Ричард Олдингтон - Сущий рай

— Жюли! — повторил он, но на этот раз гораздо громче, твердым голосом.

— Да? — слабо ответила она.

— Что случилось дальше, когда ты побывала у французского доктора?

— Я… я была вне себя. Сказала, что я не… не верю ему, что это его грязное французское воображение. Тогда он рассердился и накричал на меня. Он сказал, что я могу обратиться к любому специалисту, он знает, что его диагноз правилен. И он сделал мне вливание.

— А дальше что?

— Я очень испугалась, на следующий день села на аэроплан и здесь пошла к одному лондонскому профессору.

— И он подтвердил этот диагноз?

— Да.

— И сразу начал лечение?

— Да.

— Тогда еще не все потеряно, — сказал Крис, стараясь говорить убежденным тоном.

Жюли подняла голову и повернула к нему белое заплаканное лицо.

— Ты просто стараешься ободрить меня?

— Я стараюсь ободрить тебя, — решительно сказал Крис, — но говорю только чистейшую правду. Если захватить болезнь вовремя, то можно спасти и тебя и ребенка.

— Откуда ты знаешь? — живо спросила она.

— Знаю, потому что одним из моих занятий в жизни было читать о подобных вещах, — ответил Крис, — а во всех медицинских книгах настойчиво говорится, что своевременно принятые меры обеспечивают полное излечение.

— Ты в этом уверен?

— Разве твой доктор не говорил то же самое?

— Да, но я ему не поверила.

— А я советую тебе верить ему. И советую выполнять его предписания как можно точнее и тщательнее. Тогда ты будешь такой же здоровой, как до болезни, и ребенок родится здоровый. — Крис отметил, что Жюли слушает его с напряженным вниманием и с почти детской доверчивостью и надеждой. Он продолжал: — Так что считай это дело решенным. Это будет, конечно, очень нудно и утомительно, но тут все дело во времени и настойчивости. Так что выбрось из головы всякие опасения по этому поводу. Медицина сделает все возможное, но многое зависит и от твоего мужества и терпения. Тебе придется посвятить по крайней мере год борьбе с этим. И ты победишь, я знаю, что ты победишь.

— Если бы только я могла этому поверить! — воскликнула Жюли, ломая руки.

— Тут нечего верить. Это факт. Попроси своего доктора, чтобы он откровенно объяснил тебе все, и ты увидишь, что я прав. И есть еще одна вещь. Тебе незачем считать себя опозоренной. Ты не совершила ничего постыдного. Тебе причинили большое зло. И ты пережила ужасный удар. Даже для меня это было ударом, — можно себе представить, чем это было для тебя!

— Да, но это так гнусно и грязно, — сказала Жюли вздрагивая.

— Вздор, — сказал Крис. — Ты ведь не чувствовала бы себя опозоренной, если бы случайно заразилась тифом или скарлатиной, правда?

— То другое дело.

— Почему другое? Разве микробы имеют мораль? Неужели ты должна считать себя опозоренной только потому, что это связано с половой жизнью? Да ведь корень твоей болезни как раз в этих самых «благородных чувствах» и так называемой скромности, из-за которых ты считаешь себя опозоренной. Если бы на свете было поменьше ханжей и кретинов, которые только и заботятся, что о «скромности» и «благородных чувствах», эта болезнь давно была бы искоренена. Держи голову выше, сестренка. Ты можешь возмущаться, но нечего чувствовать себя виноватой. Если кому-нибудь и должно быть стыдно, то это нашему дурацкому обществу равноапостольных идиотов, которое калечит всякую здравую попытку что-нибудь усовершенствовать.

К неописуемой радости Криса, Жюльетта расхохоталась над его страстным негодованием.

— О Крис, Крис, ты все такой же!

— Так, значит, это дело решенное, — сказал он, пытаясь рассмеяться, хотя к глазам у него подступали слезы, — но нам нужно решить еще один вопрос. Как ты намерена вести себя в отношении Харт… в отношении Джерри?

На лице Жюли появилось выражение панического ужаса.

— Ах, Крис, не заставляй меня возвращаться к нему, ради бога! Может быть, я могла бы переночевать у тебя на полу?

— Нет, — сказал Крис. — Не нужно драмы, Жюли. Будем благоразумны. Мы должны всячески остерегаться ошибок…

— Но я не могу с ним жить…

— Ты и не будешь. Обещаю тебе, что не будешь. По-моему, даже с точки зрения английских законов твое дело абсолютно верное. Но не забывай, мы бедны, а Джерри богат. Мы ничтожества, а он человек с весом, и у него влиятельные друзья. Мы не можем, не смеем полагаться только на то, что наше дело правое. У нас должен быть свой юрист. Если ты так просто уйдешь от него, он предъявит контробвинение, что ты сбежала от мужа, и, кто знает, может быть, впутают в это дело и меня. А теперь, если я пообещаю, что ты уйдешь из его дома завтра, ты будешь делать, как я тебе скажу?

— Я не хочу возвращаться! — беспомощно сказала Жюли.

— Знаю, что не хочешь. Но это будет для тебя первый случай доказать свое мужество. Вот мой план. Я отвезу тебя домой и устрою так, чтобы Джерри тебя не беспокоил. Завтра я первым долгом свяжусь с твоим доктором — кстати, как его фамилия и адрес?

Жюли ответила, и Крис тщательно записал это.

— Потом увижусь с Ротбергом…

— Ах, только не с ним, пожалуйста!

— Да, с ним, — настойчиво сказал Крис. — Больше я некому не могу этого доверить. И тогда, при поддержке закона и медицины, я приду к тебе на выручку. Кроме того, ты соберешь все, что тебе может понадобиться, в том числе все драгоценности, принадлежащие тебе по праву. И будешь сидеть у себя в комнате. У тебя в спальне есть телефон?

— Есть.

— Отлично. Я буду звонить тебе примерно раз в час и сообщать, как идет дело. У тебя есть с собой деньги?

— В сумочке что-то есть.

— Два фунта найдется?

— Да.

— Дай их мне. Мне они понадобятся на такси и на телефонные звонки. Сдачу я тебе верну. Спасибо. Ну как, теперь все ясно?

— Да.

— Отлично. Только не волнуйся, Жюли. Мы с триумфом вызволим тебя оттуда, и через год у тебя будет прелестный здоровенький малыш, и ты сама будешь совершенно здорова, мы отделаемся от этого господина-мерзавца и позаботимся, чтобы ты получила хорошие алименты. Это гнусное дело, я понимаю. И я знаю, что никакие деньги не возместят того, что ты перенесла. Но тебе будут нужны деньги, чтобы пройти через все это. А теперь слушай и отвечай по совести. Теперь ты понимаешь, что ты можешь и должна поправиться?

— Да.

— И что ребенок тоже будет здоровый?

— Ты в этом уверен, Крис?

— Абсолютно уверен, — сказал Крис, не чувствуя на самом деле никакой уверенности.

— И ты знаешь, что я освобожу тебя от Джерри?

— Да.

— Отлично. Так что перестань огорчаться. Скажи себе, что человеческий разум в состоянии справиться с такими… такими несчастьями, какие случились с тобою. А теперь посиди-ка спокойненько у огня, пока я найду такси.

Жюли кивнула. Ее глаза снова наполнились слезами, но это были слезы облегчения и надежды. Повинуясь минутному порыву, Крис сделал шаг по направлению к ней, но сейчас же сдержал себя. Ты не должен ее целовать. А вдруг Марта… О боже! Чтобы как-нибудь оправдать свое движение, Крис нагнулся и погладил сестру по голове.