Фрэнсис Фицджеральд - Загадочная история Бенджамина Баттона

- Ева!

Но его голос мгновенно поглотила штормовая тьма. Чуть мерцал, скудно освещая палубу, иллюминатор радиорубки, и Адриан увидел пробиравшегося вперед матроса.

- Ева!…

Ветер, словно тряпку, поволок его к спасательной шлюпке. Потом корабль содрогнулся, над ним поднялась искрящаяся блеклыми блестками гигантская волна, зависла - и Адриан вдруг разглядел Еву в двадцати футах от него, у кожуха вентилятора. Оттолкнувшись от фальшборта, он ринулся к ней, но волна распалась и с оглушительным шорохом обрушилась на корабль. Яростный бурун - по грудь Адриану, - сбивая его с ног, устремился ему навстречу, и в бурлящей воде он видел человеческую фигуру, и неистово вцепился в нее, и его стремительно потащило к борту. Потом он ощутил страшный удар о фальшборт, но не разжал рук, не выпустил свою добычу, и когда корабль медленно выровнялся, он остался лежать на мокром палубном настиле, и рядом с ним лежала Ева, прикованная к нему его отчаянной, мертвой хваткой. Следующего мгновения его память не сохранила.

Двумя днями позже, сидя в купе, Адриан уговаривал детей посмотреть на мирный нормандский ландшафт, - парижский поезд, согласованный с морским расписанием, быстро увозил Смитов на юг.

- Это же очень интересно, - убеждал детей Адриан. - Французские фермы точь-в-точь как игрушечные. Почему вы упрямитесь?

- На пароходе интересней, - сказала Эстелла.

Ее родители обменялись взглядом детоубийц.

- Меня до сих пор качает, - вздрогнув, призналась Ева. - А тебя?

- Да нет. Мне почему-то кажется, что это было страшно давно. Уже на таможне я не узнал почти никого из наших спутников.

- Почти никто из них не подымался на палубу.

Поколебавшись, Адриан сказал:

- Знаешь, я разменял Баттеруорту чек.

- И очень глупо сделал. Его чек не оплатит ни один банк.

- Ему, наверно, позарез нужны были деньги - иначе он не обратился бы ко мне.

Девушка с утомленным и бледным лицом, проходя по коридору, услышала их голоса и заглянула в купе.

- Как вы себя чувствуете?

- Ужасно.

- Я тоже, - сказала мисс Д'Амидо. - Боюсь, мой жених просто не узнает меня на вокзале. Вы слышали? - две волны перекатились через верхнюю палубу.

- Да, нам говорили, - сухо ответил Адриан.

Она грациозно ушла вперед - и навсегда из их жизни.

- На самом-то деле ничего этого не было, - помолчав, сказал Адриан. Все это нам привиделось - привиделось в кошмарном сне.

- А где же тогда мое жемчужное ожерелье?

- Родная, в Париже есть еще и не такие жемчуга. Это я беру на себя. Я верю, что ты действительно спасла наш корабль.

- Адриан, давай больше ни с кем, ни с кем не знакомиться - только ты да я, и так всю жизнь.

Он взял ее под руку и придвинулся к ней поближе.

- Как ты думаешь, что это за Смиты плыли на том корабле? - спросил он. - Меня там не было.

- Меня тоже.

- Правильно, это были наши однофамильцы, - сказал он. - Смит ведь очень распространенная фамилия.

Воскресенье. Не день, а лишь узкий просвет между двумя обычными днями. Позади съемочные площадки и дубли, долгое ожидание под микрофонным журавлем, сотни миль за день во все концы Калифорнии на автомобилях, состязания в изобретательности и остроумии в студийных кабинетах, уступки и компромиссы, атаки и отступления, - тяжкая битва множества человеческих личностей, битва не на жизнь, а на смерть. Но вот воскресенье, и снова вступает в свои права личная жизнь, и загораются блеском глаза, еще накануне подернутые тусклой пеленой монотонности. Томительно тянутся последние часы будней, и медленно, будто заводные куклы в игрушечной лавке, оживают люди: в углу о чем-то увлеченно сговариваются, влюбленные ускользают в коридор целоваться, и у всех одно ощущение: "Скорей, скорей. Еще не поздно, но, ради бога, торопитесь, ведь не успеешь оглянуться, и они кончатся, эти благословенные сорок часов отдыха!"

Джоэл Коулз писал сценарий. Ему было двадцать восемь лет, и Голливуд еще не сломил его. Все эти полгода, с тех пор как он сюда приехал, он получал удачные по здешним понятиям заказы и с увлечением разрабатывал эпизоды и сочинял диалоги. Он скромно именовал себя поденщиком, хотя на самом деле думал иначе. Мать Джоэла была известной актрисой, и все его детство прошло между Лондоном и Нью-Йорком в попытках понять, где подлинная жизнь, а где игра, или хотя бы не слишком в этом путаться. Он был красивый, с томными карими глазами - те же глаза смотрели в 1913 году на бродвейскую публику с лица его матери.

Получив утром приглашение, Джоэл окончательно убедился, что кое-чего уже достиг. Обычно по воскресеньям он никуда не ходил, не пил и брал работу домой. Недавно ему дали пьесу Юджина О'Нила - фильм ставился для очень знаменитой актрисы. Все, что он делал до сих пор, нравилось Майлзу Кэлмену, а Майлз Кэлмен был единственный режиссер на студии, у которого никто не стоял над душой, он отчитывался непосредственно перед теми, кто финансировал фильм. В карьере Джоэла все шло как надо. ("Говорит секретарь мистера Кэлмена. Он приглашает вас в воскресенье на чашку чая, от четырех до шести… Беверли-Хиллз, дом номер…").

Джоэл был польщен. Изысканный светский прием. Его признали многообещающим молодым человеком. Дом, где бывают большие люди, приятели Мэр ион Дэвис; быть может, придут даже Дитрих, Гарбо и Маркиза, а их встретить не так-то просто.

"Пить не буду", - заверил себя Джоэл. Кэлмен не терпит пьяниц, о чем заявляет во всеуслышание, сожалея, что кинопромышленность не может без них обойтись.

Кэлмен прав: сценаристы пьют слишком много. Вот и он сам… Но сегодня - ни капли. Хорошо бы, Майлз оказался где-нибудь рядом, когда подадут коктейли, и услышал его скромное и краткое: "Спасибо, не пью".

Дом Майлза Кэлмена был создан для высоких прозрений - казалось, он сосредоточенно внимает, словно тишина его анфилад прятала невидимых слушателей, но в этот день здесь было полно народу, будто гостей не пригласили, а пригнали сюда целой толпой. И, кроме, него, всего два сценариста, с гордостью отметил Джоэл; титулованный англичанин и, как ни странно, Нат Кьоу, хотя именно он и послужил поводом для раздраженного замечания Кэлмена о пьяницах.

Стелла Кэлмен (она же знаменитая Стелла Уокер), поздоровавшись с Джоэлом, не отошла к другим гостям. Она медлила - она была так очаровательна, что это требовало признания, и Джоэл положился на свой актерский дар, унаследованный от матери.

- Вам же шестнадцать лет, не больше! Где ваш педальный автомобильчик?

Ей это явно понравилось - она все медлила. Джоэл почувствовал, что должен сказать еще что-то, дружески и просто - он познакомился со Стеллой в Нью-Йорке несколько лет назад, когда она билась за самые маленькие роли. Тут появился поднос с коктейлями, и Стелла протянула ему бокал.