался, — то есть совершил великодушнейший поступок, за что я ему вечно буду обязан.