Джин Уэбстер - Загадка «Четырех Прудов»

Езда по сладко пахнущим сельским дорогам позади чистокровных лошадей была чем-то новым для меня, едва отошедшего от городских улиц и грохота поездов надземной железной дороги. Со вздохом удовлетворения я откинулся на спинку сиденья, уже чувствуя себя так, словно ко мне вернулись мои отроческие годы.

Рэднор оживлял трехмильное путешествие рассказами о домах, мимо которых мы проезжали, и о людях, которые в них жили, и для моих законопослушных ушей северянина это описание несомненно имело привкус Юга. Вот этот старый джентльмен – как назвал его Рэд – пятнадцать лет незаконно держал в своем подвале перегонный аппарат, и об этом узнали только тогда, когда он умер (от белой горячки). Юная леди, жившая вон в том доме, – одна из первых красавиц округа – сбежала с шафером за день до свадьбы, а законный жених застрелился. Та, что жила здесь, сбежала со смотрителем своего отца и переплыла реку в единственно имевшейся лодке, бросив разъяренного родителя на противоположном берегу.

В конце концов, я расхохотался.

– На Юге все сбегают, чтобы пожениться? Разве у вас никогда не было настоящих свадеб с тортом, рисом и старыми туфлями? – Сказав это, я вспомнил Нэнни и подумал, не задел ли я деликатной темы.

Но Рэднор ответил мне смехом.

– У нас действительно чертовски много побегов, – признал он. – Может быть, на Юге больше жестоких родителей. – Внезапно он стал серьезен. – Ты, наверное, помнишь Нэн? – спросил он неуверенно.

– Немного, – подтвердил я.

– Бедняжка! – сказал он. – Боюсь, что у нее были довольно трудные времена. Тебе лучше не упоминать о ней при старике, как и о Джеффе.

– Полковник все еще злится на них?

Рэднор слегка нахмурился.

– Он не прощает, – был его ответ.

– Что произошло с Джеффом? – Осмелился спросить я. – Я ни разу не слышал подробностей.

– Они с отцом разошлись во мнениях. Я и сам не много об этом помню, – когда все произошло, мне было всего тринадцать. Но я знаю, что был жуткий скандал.

– Ты знаешь, где он? – спросил я.

Рэднор покачал головой.

– Я посылал ему деньги раз или два, но отец узнал об этом и закрыл мой банковский счет. В последнее время я потерял его след, хотя в деньгах он не нуждается. Последнее, что я слышал, это то, что он заправляет в одном казино в Сиэтле.

– Какая жалость! – вздохнул я. – Когда я знавал его, он был чудесным малым.

Рэднор ответил мне вздохом, однако не пожелал продолжать эту тему, так что остаток пути мы провели в молчании, пока не свернули на узкую дорогу, ведущую к «Четырем Прудам». Подобно многим усадьбам Юга, дом располагался прямо посередине огромной плантации и совершенно не был виден с дороги. Живая изгородь из боярышника окаймляла уединенную тропинку, которая вела к дому, около полумили извиваясь меж пастбищ и цветущих персиковых садов. Я с наслаждением вдыхал свежие весенние ароматы и при этом удивленно думал, как так получилось, что я позволил тому счастливому виргинскому лету моей юности напрочь стереться из своей памяти.

Обогнув ивовые заросли, мы увидели дом, стоявший на небольшом холме, к которому примыкала холмистая лужайка. Он являл собой прекрасный пример усадьбы в колониальном стиле: бело-зеленые ставни, широкая, вымощенная кирпичом терраса, увеличивавшая длину фасада, которая поддерживалась величественными дорическими колоннами. С южной стороны выпирала громадная изогнутая галерея, соединявшаяся с подъездной дорожкой. Позади дома простирался тихий огороженный садик, а за ним, скрытые посаженными в ряд вечнозелеными растениями, группой стояли амбары и служебные постройки. Немного в стороне слева, в неглубокой ложбине, наполовину скрытые лавровыми зарослями, стояли в ряд одноэтажные потрепанные непогодой строения – старые хижины негров, сохранившиеся со времен рабства.

– Здесь все, как я помню! – Воскликнул я радостно, один за другим замечая знакомые предметы. – Ничего не изменилось.

– На Юге ничего не меняется, – заметил Рэднор, – кроме людей, а они, по-моему, меняются везде.

– А это заброшенные хижины негров? – прибавил я, останавливая взгляд на скоплении серых крыш, проглядывавших поверх кустарника.

– Только сейчас они не так заброшены, как нам бы того хотелось, – ответил он, и в голосе его прозвучал наводящий на мысли подтекст. – Ты прибыл на плантацию в интересное время. Призрак Гейлордов появился вновь.

– Призрак Гейлордов! – удивленно воскликнул я. – Что это такое, черт возьми?

Рэднор засмеялся.

– Один из наших безбожных предков однажды забил раба до смерти, и его призрак время от времени возвращается, чтобы навестить негритянские хижины. Мы не слыхали о нем вот уже много лет и почти забыли эту историю, как на прошлой неделе он объявился вновь. Ночью видели пляшущие в лаврах дьявольские огни, а возле хижин были слышны таинственные стенания. Если ты когда-нибудь имел дело с неграми, ты можешь понять, в каком состоянии пребывают наши слуги.

– Ну! – сказал я. – Это обещает быть забавным. Я с нетерпением буду ожидать встречи с призраком.

Мы уже добрались до дома и, остановившись перед галереей, на верхней ступеньке мы увидели полковника, который ждал, чтобы поздороваться со мной. Он выглядел по большей части таким, каким я его помнил, разве что волосы его из черных стали белыми, да манера держать себя из некогда властной сделалась несколько раздражительной. Я выпрыгнул из повозки и схватил его протянутую руку.

– Я рад тебя видеть, мой мальчик! Рад тебя видеть, – сердечно произнес он.

На сердце у меня потеплело от этого стариковского «мой мальчик». С тех пор как меня так называли, много воды утекло.

– Ты вырос с момента нашей последней встречи, – усмехнулся он, ведя меня в дом сквозь группу чернокожих слуг, столпившихся встречать мое прибытие.

По первому беглому взгляду в открытую дверь я понял, что Рэднор действительно сказал правду: ничего не изменилось. Мебель была все той же старомодной, прочной и скромной мебелью, которая стояла в доме еще с тех пор, как он был построен. Было забавно видеть перчатки и хлыст полковника, небрежно брошенные на стул в холле. Хлыст являлся тем самым характерным признаком, благодаря которому я помнил его.

– Так значит, ты много работаешь, верно, Арнольд? – Спросил старик, окидывая меня озорным взглядом. – Мы поручим тебе заняться делом, которое заставит тебя забыть о том, что у тебя когда-то была работа! На пастбище имеется с полдюжины совершенно избалованных жеребят, которых нужно объездить, и вы, сэр, можете приложить к этому руку. А теперь, я полагаю, ужин уже готов, – добавил он. – Когда дело касается печенья, Нэнси не мешкает. Отведи его наверх в его комнату, Рэд, а ты, Моисей, – позвал он одного из слонявшихся по галерее негров, – пойди и отнеси вещи массы Арнольда.