Джон Пристли - Добрые друзья

— Понятия не имею, — добродушно ответил тот. — Верно, поболе моего будет.

— Ну, так я тебе шкажу. — Джордж рискованно зашатался. — Нет, не шкажу, забыл. Но шотни, шотни, шотни фунтов! Мне очень везло. А теперь я дома, дружище, дома. — И он опять схватил мистера Окройда за руку.

— Где вы живете, мистер?

— За углом, за углом. Штолько приключений у меня было, штрах! Обратно ехал на машине. Ш друзьями, ш друзьями. Но больше они мне не друзья. Мы малошть повздорили. Дело в том, — тут он понизил голос и едва не положил голову мистеру Окройду на плечо, — дело в том, говорю, что они все напились, в дым напились. И выкинули меня из машины. Но я им шказал, хорошо шказал: «Обойдусь и без ваш, вы все пьяные, а район тут при… приличный!» Вот как я им шказал — шоглашись, правильно шделал… молодец. — Последние три слова он произнес с натугой, потому что вдруг выпустил руку мистера Окройда и опять зашатался из стороны в сторону.

— Не, так не пойдет, мистер, — сказал мистер Окройд, спешно его подхватывая. — Эдак вы до дома не доберетесь. Где вы живете?

— Прямо за углом, за штарым добрым уголком! — воодушевленно ответил Джордж. — Все хорошо, хорошо. Ты шлавный человек. Ездил на пошледние шкачки?

— Нет, сто лет никуда не ездил. Держитесь, мистер, держитесь.

Однако Джордж качнулся в сторону и теперь медленно сползал на землю по ограде. Ноги его заскользили по тротуару, что, впрочем, не помешало ему говорить:

— Мудрый ты человек, мудрый, раз шидишь дома. — Он повторил это несколько раз, опуская голову все ниже и ниже.

— Ну-ка, соберитесь!

Мистер Окройд хотел поднять Джорджа, но тот оказался неподъемным и, по всей видимости, решил вздремнуть. Мистер Окройд несколько раз пихнул его в бок, встряхнул и наконец привел в чувство. Джордж кое-как встал на ноги и с помощью мистера Окройда сделал пару шагов вперед.

— А это что? Ваше? — Мистер Окройд протянул Джорджу увесистый бумажник.

Тот помахал им в воздухе.

— Да, мой кошелек. До краев набитый деньгами. Шотни фунтов, шотни! Видать, выпал из кармана. — Он подошел вплотную к мистеру Окройду и сунул кошелек ему под нос. — Благодарю тебя, от всего шердца благодарю. Я знал, что ты доштойный человек. Чештный человек. Иди сюда. — То, что мистер Окройд и так стоял с ним чуть ли не в обнимку, его не смутило. Напротив, он сделал шаг назад и продолжил: — Иди сюда, я тебя отблагодарю. Все по шправедливости. Это мой девиз, девиз штарика Джорджа. — Он стал рыться в бумажнике. — Иди сюда. Дай руку.

В руке мистера Окройда оказалось несколько хрустящих бумажек, судя по всему — банкнот, четыре штуки. Он не стал их разглядывать, а сразу протянул обратно дарителю, который все еще рылся в кошельке.

— Слушайте, мистер, я не могу их взять. — Кодекс чести предписывал мистеру Окройду помогать пьяным и отвергать их щедрые дары, о которых они всегда жалеют назавтра.

— Что гришь? — Джордж до сих пор запихивал кошелек в карман.

— Грю, не могу взять! — ответил мистер Окройд, суя деньги ему под нос.

— Как не можешь? Я же шказал, это тебе. Маленький подарок за хорошее поведение.

— Если я их возьму, — серьезно и не подумав проговорил мистер Окройд, — то утром вы пожалеете.

Джордж смертельно обиделся.

— Как это я пожалею?! — воинственно закричал он. — Деньги мои, так? Делаю ш ними что хочу, так? Да или нет? Мои или не мои? Отвечай, когда шпрашивают. — И он чуть не прижался лицом к мистеру Окройду.

