Марк Твен - Том 9. По экватору. Таинственный незнакомец

В дороге мы наблюдали и другие картины. Прекрасные берега реки Хоуксбери в районе Национального парка — дивные, несказанно прекрасные; широкая панорама речушек и озер в живописнейшем обрамлении лесистых холмов; то тут, то там самые причудливые группы гор, великолепнейшие сочетания водных эффектом. Дальше — зеленые равнины, кое-где поросшие эвкалиптовыми лесами; мелькали хижины и домишки мелких фермеров, занятых главным образом выращиванием детей. А еще дальше — полосы унылой и безжизненной пустыни. Затем Ньюкасл — кипучий город, центр богатого угольного района. Вблизи Сконы тянулись поля и пастбища, где зачастую попадалось неприятное растение — мерзкая низкорослая колючая груша, которую фермеры денно и нощно проклинают в своих молитвах; это грушевое дерево привезла в дар колонии некая чувствительная дама... Целый день стоял палящий зной...

20 декабря. — Снова в Сиднее. Опять палящий зной. Составил забавный список названий австралийских городов — по карте и из газеты, — думаю использовать для стихотворения.

Тумут

Таки

Мерривиламба

Бонрал

Балларат

Маллонгаджори

Марраранди

Вага-Вага

Вейлонг

Маррамбиджи

Гуморру

Уолловей

Кондопаринга

Квитпо

Тунгкилло

Уонилла

Уорру

Коппио

Япкалилла

Яранъяка

Якамурунди

Кайвака

Кунамбл

Кутамандра

Уолгулга

Миттагонг

Джамберу

Хвангроа

Оукапаринга

Талунга

Ятала

Парвирра

Гумуру

Тауранга

Джилонг

Тонгариро

Кайкура

Уонгари

Вейтпинга

Гоэлва

Манно Пара

Нангкита

Майпонга

Капанда

Куринга

Пенола

Нангуори

Конгоронг

Уакатипу

Угипара

Наракурт

Малуверти

Биннум

Уоллару

Уиррега

Мундура

Гаураки

Рангирири

Тивомут

Таранаки

Тувумба

Гундивинди

Джерилджери

Комам

Куливурти

Килланулла

Уоллонгонг

Вуллумуллу

Бомбала

Кулгарди

Бендиго

Кунамбл

Кутамандра

Уолгулга

Миттагонг

Джамберу

Хвангроа

Оукапаринга

Талунга

Ятала

Парвирра

Муруру

Хвангарей

Вулунгунга

Булеру

Пернатти

Паррамата

Тарум

Наррандера

Дениликвин

Кавакава

Пожалуй, лучше сесть за стихотворение не откладывая, сейчас, и погода поможет.

ЗНОЙНЫЙ ДЕНЬ В АВСТРАЛИИ

(читать приглушенным голосом в полутьме)

Здесь Бомбалу душит горячий Боврал,

И весь Малленгаджери зноем объят.

Нет, бриз из Кулгарди сюда не достал, -

И пламенем дышит зловещий закат.

И вздохи Мерривиламбы летят

К цветочным беседкам Вуллумуллу,

И в мечтах Уоллонгонг, и в мечтах Балларат

По тенистым садам Джамберу.

Вздыхает валляби по Маррамбиджи,

По бархатным пастбищам Манно Пара,

Где воды целебные Малуверти

Струятся, сверкая, близ Яранъяка,

Оплакал Уолловей Коппио тень,

И втайне вздыхает по Марраранди,

А вомбат в Хвангроа поносит тот день,

Когда он покинул свой Джерилдери.

И Нангкита лебедь, и дрозд Уоллару,

И Тивомут Тумут с Уирреги полян

Тоскуют по вас, Миттагонг, Тимару,

Где воздух тенистой прохладою пьян.

В жаре задыхается Куринга бык,

Над Кондопарингой сожженная твердь.

Хоть Конгоровг Комам прохлады достиг,

Над Гумерру веет палящая смерть.

В аду раскаленном равнин Муруру,

Иссохнув, Ятала Уонгари лежит.

Не выдержав мук, Уонидла Уорру

В безумье к лесам Уолгулти бежит.

Льет слезу Пангуори. Кунамбл в тоске.

Над Тунгкилло Квитпо печали наряд.

Ведь бриз Киллануллы затерян в песке,

И ветры Булеру на западе спят.

Майпонга, Капанда, очнитесь скорей!

