Фридрих Де Ла Мотт Фуке - Ундина

В конце концов, постепенно продвигаясь вперед среди испуганно расступившихся служанок, она оказалась за спиной Бертальды. Но тут она замедлила шаги, так что вдова не заметила ее, и она беспрепятственно продолжала идти за Бертальдой, смиренно опустив голову.

Так двигались они до самого кладбища; там погребальная процессия остановилась и окружила вырытую могилу. Только тут Бертальда увидела непрошенную спутницу и, охваченная не то гневом, не то ужасом, велела ей покинуть место упокоения рыцаря. Но фигура под покрывалом тихо покачала головой и как бы в мольбе воздела к ней руки. Бертальду это тронуло, она со слезами вспомнила, как ласково тогда, на Дунае, Ундина протянула ей коралловое ожерелье. К тому же патер Хайльман сделал всем присутствующим знак умолкнуть и помолиться за упокой души усопшего, ибо в это время стали насыпать могильный холм. Бертальда молча преклонила колена, и все последовали ее примеру, после всех — могильщики, кончившие свое дело. Когда же все поднялись с колен, белой незнакомки среди них уже не было; там, где она преклонила колена, журчал в траве серебристый ручеек; он все струился, извиваясь, пока не опоясал могильный холмик рыцаря, потом потянулся дальше и влился в пруд, находившийся рядом с кладбищем. И еще много лет спустя окрестные жители показывали этот ручеек и уверяли, что это бедная, отвергнутая Ундина на свой лад обвивает любимого ласковыми руками.

«Посвящение». — Впервые было предпослано тексту во втором издании (1814 г.). Было перепечатано среди стихотворений Фуке в 1820 г., затем в его автобиографии («Lebensgeschichte», 1840)

«…зовут его господин Хульдбранд фон Рингштеттен» . — Родовое имя героя повести совпадает с фамилией автора; как пишет Фуке в биографии своего деда («Lebensbeschreibung des Generals Fouque», 1824), старофранц. «la Motte» означает «окрестность замка», что соответствует немецкому «Ringstätten»

«…внутри нее копошились, играя серебром и золотом, маленькие кобольды». — По германской мифологии кобольд — дух природы, подобие русского домового; обычно представляется в виде карлика

«…а если случалось, что ржанье его коня словно бы вопрошало и звало к рыцарским подвигам, или сверкнувший на расшитом седле и чепраке герб привлекал его взор, или, со звоном выскользнув из ножен, срывался с гвоздя на стене хижины его добрый меч — тогда он успокаивал себя тем, что Ундина ведь совсем не дочь рыбака, а вернее всего, происходит из какого-то удивительного чужеземного княжеского рода». — Таким образом герой оправдывает свое пребывание в рыбацкой хижине ради Ундины, рассматривая это как служение даме высокого происхождения, что тоже входило в обязанности рыцаря

«…Немало рыбаков заслушивались сладостным пением русалок…» — Аналогия с балладой Гете «Рыбак» (1779)

«…Пигмалион, которому госпожа Венера оживила его мраморную статую…» — Сюжет, рассказанный в 10-й книге «Метаморфоз» Овидия. Примечательно, что Фуке именует античную богиню любви так, как она фигурирует в средневековых произведениях: «госпожа»; связано это с тем, что в рыцарскую эпоху наряду с понятием служения даме существовало понятие служения Любви

«…ибо он сам пережил нечто подобное и страшится даже тени этих воспоминаний». — Эти слова дали повод говорить об автобиографической основе повести. А. Шмидт обращает внимание на то, что одеяние героя — фиолетовое с золотым — повторяет цвета герба де ла Мотт Фуке ( Schmidt A . Fouque und einige seiner Zeitgenossen. Karlsruhe, 1958. S. 120, 186). Г. Пфейфер косвенно подтверждает создание «Ундины» как непосредственное отражение момента личной жизни автора: Фуке, обычно подробно распространявшийся о своих творческих планах, об этой повести сообщает лишь вскользь в двух письмах — к Жан Полю и к Фарнхагену фон Энзе в 1811 г., незадолго до ее появления ( Pfeiffer W . Über Fouques «Undine». Heidelberg, 1902. S. 3)

«Но никогда не делай этого на воде или хотя бы вблизи какой-нибудь воды». — У Парацельса: «Известно, что если они (ундины. — Д. Ч .) бывают обижены мужчинами на воде или у воды в любом ее виде, то после этого становятся бессмертными, только уходят в воду и больше никогда не появляются» ( Paracelsus . Werke. Basel, 1590. Bd. IX. S. 65)

«…ты подвластна нашим духам стихии и должна осудить и лишить его жизни, если он вступит в новый брак и нарушит тебе верность…» — У Парацельса: «Может случиться, что муж возьмет новую жену, и тогда она (ундина. — Д. Ч .) приходит и приносит ему смерть» ( Paracelsus . Op. cit. S. 66)