Сергей Сеничев - Александр и Любовь
- Название:Александр и Любовь
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Вагриус
- Год:2007
- Город:Москва
- ISBN:978-5-9697-0345-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сергей Сеничев - Александр и Любовь краткое содержание
Сергей Сеничев рассказывает о судьбе Александра Александровича Блока и его Прекрасной Дамы - Любови Дмитреевны Менделеевой. Автор, развенчивая домыслы и мифы, повествует о Поэте и той, без которой он не стал бы лучшим русским символистом; о женщине, быть может, так и не осознавшей, что стала невольным соавтором трех книг великой лирики.
Александр и Любовь - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
А что нам известно о Любови Дмитриевне - обычно же?
И того меньше. Что Блок так любил ее, что даже обожествил. Что стрелялся из-за нее с Белым - чуть ли не на той же Черной речке. А потом она была не то актрисой, не то балериной, и даже целую книжку о театре написала. А еще -что она написала книжку воспоминаний о Блоке. Книжку, эту, правда, никто не видел, но на нее часто ссылаются, и там якобы черным по белому, что они с Блоком спали всего один раз в жизни, вот!
Можно жить дальше с такими представлениями о поэте и его жене? Да конечно, можно! О Брюсове, Бальмонте, Волошине и иже с ними мы и того не знаем. Они - «Серебряный век», и будет с них, правда?
Другое дело, поднапрягшись, мы непременно припомним, что между двумя великими фамилиями - Пушкин и Блок - у нас обычно никого не ставили. И не может же быть, чтобы личная жизнь второго по величине поэта за всю историю России (воспользуемся для упрощения такой примитивной табелью о рангах) на протяжении целого века не была подвернута тщательнейшему анализу!
Не может. Десятки ученых мужей сделали себе имя в науке, занимаясь Блоком и только Блоком. В нашем с вами распоряжении громадный пласт эссе, статей, книг, томов фундаментальных исследований со скрупулезнейшими выкладками и обильными цитатами. Да вот беда: писались почти все эти работы в эпоху исторического материализма. В эпоху, когда весь жизненный и творческий путь поэта рассматривался исключительно через призму его мудрого прихода в объятия Великого Октября - к созданию «Двенадцати». И вот печаль: дневники поэта десятилетиями издавались и переиздавались с чудовищными купюрами, а письма - в формате избранного. Населению СССР методично втюхивалась та часть Блока, которая укладывалась в идею памятника буревестнику (ах, нет: буревестником был другой! - ну, этот тогда пусть будет альбатросом, что ли) революции. И нынешняя Россия смиренно унаследовала того Блока. При этом советское блоковедение исправнейшим образом обеспечило иллюзию всеприсутствия на этом пути и Любови Дмитриевны. Но в четком соответствии с соцреалистическим заказом авторов интересовало что? - правильно: отношение Менделеевой-Блок к принятию мужем «весны человечества». И наши ангажированные авторы без труда находили тому нужные доказательства, и, вторя друг дружке, вписывали в свои книги ее пламенные на сей счет откровения: «Жить рядом с Блоком и не понять пафоса революции, не умалиться перед ней со своими индивидуалистическими претензиями -для этого надо было бы быть вовсе закоренелой в косности и вовсе ограничить свои умственные горизонты... Я отдала революции все, что имела, так как должна была добывать средства на то, чтобы Блок мог не голодать, исполняя свою волю и свой долг - служа Октябрьской революции не только работой, но и своим присутствием, своим «приятием». Словно позабыв, что писались эти восторженные строки аккурат в людоедском 37-м... Что они были всего лишь мандатом Любови Дмитриевне на неуход в безвестность. Что благодаря именно им Прекрасная Дама, явившаяся в революцию рука об руку с мужем, получила право на самостоятельное, персональное вхождение в историю русской культуры.
И многочисленные исследователи жизни Блоков благополучно тиражировали этот, устраивавший официальную пропаганду статус героини. И все семьдесят лет мастерски увертывались от прямых ответов на, казалось бы, примитивный, но принципиальный вопрос: почему? ну почему столь дорогие друг другу мужчина и женщина, не сумели быть счастливы вместе?
В России жена великого поэта - должность совершенно особая. Жена великого поэта в России всегда сказуемое при подлежащем. Ее жизнь, личность, вся ее самобытность традиционно рассматриваются лишь в контексте их полезности (либо вредности) в качестве штриха на уникальном полотне великой жизни ее великого мужа.
Набор критериев стандартный: понимала - не понимала, ценила - не ценила, поддерживала - нет и т. д. Жены заметных русских поэтов - вообще писателей, композиторов, актеров, живописцев и далее по списку -одновременно козы отпущения и бойцы невидимого фронта. Академические энциклопедические словари испещрены фамилиями олимпийских чемпионок, киноактрис и прославленных ткачих. Места для Софьи Андреевны Толстой, Натальи Николаевны Гончаровой и Любови Дмитриевны Менделеевой в них не осталось.
Конечно, это не совсем честно, но правилам игры не одна сотня лет. И бороться с такой инерцией сродни маленькому подвигу. Рассчитывать на победу в этой борьбе можно никак не раньше, чем канет в небытие один из главных постулатов русского бытия - курица не птица.
К тому же, и сама история не удосужилась подбросить нам сколько-нибудь убедительного прецедента. Судьбы в той или иной мере верных спутниц жизней Пушкина и его последователей не особенно и претендовали на этакую самость. Половины наших гениев, как правило, смиренно и с переменным успехом тянули лямку полубесплатного приложения и занимали - в лучшем случае - одну из многочисленных ниш где-то между позициями музы и хранительницы очага. Пушкины ведь никогда не числились мужьями Гончаровых. Всегда было ровно наоборот.
Любовь же Дмитриевна Менделеева попыталась стать первой, чье имя может следовать за именем славного мужа не в скобках, но через тире. И в известной мере это ей удалось. Во всяком случае, холодный рассудок не позволяет нам так же громко назвать ни одного другого имени не только до нее, но даже и после.
Ахматова? Да что вы! Случай с Анной Андреевной - вообще курьез. Ахматова сама умудрилась быть причисленной к причту великих поэтов России. И уже фамилии ее шедших за Гумилевым мужей звучали как «Гончарова».
Нет: Любовь Дмитриевна тут совершенно уникальна. Но уникальность эта пришла к Менделеевой-Блок не задним числом. Она явилась результатом целого ряда волевых решений нашей героини. И первым, достойным самого неподдельного уважения, мы назовем несокрытие ею от нас документальных свидетельств их с Блоком двадцатилетних отношений. Бережно сохранив переписку с мужем, Любовь Дмитриевна еще и отважно (и, по-видимому, без каких-либо существенных изъятий) передала ее поколениям потомков.
И это действительно редчайший пример немалодушия. Традицию цензуры семейных тайн у нас, в России, заложила все та же Наталья Николаевна: ни одно ее письмо к Пушкину до сих пор не известно. Если, конечно, не считать коротенькой приписки в послании к поэту ее матери. Хорошо известно, что спустя всего пять дней после кончины супруга, когда уже царь поручил Жуковскому рассмотрение бумаг покойного, г-жа Пушкина обратилась в Василию Андреевичу с письмом, в котором содержалась всего одна просьба: «Я буду просить Вас возвратить мне письма, написанные мною к моему мужу».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: