Джон Пристли - Другое Место. Рассказы

— Видишь — теперь он разговаривает с нами! — взвизгнула мама, бросаясь к телевизору. — Но я его выключу. — И, выключив, она добавила твердо: — Это он в последний раз устраивает со мной такое. Больше я не дам ему случая. Один бог знает, что еще он может наговорить! — Она обвиняюще указала пальцем на Уну, которую все еще била дрожь, и продолжала: — Я все же думаю что мы немножко возбуждены и просто вообразили это. Ну, Уна, — ты его видела, ты его слышала. Ладно. Не будем этого повторять.

И мама отправилась на кухню, где гремела и звякала посудой до тех пор, пока не пришло время пить чай. Стив, который работал на аукционе, в этот день явился домой первым и, не сказав матери и сестре ни слова, быстро проследовал в большую гостиную, явно собираясь включить телевизор. Женщины, готовившие ужин в задней комнате, ничего ему не сказали. Это, как сразу догадалась Уна, была новая мамина тактика — никаких протестов, никаких попыток переубедить остальных, просто зловещее суровое молчание до тех пор, пока не начнется шум, и тогда, как вспышка молнии: «Я вам говорила». Накрывая на стол, они слышали доносившиеся из телевизора голоса, но слов нельзя было разобрать. Прошло пять минут, десять минут.

Внезапно голоса в гостиной умолкли. Ненадолго воцарилась тишина, затем Стив с каким-то странным видом медленно вошел в заднюю комнату, стараясь избегать вопросительных взглядов. Он сел и посмотрел на стол.

— Что, уже готово? — осведомился он слабым, сдавленным голосом.

— Нет, ничего еще не готово, — сказала мама. — Ты сегодня очень рано. А что это ты выключил телевизор?

— Да ну, — сказал Стив уклончиво, — охота была смотреть всякое старье.

Эта никудышная игра не обманула даже Уну, а уж маме все сразу стало ясно как дважды два.

— Перестань болтать глупости, — сказала она. — Ты видел его?

— Кого?

— Сам отлично знаешь — своего дядю Фила. Видел?

— Да вроде бы видел, — ответил Стив осторожно.

— «Вроде бы видел»! Ты видел его так же хорошо, как сейчас видишь меня.

— Нет, но я в самом деле его видел. — Стив был явно смущен.

— Он говорил что-нибудь — то есть тебе говорил?

— Ну, мама, как он мог…

— Ладно, хватит! — прикрикнула мама. — Мне надоело это слушать. Сейчас ты скажешь своей матери чистую правду, Стив. Ну, говорил он что-нибудь тебе? И если да, то что?

Стив с несчастным видом стал раскачиваться из стороны в сторону.

— Он сказал, что я стащил у него два шиллинга.

Мама и Уна задохнулись от изумления.

— Узнаю Фила! — закричала мама. — Ты ведь не брал у него эти два шиллинга?

— Брал, — горестно промычал Стив, и, прежде чем мама и Уна успели возмутиться, он вылетел из комнаты и запрыгал вниз по лестнице.

— Так я и думала, — сказала мама. — Будет еще хуже, я тебе говорила. — И она снова погрузилась в свое ужасное гробовое молчание.

Тут вернулись из магазина папа и Джордж, веселые и шумливые, словно школьники после уроков; иногда видеть их в таком настроении было одно удовольствие, но в другое время — наоборот. Сейчас было как раз другое время. К несчастью, они решили, что появление дяди Фила в телевизионных программах стало Главной Шуткой Дня, и подняли крик на весь дом, упражняясь в остроумии по этому поводу. Мама слушала их в мрачнейшем молчании, плотно сжав губы. Уна раза два взглянула на Джорджа, но это его не остановило. Сколько Би-би-си платит дяде Филу? Ему уже выдали профсоюзную карточку? Он, наверно, скоро станет звездой телевидения! А что, мама уже перестала понимать шутки?

— У нас разное понятие об юморе, Джордж Флеминг, — сказала мама. — Ну, я пошла. Я обещала заглянуть к миссис Прингл.

Лицо Уны выразило сомнение. Она впервые слышала о визите к миссис Прингл, а мама всегда любила заранее обсуждать свои светские контакты.

— Можно, я с тобой? — спросила Уна нервно.

— Не вижу причины, почему бы тебе не пойти, дорогая, — ответила мама величественно. — Пусть мужчины проведут веселый вечер у телевизора. Надеюсь, они получат удовольствие. — Она вышла, и Уна поплелась за ней.

Папа набил трубку, раскурил ее и сказал Джорджу:

— Ну вот, с ними всегда так. У них все дело в настроении. Сегодня они за телевизор, жить без него не могут. А завтра им какая-нибудь глупость взбредет в голову, и они на него уже смотреть не хотят. Привет!. — Последнее относилось к Джойс, вбежавшей в комнату. — Где была, дочка?

— А ты как думаешь? — завопила Джойс. — На работе. Нет, я ничего есть не буду. Схвачу что-нибудь в кафе «Эмпайр». Мы туда.

— Стоило ли всаживать все деньги в этот телевизор, — воскликнул пана, когда она побежала вверх по лестнице, — если ты больше прокутишь в «Эмпайре»?

Она остановилась и крикнула вниз:

— Ты разговаривал со Стивом?

— Я его еще не видел.

— Ну, а я видела! — торжествующе прокричала она и скрылась.

Папа и Джордж не стали дожидаться Эрнеста, потому что сегодня у него были курсы испанского языка. (Никто не знал, зачем он учит испанский; может быть, это помогало ему сохранять уравновешенность.) Они убрали со стола, быстро поплескали водой на посуду (чтобы мама видела, что ее мыли) и, окутанные клубами табачного дыма, торжественно двинулись в большую гостиную. Вот-вот должен был начаться спортивный тележурнал, содержательная программа, которую, конечно, куда лучше смотреть без этих капризных, всегда чем-нибудь недовольных женщин.

Первым в спортивном журнале выступил велогонщик, унылый и гнусавый молодой человек, который умел крутить педали как сумасшедший, но сказать ничего толком не мог. Папу и Джорджа он очень насмешил.

— А теперь поговорим с типичным старым спортсменом, — сказал ведущий с чугунной задушевностью, — который смотрел крикетные и футбольные матчи и другие события в мире спорта на протяжении последних шестидесяти лет. Добро пожаловать к нашим камерам, мистер Поррит!

Мистер Поррит, щуплый кривобокий старикашка со свернутой набок шеей, длинным носом и маленькими злыми глазками, вразвалочку вошел в кадр. Никаких сомнений — это был дядя Фил.

— Не может быть! — ахнул папа.

— Послушаем, что он скажет! — закричал Джордж. — Тогда будет ясно.

— Итак, мистер Поррит, вы уже давненько смотрите спортивные состязания? — спросил ведущий.

— Что верно, то верно, — сказал дядя Фил, ухмыляясь и злобно глядя на папу и Джорджа. — Много я повидал состязаний до того времени, когда имел несчастье поселиться в Смолбридже у неких Григсонов. Тут я кончился для спорта — да и вообще для всего.

— Что ты там мелешь! — взревел папа, вскакивая.

— Они держали лавочку, — продолжал дядя Фил, — торговали всякой мелочью… и боялись истратить лишний шиллинг…

— Нет, не выключайте! — закричал Джордж, бросаясь со своим тестем чуть не врукопашную. — Давайте послушаем, что он еще скажет.