Робертсон Дэвис - Что в костях заложено
- Название:Что в костях заложено
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Азбука, Азбука-Аттикус
- Год:2012
- Город:СПб
- ISBN:978-5-389-03626-0
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Робертсон Дэвис - Что в костях заложено краткое содержание
Робертсон Дэвис — крупнейший канадский писатель, мастер сюжетных хитросплетений и загадок, один из лучших рассказчиков англоязычной литературы. Он попадал в шорт-лист Букера, под конец жизни чуть было не получил Нобелевскую премию, но, даже навеки оставшись в числе кандидатов, завоевал статус мирового классика. Его ставшая началом «канадского прорыва» в мировой литературе «Дептфордская трилогия» («Пятый персонаж», «Мантикора», «Мир чудес») уже хорошо известна российскому читателю, а теперь настал черед и «Корнишской трилогии». Открыли ее «Мятежные ангелы», продолжает — «Что в костях заложено» (именно этот роман Дэвиса дошел до букеровского короткого списка).
Вашему вниманию предлагается тайная биография Фрэнсиса Корниша, богатого мецената и коллекционера, причем излагают ее ангел-регистратор Радвериил («он не простой писарь: он — ангел поэзии и повелитель муз») и ангел биографий Цадкиил Малый («именно он вмешался, когда Авраам собрался принести в жертву Исаака; так что он еще и ангел милосердия»), А в биографии этой чего только не было: освоение основ рисования по самоучителю и в мертвецкой, учеба в Оксфорде и трагикомически скоропалительный брак, служба в разведке и подделка полотен старых мастеров из самых благородных соображений, а также семейные тайны во всем их многообразии. Секретная подоплека многих событий была известна лишь наставнику Фрэнсиса, знаменитому реставратору синьору Сарацини. и конечно, ангелам. Но, как гласит старая пословица, что в костях заложено, того из мяса не выбить…
Впервые на русском.
Что в костях заложено - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Это Браунинг — «Фра Липпо Липпи». Когда-то мы с одним моим близким другом очень часто читали Браунинга, и на этом месте мне всегда хотелось закричать: «Да, да, это правда!» Художник — огромная моральная сила, Фрэнки. Дар художника — подлинно дар Божий.
— Ну… я надеюсь.
— Не надейся. Верь. И молись. Ты ведь еще молишься, а, Фрэнсис?
— Иногда. Когда мне плохо.
— О милый, молись и когда тебе хорошо! И не проси все время. Дари! Дари Господу хвалы и благодарность! Знаешь, для стольких людей Он что-то вроде банкира. Все время «дай, дай, дай», и они не понимают, что дается-то на самом деле взаймы. Фрэнки… ты ведь помнишь, что было тогда, когда ты болел?
— Ну… кажется, тогда все совершенно зря перепугались?
— О Фрэнк, как тебе не стыдно! Тогда отец Девлин тебя крестил. Ты навеки католик, милый. И от этого нельзя просто так отмахнуться из-за того, что ты попал в модную школу или в среду бездумных людей вроде твоего отца, хотя он, конечно, хороший человек — в меру своего понимания, что хорошо и что плохо. Фрэнк, а четки у тебя остались?
— Где-то лежат, наверно.
— Милый, не говори так! Слушай: тебе всегда нравились мои четки, они и правда очень хорошие. Возьми их… нет-нет, возьми, у меня есть еще… и, я тебя очень прошу, носи их с собой всюду и пользуйся ими. Пожалуйста, Фрэнк, обещай мне!
— Тетя, как же я могу это обещать?
— Тем, что сделаешь это прямо сейчас. Это будет искреннее обещание, данное с любовью. Потому что ты, конечно, знаешь: ты ведь и мое дитя, по крайней мере отчасти, и единственное дитя, какое мне суждено было иметь.
Еще немного поупиравшись, Фрэнсис дал обещание и взял четки. Наутро он покинул Блэрлогги, думая, что больше сюда не вернется.
— Значит, этот несчастный Лунатик был плодом случайной встречи между романтически настроенной Марией-Джейкобиной и конченым солдатом Зейдоком? — спросил Цадкиил Малый.
— Ну, если ты желаешь использовать слово «случай», то да, — ответил даймон Маймас. — Но мы-то с тобой знаем, насколько обманчива сама концепция случайности — совершенно ничем не обусловленных, необъяснимых событий, — если ее использовать для объяснения происходящего.
