Михаил Салтыков-Щедрин - Том 11. Благонамеренные речи

…«в минуту жизни грустную»… — Из стихотворения Лермонтова «Молитва» (у Лермонтова: «трудную»).

Если безделица отойдет на второй план <���…> не будет и романа! — « Безделица » — любовные отношения и легкомысленное, фривольное истолкование любви в жизни и в литературе. См. об этом в статье «Новаторы особого рода» и в рецензиях на «Бродящие силы» Авенариуса и «Мещанскую семью» Авдеева в т. 9 наст. изд.

Оспоривайте русское происхождение Микулы Селяниновича… — Намек на В. Стасова, доказывавшего иностранное происхождение русского героического эпоса. Подробнее см. на стр. 759 и 760 в т. 10 наст. изд.

…протестовать на манер «Belle Hélène». — То есть обманывать мужа, как героиня этой оперетты Оффенбаха. См. прим. к стр. 116.

Все эти Фрины, Лаисы, Аспазии, Клеопатры — что это такое, как не прямое разрешение женского вопроса? — Перечисляются знаменитые гетеры древности.

…первозданная Таутова азбука… — древнейшая письменность, якобы созданная египетским богом Таутом . Здесь — символ созданных человечеством главнейших, формально всеми признаваемых, но реально не существующих в дисгармоничном классовом обществе принципов социальной нравственности.

…посещать театр Берга. — См. прим. к стр. 116.

Палладиум — охрана, защита ( лат. palladium).

…печенеги перестали быть номадами, их нечего опасаться. У них есть оседлость, есть дом, поле, домашняя утварь <���…> печенег смирен, покуда ему ничего не дают. — Одна из сатирических формулировок послереформенной правительственной политики в отношении «освобожденных» от крепостного права крестьянских масс (это и есть « печенеги », переставшие быть « номадами », то есть кочевниками, лишенными земли и хозяйства). Реформа 1861 года признавалась правящими классами и правительством вполне достаточной, хотя она не разрешила ни одной из коренных нужд народа.

Парюра — драгоценное украшение (от франц. parure).

…выслушиваем курс физиологии <���…> который г. Сеченов прочтет нам. — Сеченов преподавал в Петербургской медико-хирургической академии в 1860–1870 годах и тогда же вне ее стен читал публичные лекции, из которых особенно большой успех в кругах демократической молодежи имел курс лекций, прочтенный в Петербургском клубе художников в 1869 году. У Салтыкова имя Сеченова символизирует передовую материалистическую науку.

Толерировать — терпеть (от франц. tolérer).

…наше время — не время широких задач! — Один из фразеологизмов послереформенной либеральной печати, превращенный Салтыковым в формулу сатирической критики российского либерализма и его политики «умеренности и аккуратности». См. стр. 755 в т. 10 наст. изд.

…фредонировали: «J’ai un pied qui r’mue!» — Строки песенки «Вино и танец» из репертуара Луизы Филиппо. Фредонировать — напевать (от франц. fredonner).

…против елисеевских окон… — то есть против окон гастрономического магазина Елисеева.

Семейное счастье *

Впервые — «Совр.», 1863, № 8 (ценз. разр. 7 сент.), стр. 570–598, в качестве второй части незавершенного цикла «Как кому угодно» (см. стр. 410–435 в т. 6 наст. изд.).

Сохранилась черновая рукопись рассказа.

При подготовке очерка для изд. 1876 Салтыков сделал в первопечатном тексте несколько небольших сокращений.

Тексты последующих изданий идентичны первому.

По тексту черновой рукописи цикла «Как кому угодно» устраняются (так же как и в томе 6 наст. изд.) прошедшие через публикацию в «Совр.» и все три прижизненных отдельных издания «Благонамеренных речей» цензурные искажения: 1. Цензурная замена — вместо «батюшке» и «батюшка» (начало стр. 296 наст. тома, фраза «Подсказывала ей…») в указанных случаях печаталось «дьячку» и «дьячок». 2. Цензурный пропуск слов «с какими-то чудодейственными орлами на вершине» (стр. 297, конец абзаца «Ко всему этому…»).

Предмет рассмотрения в «Семейном счастье» тот же, что и в исключенных из цикла «Благонамеренные речи» «головлевских» главах (см. стр. 544), — семья , традиционные устои которой оказываются мнимыми («призрачными»), давно разъединенными собственническим своекорыстием, прикрытым «благонамеренной» моралью. Особенно пристально Салтыков исследует здесь «психологию лицемерия» и те «условия, которые предоставляют ему широкий простор, пышный расцвет и влияние на жизнь» 1.

Комментарий к рассказу и примечания к отдельным местам его текста см. на стр. 683–686 в т. 6 наст. изд. и на стр. 527 в наст. томе.

Еще переписка *

Впервые — ОЗ , 1874, № 10 (вып. в свет 23 окт.), стр. 265–294, под заглавием «Благонамеренные речи. XII. Переписка», со словами «С подлинным верно» перед подписью « Н. Щедрин ».

Рукописи и корректуры не сохранились.

Очерк написан во второй половине августа — сентябре 1874 года: «бегство Базена», о котором говорится в очерке, имело место 10 августа. (Примечание Салтыкова на стр. 319 — «Писано до получения известия о бегстве Базена» — относится не к очерку, а к одному из писем Проказниной.)

Заглавие «Еще переписка» дано в изд. 1876.

Журнальный текст отличается от текста отдельных изданий несколькими незначительными разночтениями.

В настоящем очерке Салтыков продолжает разрабатывать тему распада «семейного союза» , опошления основы этого «союза» — любви, низводимой в теории и на практике до культа «безделицы». Сталкиваются и тем самым разоблачаются две системы «благонамеренных речей» — откровенно цинических у сына и завуалированно цинических у матери.

Вместе с тем «Еще переписка» — первый очерк «Благонамеренных речей», в котором Салтыков обращается к сатирической критике Франции Луи Бонапарта — Наполеона III . Политический быт Второй империи наиболее полно соответствует тому кредо буржуазного общества, которое, по оценке Виктора Гюго, сводилось к формуле: «Управлять— значит наслаждаться жизнью» [530].

В наполеоновской Франции Натали Проказнина усваивает вместе с распущенностью в сфере личного быта также и элементы бонапартистской политической идеологии — понятие о пользе сочетания общественной демагогии с полицейскими репрессиями в деле защиты «краеугольных камней» режима. Уроки и поучения до предела безнравственной матери, проповедующей «прелюбодеяние» и «перепрелюбодеяние» под лозунгом «любовь— это святыня», развивает и практикует ее сын, новопроизведенный офицер Сергей Проказнин , жизненный девиз которого определяется словами: «хватай, лови, пей, ешь и веселись!»

Типическое значение этого образа и его политическую сущность раскрыл Михайловский: Проказнин, писал он, «выступает уже в качестве воинствующего элемента. Весь начиненный разными гнусностями, невежественный и развращенный до мозга костей, каждым своим шагом попирающий всяческие «основы», он объявляет, однако, войну каким-то врагам этих самых основ, и — кто знает? — может быть, на его долю выпадет широкая практическая деятельность в этом направлении. Он будет требовать драконовских мероприятий в ограждение святости семьи и в то же время растлевать и попирать эту самую семью всеми возможными способами, и при этом ему и в голову не придет, что тут есть какое-то противоречие» [531].