Янкалилла, Парвирра, не время вам спать!

Ведь близится смерть. Но скажи, Хвангарей,

Доколе Пеноле вотще вопиять?

Кутамандра, и Таки, и Уакатипу,

Тулумба, Кайкура погибли давно.

От Оукапаринги до Гумуру

Все адским огнем сожжено,

Парраматта и Биннум покой обрели

В долине Тапанни Тарум.

Кавакава, Дениликвин — радость земли,

Уничтожил жестокий самум.

Нарраидера рыдает, а Камеру нем.

Мы зовем, но в ответ тишина.

Тонгариро, Гундивинди, Вулунгунга, вам всем

Та же гибель судьбой суждена.

Недурно, если учесть, что я не поэт. Возможно, прославленный поэт-лауреат оправился бы лучше, но лауреат получает жалованье, а это меняет дело. Мне за стихи жалованье не платят, наоборот — я часто несу на этом убыток. В списке самое лучшее слово и самое мелодичное и переливчатое — Вуллумуллу. Так называется модное курортное местечко неподалеку от Сиднея. В этом слове четыре «у» и четыре «л».

Великолепный материал для стихов. Лучший, с каким мне приходилось иметь дело. В списке восемьдесят одно название. Я не использовал их все, но большую часть все же пристроил; кажется, справился

Чтобы достигнуть успеха на каком-либо поприще, надо проявить способности; в юриспруденции достаточно их как следует скрыть.

Новый календарь Простофили Вильсона

Понедельник, 23 декабря 1895 г. — В воскресенье отплыли из Сиднея на Цейлон пароходом «Океана». Команда на этом корабле — ласкары, я впервые их вижу. Белые хлопчатобумажные юбочки и шаровары; босиком; красные кушаки на талии; на голове соломенные шляпы без полей, обвитые красной материей; лица темно-коричневые; короткие прямые черные волосы; усы и бороды шелковистые, черные, как вороново крыло. Добродушные, милые лица; доброжелательный, послушный народ и к тому же способный; но говорят, что при малейшей опасности эти люди невероятно теряются. Они из Бомбея и прилегающего к нему побережья... Часть вещей мы оставили в Сиднее, их переправят в Южную Африку кораблем, который пойдет туда через три месяца. Пословица гласит: «Не расставайся со своим багажом...» «Океана» — большое величавое судно, прекрасно оборудованное. У него просторные палубы для прогулок, большущие каюты; вообще пароход чрезвычайно комфортабелен. Библиотека для офицерского состава подобрана превосходно, — для корабельных библиотек это большая редкость... К обеденному столу призывают звуком горна, словно на военном судне, — приятное разнообразие после ужасного гонга... Три больших кошки — очень ласковые бездельницы, они бродят по всему пароходу; одна из них — белая — бегает за старшим стюардом, как собачонка. Есть и корзина с котятами. Кот сходит на берег, когда «Океана» останавливается в каком-нибудь порту — в Англии, Австралии или Индии, — и навещает свои многочисленные семьи, появляясь на пароходе лишь в ту минуту, когда он готов к отплытию. Никто не знает, как этот кот угадывает час отплытия, по, видимо, он каждый день приходит на пристань взглянуть, что тут делается, и, увидев хлынувший к пароходу поток пассажиров и чемоданов, решает, что пора отправляться на борт и ему. Моряки считают, что дело происходит именно так... Старший механик плавает на торговых судах в Китай и Индию тридцать три года и за это время встретил рождество у домашнею очага не больше трех раз... Темы разговоров за обедом: «Мокко? По всему свету торгуют мокко? Как бы не так! Да на самом деле очень мало иноземцев, за исключением русского императора, в жизни видели хоть зернышко мокко, — да они его и не увидят». Другой говорит иное: «Австралийскому вину в Австралии сбыта нет. Оно идет во Францию и возвращается оттуда с французской этикеткой, и тогда его покупают уже и здесь». Мне приходилось слышать, что большая часть кларета с французской маркой, продаваемого в Нью-Йорке, изготовляется в Калифорнии. И я вспоминаю, как профессор С. однажды рассказывал мне историю о клико — если только речь шла именно об этом вине. Профессор С. гостил у крупного виноторговца, житного в городке, окруженном виноградниками, где рос виноград сорта клико, и виноторговец спросил гостя, много ли пьют в Америке клико. —- О, разумеется много, — отвечал профессор С. — Огромное количество.