— Да, конечно. Но я не забываю, насколько эта концепция дорога жителям Земли. Они смотрят на вещи в краткосрочной перспективе. Отними у них Случай — и пострадает их любимое понятие свободы воли. Им отпущено слишком мало времени, чтобы понять, что у концепции случая есть определенные ограничения, как и у концепции свободы воли. Странно, не правда ли? Они рады, когда их ученые открывают закономерности в природе, но решительно не желают признавать себя частью этой самой природы. Они, кажется, уверены, что над ними, единственными среди всего Творения, не властна Anima Mundi. [50] Anima Mundi ( лат. Мировая душа) — в философии единая внутренняя природа мира, мыслимая как живое существо, обладающее стремлениями, представлениями и чувствами.
— Ну что ж, мы видим, что у них есть определенная свобода выбора — в пределах заданного узора, но сам узор очень силен и время от времени просвечивает, видный невооруженным глазом. И тогда случается что-то подобное: Мэри-Джейкобина выбирает Зейдока — против всякой вероятности, лишь потому, что влюблена в актера; Зейдок зачинает дитя в единственном совокуплении с девственницей — снова против вероятности, лишь потому, что он сострадателен и несчастен. Назвать ли это случайностью? Но потом она не узнает своего случайного любовника, когда он снова появляется, а он не узнает ее, потому что оба находятся в Новом Свете, который для них — совершенно другой мир. Затем Мария-Луиза уничтожает дитя в утробе матери, что весьма вероятно, если принять во внимание, кто она такая и что она такое. Зейдок не узнает собственного сына — да и как было узнать? Это Случай и Вероятность творят обычную неразбериху, — заметил даймон.
— Надо полагать, люди назвали бы это совпадением.
— Очень полезное слово для людей, не желающих признавать существование узора, в который укладывается их жизнь. Позволяет сбросить со счетов что угодно.
— Но мы-то видим скрытое значение, верно, брат? Конечно видим. Лунатик снова принес в жизнь Зейдока любовь, ибо только любовью можно объяснить его поведение по отношению к мальчику. Лунатик привнес материнство в жизнь Виктории Камерон, которая решила не искать материнства обычным путем — возможно, из страха.
— А что же твой Фрэнсис, дорогой коллега?
— А! Для Фрэнсиса Лунатик стал неустанным напоминанием о первобытном начале, изгнанном из чрезмерно утонченной жизни; вечным призывом к милосердию; доказательством того, что любой человек — на волосок от уродства и униженности. Постоянным стимулом использовать все дары судьбы на полную катушку.
— Но также и постоянным напоминанием о необходимости смирения?
— Воистину так. И я считаю: несмотря на то что Лунатика зачали без моей помощи, я в полной мере использовал его для формирования Фрэнсиса. Так что Лунатик не зря жил на свете.
— Да, брат, это хорошая работа. А куда же мы направимся теперь?
— В Оксфорд.
— Оксфорд наверняка не укрепит блэрлоггское наследие, — заметил ангел.
— Оксфорд укрепит то, что было заложено в костях. А уж я постарался заложить Лунатика в кости Фрэнсиса — в самых разных аспектах. В Оксфорде Фрэнсису понадобится весь его ум и все сострадание, — сказал даймон.
Часть четвертая
Чего же не выбить из мяса?
— Все согласны, что твой первый год в Оксфорде был колоссально удачным, — заявил Бэзил Бьюс-Боцарис.
— Очень мило со стороны всех, — ответил Фрэнсис.
Жирный хам Бьюс-Боцарис беседовал с ним свысока, и Фрэнсис уже спрашивал себя, как долго собирается это терпеть.
— Ну-ну, к чему ложная скромность? Ты очень неплохо выступал на заседаниях в студенческом союзе; тебя допустили в члены одного из комитетов ДООУ; [51] ДООУ — Драматическое общество Оксфордского университета.
твои шаржи на оксфордских знаменитостей в «Айсисе» [52] «Айсис» — студенческий журнал, издающийся в Оксфорде с 1892 г. Назван по имени реки Айсис — такое название носит часть Темзы, протекающая через Оксфорд. В разные годы в журнале сотрудничали такие выдающиеся литературные деятели, как Хиллэр Беллок, Ивлин Во, Грэм Грин, Сильвия Плат и др.
считаются лучшими вещами этого рода со времен Макса Бирбома. [53] Макс Бирбом (1872–1956) — английский писатель и художник-карикатурист, прославился сатирическим романом о жизни Оксфорда «Зулейка Добсон» (1911).
Ты известен как эстет, но тебя нельзя назвать напыщенным дураком. Признай же, что это очень хорошо.
Интервал:
Закладка: