Ясунари Кавабата - Сон женщины; Письмо о родинке; Отраженная луна; Птицы и звери

Харуко, по-видимому, не уловила в его словах юмора и задумалась о чем-то своем.

Кухара встревожился: а вдруг она страдает мономанией или даже слабоумием?

Ясно, что многочисленные отказы от замужества, причиной которых послужило самоубийство юноши, не могли не оставить в сердце Харуко глубокую, незаживающую рану, предположил Кухара.

Надо найти повод, чтобы она откровенно рассказала все об этом юноше, и тогда он сможет с большей искренностью ее утешить, и болезненный узел развяжется сам собой.

Кухара несколько раз повторил, что абсолютно не испытывает сомнений по поводу прошлого Харуко, но хотел бы начать супружескую жизнь так, чтобы оно никоим образом не тяготело над ними.

— Поделитесь со мной вашим бременем, которое не дает вам покоя, тогда оно станет вдвое легче, и мы вместе уничтожим причину вашей болезни, — сказал он.

— Да. — Харуко согласно кивнула. — Я и сама намеревалась вам рассказать все без утайки. А уж вы решайте…

— Нет-нет, решение мое окончательное. Я только хочу, чтобы вы облегчили душу…

— Понимаю, но… — Харуко было снова о чем-то задумалась, потом остро взглянула на Кухара, внезапно залилась краской и, потупившись, сказала:- Не сочтите это за мой каприз, но я просила бы прежде вас рассказать о своем прошлом.

— Меня?! Прежде?.. — опешил Кухара.

Харуко кивнула. Ее руки слегка подрагивали.

— Что, собственно, я должен рассказать?

— Разве совсем-таки нечего?.. — удивилась Харуко. — Конечно, я понимаю: именно я должна поведать вам о своем прошлом, чтобы заслужить ваше прощение. И все же обидно, если вы промолчите, а говорить придется мне одной.

— Но мне в самом деле нечего вам сказать, — возразил Кухара и тут же понял, что Харуко не верит ему.

Мало того, как ни странно, ему и самому подобное утверждение показалось не слишком убедительным.

— Уверяю вас, нечего, — повторил он и ощутил еще большее замешательство.

— Если вы, господин Кухара, не хотите говорить, то и я не смогу рассказать ничего о себе. Вы действительно поставили меня в затруднительное положение. Такое чувство, словно вы хотите заставить меня страдать в одиночестве. — Кухара почудилось, будто некая дверца в душе Харуко неожиданно захлопнулась.

Они так и расстались в тот день, ничего не поведав друг другу.

Харуко, пожалуй, была права: трудно представить, что неженатый, лишенный заметных недостатков мужчина дожил до тридцати шести лет, не заведя романа с одной-двумя женщинами. Харуко руководил в этом случае исключительно здравый смысл, а воображение скорее всего уводило ее и несколько дальше. Ведь существовал же юноша, который из-за нее покончил жизнь самоубийством! Наверно, и в душе Кухара, который столько лет избегал женитьбы, остался некий незаживающий след? Раз они вступают в брак, для чего же им таиться друг от друга?! Так рассуждала Харуко.

И может быть, она и замуж-то решила выйти единственно ради того, чтобы, соединив две похожие судьбы, утешить и простить друг друга.

В любом случае он совершил ошибку, ожидая, что Харуко во всем ему признается, а он не расскажет ей ничего. Поэтому и просьба девушки застала его врасплох.

Кухара навряд ли можно было причислить к чистым, непорочным юношам, но коль скоро дело шло о женитьбе, он мог с уверенностью сказать, что в жизни его не было ни одной женщины, расставание с которой принесло бы ему грусть или сожаление.

И вовсе не потому, что у Кухара было врожденное отвращение к женщинам или он их опасался. Скорее, ему еще не довелось повстречаться в своей жизни с той, которая пришлась бы ему по сердцу.

А поскольку в положенный срок он не женился, не исключено, что со временем в его характере появились некие черты, заставлявшие самих женщин его сторониться. Может быть, именно поэтому он все больше замыкался в себе и решил посвятить себя исключительно научной работе.

Наверно, по этой же причине для приятелей, знавших особенности характера Кухара, женитьба его и оказалась полной неожиданностью.

Сам Кухара не так уж страдал от своего одиночества, но если прежде ему с женщинами не везло, то теперь, повстречав Харуко, он наконец вытянул поистине счастливый билет. Тем не менее просьба Харуко застигла его врасплох, и тогда он решил заново оглянуться на свое прошлое.

Он с гордостью и удовлетворением подумал о том, что ему, собственно, не в чем признаваться Харуко. Почему же в таком случае он не сумел откровенно сказать ей об этом? Значит, ему не хватает искренности, укорял он себя.

Может быть, он вел неправильный образ жизни? В таком случае, пожалуй, естественно, что Харуко ему не поверила, решил он и улыбнулся этой своей мысли.

Ну что же! Раз Харуко поставила условием, чтобы он признался первым в своих прошлых прегрешениях, Кухара решил придумать для нее по возможности правдоподобную любовную историю.

Он погрузился в разнообразные чувственные фантазии, вызывая в памяти образы всех знакомых ему женщин — от подруг юности до медицинских сестер и больных, лежавших на обследовании в клинике, — и все для того, чтобы придумать для Харуко любовную историю.

То было глупое и бессмысленное развлечение. Когда он ставил рядом с этими женщинами свою невесту Харуко, их образы казались ему бесцветными, безжизненными.

В конце концов Кухара так ничего и не удалось придумать, чтобы вызвать Харуко на откровенность.

А ее рассказ — она все же поведала его Кухара — о юноше, который покончил жизнь самоубийством, оказался донельзя обыденным, даже банальным.

Этот юноша был двоюродным братом Харуко — старше ее на два года. Жили они по соседству и вместе росли. Потом его отца отправили из Токио в провинцию, и они стали переписываться. Во время летних и зимних каникул юноша и Харуко ездили вместе к морю купаться и на лыжные прогулки в горы. Они были счастливы тем, что находились вместе. Когда юноша перешел в старший класс средней школы, его письма все заметнее обретали характер чувствительных любовных посланий. Затем он поступил в колледж, переехал в Токио и поселился в доме родителей Харуко. Они встречались с Харуко каждый день. Вскоре он признался ей в любви и предложил руку и сердце. Харуко сразу же отказала ему, сославшись на двоюродное родство. В ту зиму он один отправился на лыжах в горы и во время метели свалился в пропасть. Его удалось спасти, но он повредил грудную клетку и был помещен в больницу. Вскоре юноша покончил жизнь самоубийством, оставив Харуко длинное предсмертное письмо. Выдержки из этого письма были в свое время даже опубликованы в газете. Если бы он умер в больнице, это не вызвало бы осложнений, но он бросился со скалы в море, и больничное начальство, желая в какой-то мере снять с себя ответственность, ознакомило корреспондента газеты с его предсмертным письмом. Так утвердилась версия, будто юноша покончил с собой из-за неразделенной любви.