Тот начал терять терпение, но попятился и промолчал.

— Брошь, брошь. Ответь на проштой вопрош: имею я право распоряжаться своими деньгами? Или прикажешь тебя шперва шпрашивать?

— Да хватит вам валять дурака, мистер! — не выдержал мистер Окройд, устав от глупого допроса.

— Валять дурака, говоришь? Ну-ну! Ладно-ладно! На этом штавим точку. — Джордж взмахнул рукой и едва не свалился с ног. — Иди к черту, яшно? Точка! Ты мне не друг. — Он отвернулся и на удивление споро зашагал прочь.

Мистер Окройд запихнул банкноты в карман и поспешил следом, крича:

— Обожди, обожди!

Разозленный Джордж на секунду остановился, проорал: «Пошел к черту! Знать тебя не хочу! Не смей за мной ходить!» и свернул на Парк-драйв. Через несколько ярдов он опять встал и крикнул: «Не ходи за мной, шкверный ты человек! Оштавь меня в покое!», но мистер Окройд только ускорил шаг и почти нагнал его, как вдруг им преградил путь чей-то крупный силуэт.

— Ну-ка, ну-ка! Что тут творится? — спросил полицейский и посветил на них фонариком.

Джордж мигом приосанился и отдал честь:

— Добрый вечер, конштебль! Да вот, домой направляюсь. Вы ж меня знаете, верно?

Полицейский пригляделся.

— Да, я вас знаю. Вы на этой улице живете. И чем скорей вы доберетесь до дома, тем лучше. А чего шумим? Кто это?

— Вот и я шпрашиваю, — мрачно ответил Джордж, — кто это? Мы не знакомы. Я ему шказал, чтоб он за мной не ходил, что он шкверный человек. И вы ему шкажите.

Полицейский опять посветил на мистера Окройда.

— Что еще за шуточки?

— Никаких шуточек, — буркнул мистер Окройд. — Я нашел его пьяным на дороге и помог ему подняться, вот и все.

— Пьяным на дороге! — потрясенно воскликнул Джордж. — Ты шкверный, шкверный человек, не ходи за мной!

— Ступайте, куда шли, — сказал полицейский мистеру Окройду, — и оставьте его в покое. А вы бы поспешили домой, сэр, пока за вами еще кто-нибудь не увязался. Тут недалеко.

— Есть, командир! — Джордж еще раз отдал честь и зигзагами двинулся вниз по улице. Мистер Окройд пошел было следом, но его остановил полицейский окрик.

— Я же сказал, уходите! — Констебль уже нагнал его. — Ступайте прочь и оставьте господина в покое, не то худо будет.

— Но мне тоже надо домой! — возмутился мистер Окройд. — Я имею такое же право ходить по улицам, как и он. Сдался мне этот пьяница!

— А где вы живете?

— На Огден-стрит.

— Далековато, — недоверчиво заметил полицейский.

— Да, но это самый короткий путь, а остальное меня не волнует.

— Ну, тогда ступайте по другой стороне улицы. Я постою тут и прослежу. Чтоб я больше вас здесь не видел!

— Больно мне надо тебя видеть! — пробурчал мистер Окройд себе под нос, переходя дорогу. Он зашагал как можно быстрее и на первом же повороте свернул с Парк-драйв. «Интересно, кто это был, — думал он про себя. — Видал я на своем веку пьяных дураков, но такого встречаю впервые». Мистеру Окройду пришлось сбавить шаг: после неприятного разговора с полицейским сердце тревожно билось в груди, то и дело замирая, да и дыхание сперло. Поэтому до дома он добрался не скоро, даже Леонард уже лег спать.

Мистер Окройд нашел кекс с изюмом и маслом, с аппетитом откусил большой кусок и разгладил на столе четыре пятифунтовые банкноты. Двадцать фунтов. Лишь дважды в жизни он держал в руках такие деньги, да и те пришлось наскребать по шиллингу. А тут двадцать фунтов свалились на него прямо с неба. И что с ними теперь делать? Мистер Окройд в задумчивости пошел наверх.