Фрэнсис Фицджеральд - По эту сторону рая

И он не мог бы сказать, почему бороться стоит, почему он твердо решил без остатка тратить себя и наследие тех выдающихся людей, которых встретил на своем пути.

Он простер руки к сияющему хрустальному небу.

— Я знаю себя, — воскликнул он, — но и только!

Я не хочу рассказывать о себе, так как — признаюсь — я уже сделал это в своей книге. Фактически на её написание ушло три месяца; на замысел — три минуты; на сбор материала — вся моя жизнь. Идея её написания возникла в первых числах июля прошлого года, в качестве замены чересчур бурному образу жизни.

Всю свою теорию творчества я могу сформулировать в одном предложении: «Автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих».

Итак, господа, прошу вас рассматривать все коктейли, упомянутые в этой книге, как выпитые мною за здоровье членов Американской ассоциации книгопродавцов.

Май 1920, искренне Ваш, Ф. Скотт Фицдджеральд.

[этот текст прилагался к третьему изданию «По эту сторону рая»]

Перевод А. Руднева. The Author's apology.

Дорогой друг! Я хочу рассказать тебе о книге Фрэнсиса Скотта Фицджеральда «По эту сторону рая». Читал ли ты ее? Если нет, то послушай меня. Почему-то, не знаю почему, но книга эта не стала популярна, как другие книги Фицджеральда, может быть, именно поэтому ты и не прочитал ее? Вот ты спрашиваешь, почему она не популярна, а знаешь, по-моему, ее просто никто не понимает. Помнишь замечательные слова Уайльда о том, что ненависть девятнадцатого века к реализму похожа на ненависть Калибана, увидевшего себя в зеркале? Вот и наш мир увидел себя в этой книге, как в зеркале, и разъярился. Это первое большое произведение, написанное Фицджеральдом. Он был молод, беспечен и потрясающе талантлив, поэтому первый свой роман он написал о себе, о своем времени и о месте человека в этой жизни. «Писать нужно для молодежи собственного поколения, которое придет на смену, и для профессоров всех поколений,» — слова самого Фицджеральда.

Мне кажется, что главный герой — это сам автор, это его поколение, это каждый человек, это я и ты. Когда я читала книгу в первый раз, я почему-то увидела в Эмори идеал, когда я читала книгу в седьмой раз, я увидела в нем себя.

Каждый год я перечитываю роман, и каждый год я вижу в характере Эмори все больше и больше знакомых черт. Ты знаешь, все мои друзья и враги, все мои соседи и товарищи похожи на него. Один улыбается, как Эмори, второй говорит, как Эмори, а я, я живу, как Эмори. Он — это я, а я — это он. Странно, правда? Боюсь, ты не понимаешь меня, так ведь? Да не возражай, я это знаю. Все довольно-таки просто: ты не знаешь, кто такой Эмори.

Эгоизм, позерство, лень — вот главные его черты. Он личность. В нем есть острота ума, но нет смекалки, есть тщеславие, но нет гордости. Он не способен сильно любить, ему по-настоящему никто не нужен, но он не способен и предавать. Что ж, никто из нас не способен на сильную любовь. Видел ли ты когда-нибудь таких влюбленных, которые любили бы друг друга три года подряд? Хотя бы три года? Я не видела. Любовь, если она вообще существует, не продолжается дольше, чем один-два месяца. А если мы любим всего два месяца, можно ли назвать такую любовь сильной? И вспомни, я ведь не говорила тебе, что Эмори неспособен любить, нет, он любил, но любил по-настоящему, так, как любили бы ты или я — не со страстью, но увлеченно.

Все же я не буду утверждать, что Эмори — точная копия каждого из нас. Этого просто не может быть. Но Фицджеральд проделал огромную работу: он собрал в своем Эмори всех молодых людей на свете. Получается, что он скрестил между собой миллионы характеров и вывел портрет Молодого Человека на все времена.

Знаешь, существует фраза о том, что юность всегда бессердечна, а бессердечный человек просто обязан быть эгоистом, ведь так? Вот эту-то бессердечную и эгоистичную юность и изобразил Фицджеральд в своем романе. Юность всегда в поиске, юность всегда в дороге. И еще, ты слышал о «потерянном поколении»? Так говорят о молодежи десятых и двадцатых годов нашего с тобой века. Они были в дороге. Они были в поиске, как и положено юности, но они потеряли себя. Их надежды, мечты и планы сжевала война. Их пуританскую мораль смял декаданс, их будущим была вторая мировая война. Они, как и Эмори, потеряли себя, в них остались лишь пустота и неверие. Ты знаешь, я боюсь, что и со мной случится такое. Я боюсь, что, разочаровавшись в жизни, я тоже стану себе не нужна, а если ты не нужен себе, есть ли тогда смысл жить?

Мир, который построил себе Эмори, развалился на его глазах, что происходит с каждым молодым человеком. Это пора взросления. Все мы пройдем через это, а выжив, либо потеряем себя, либо станем такими же машинами, как люди вокруг нас. Я боюсь этого, а ты? А самое страшное, что оба финала одинаково нелепы. Превратившись в машины, мы никогда не будем счастливы, как не бывают счастливы будильники и гаечные ключи. Потеряв себя, мы тоже не будем счастливы, так как счастье — это гармония, а о какой гармонии может идти речь, если мы не единое целое, а лишь часть того, чем были раньше. Это закон. Хорошо жить, если ты его не знаешь. Если ты обыватель, не думающий и не страдающий вместе с миром — ты не поймешь сути, но если в тебе все же есть зачатки того, что обычно принято называть думой, то, прочитав Фицджеральда, ты поймешь, что у нас нет будущего.

«По эту сторону рая» — это не просто книга, это, как и «Мастер и Маргарита» Булгакова — необъятное пространство. Обе книги можно бесконечно продолжать как в одну, так и в другую сторону, как придумать что-то новое в начале, так и продолжать с конца.

Книга — крик поколения. Отчаянный крик людей, не надеющихся ни на что. Эмори — это путь взросления человечества. Путь, через который пройдем все мы — от человека, начинающего думать (12–15 лет), до человека, начинающего жить (здесь нет определенного возрастного порога, для каждого человека — он свой).

Книга — крик поколения, понимающего, что нельзя жить прошлым. «…дух прошлого, благословляющий новое поколение, избранную молодежь из мира, полного пороков и заблуждений, которую все еще вскармливают на наших ошибках и полузабытых мечтах давно умерших государственных деятелей и поэтов. Новое поколение, день за днем, ночь за ночью, как в полусне выкрикивающие старые лозунги, приобщаемые к старым символам веры; обреченное рано или поздно по зову любви и честолюбия окунуться в грязную серую сутолоку, заряженное страхом перед будущим и поклонением к успеху…». Новое поколение… Оно ведь каждый раз новое — в двадцатых — свое, в шестидесятых — свое, и сейчас, в девяностых — тоже свое. Но неужели в шестидесятых или тридцатых люди думали иначе, чем сейчас? Неужели тогда они ратовали за иное? Все течет, ничто не меняется! Все мы всегда боролись за одно, искали одного, мечтали о том же. Молодежь снова и снова ищет свободы, каждый раз думая, что делает это в первый раз. И мы не можем сказать, почему бороться стоит, почему мы решаем тратить себя без остатка, сгореть, любить, бунтовать и возрождаться из пепла. Мы, новое поколение, понявшие, что все боги умерли, все войны отгремели, всякая вера подорвана. Мы! Неужели нам с тобой нужно другое, не то, за что боролись, будучи молодыми, наши дедушки и бабушки?