Джон Пристли - Сэр Майкл и сэр Джордж

Червонным золотом волос, гладко лежащих по обе стороны лба и свернутых тяжелым узлом на затылке, длинными, чуть раскосыми глазами, мягкого карего цвета с легкой прозеленью, она напоминала не то какую-то принцессу древнего, еще никем не открытого племени, живущего в джунглях, среди циклопических руин, не то дочь короля троллей, русалку, плывущую к утонувшему моряку, сильфиду в аравийской башне, которую охраняют злые духи. И пусть ее манера говорить отдавала средней школой и курсами стенографии, а содержание разговора — женскими журналами и телевизионными передачами, но если человек переставал ее слушать, то, глядя на нее и давая волю воображению, он видел, что ее глаза сродни легендам и мифам. И Кемп, рассматривая ее заново, пока она поглощала пирог и салат в будничной обстановке бара, еще раз поздравил себя за внезапное решение, за интуитивное понимание того, что эта наяда из моря стенографисток может стать дальнобойным орудием в войне Дискуса и Комси, великолепным межведомственным снарядом.

— Вот видите, мисс Эссекс, — сказал он тем взятым с самого начала тоном, который ему самому казался не то чисто отеческим, не то совершенно идиотским, — тут действительно вполне приличное место, как, по-вашему?

Она сомневалась, можно ли ей принять приглашение в этот бар.

— Да, в дневное время тут, конечно, ничего, — сказала мисс Эссекс, — хотя я подозреваю, что вечерами будет похуже. Но пирог куда свежей, чем там, где я всегда кушаю. Спасибо вам большое, мистер Кемп. Вы хотели со мной о чем-то поговорить? Помните, вы сказали, что нам надо поговорить?

— Да, да, моя дорогая. Это касается Комси. Я тоже там работал. И я единственный человек в Дискусе, который может рассказать вам о Комси. Ведь вам интересно узнать, какие там люди? Ну конечно, интересно, дорогая моя. Впрочем, народ там скучноватый, не то что у нас, в Дискусе. За одним, но очень, очень важным исключением. — Он перебил себя: — Хотите еще фруктового соку? Нет? Тогда разрешите, я пойду возьму еще рюмку джину.

Когда он вернулся, она уже съела свой завтрак. Нет, курить она не хочет. Она хочет только, чтобы он рассказал ей про это важное, очень-очень важное исключение, про этого человека из Комси.

— Ах да, да, — сказал Кемп. — Я к этому и веду разговор. Речь идет о сэре Майкле Стратеррике. Вы о нем слыхали, мисс Эссекс?

— Да, мне одна девушка, я с ней работала в министерстве, говорила, что он ужасно красивый, немножко похож на Грегори Пека.

Кемп поглотил половину джина.

— Сэр Майкл, — торжественно произнес он, — один из самых красивых мужчин, каких я видел. Высокий, очень смуглый, романтичный, всегда грустный, и вместе с тем чувствуется, что если бы перед ним был тот, кто нужен — а я, мисс Эссекс, откровенно говоря, никогда не был тем, кто ему нужен, — то он излучал бы доброту, тепло, ласку. Да, он не женат. Он преследовал многих женщин, и многие женщины, сами понимаете, преследовали его. Но по существу он не дурной человек, хотя его часто называли дурным, испорченным. Я бы сказал, скорее, что несмотря на бесшабашную, веселую жизнь, несмотря на влиятельное положение в качестве главы Комси, в душе он — человек одинокий и несчастливый. — Он допил джин, с удивлением поглядел на свой стакан, поставил его на стол и только тогда строго посмотрел на мисс Эссекс. — Когда я служил в Комси, я постоянно задавал себе вопрос: могла ли бы любовь женщины или, вернее, любовь простой, ласковой девушки, совершенно непохожей на тех утонченных светских женщин, служивших ему забавой… постойте, куда это меня завело?

— Куда вас завело? — Мисс Эссекс, слушавшая с напряженным вниманием, растерялась от неожиданного вопроса. — А я не знаю, как это место называется, мистер Кемп, вы сами меня сюда завели и не сказали…

— Нет, нет, я знаю, куда я зашел. Я про наш разговор — забыл, с чего я начал. Главное — я все время думаю, что ему нужно любить и быть любимым.

— Да, я тоже так думаю, — сказала мисс Эссекс довольно глупым тоном, но при этом она была похожа на волшебницу, из-за которой отрекаются от святого Грааля. — Мне такие мужчины не встречались, но читала я про них очень много. Любовь их преображает, мистер Кемп.

— Очень хорошо сказано, мисс Эссекс. Но тут есть одна деталь. — Он посмотрел на нее почти сурово. — Кто бы ни была эта женщина, эта девушка, она должна держать его на расстоянии, пока он не докажет ей глубину своей любви. Еще одна легкая победа, еще одна забава, игрушка — и он останется еще более одиноким, станет еще несчастнее, еще циничнее…

— Еще беспутнее! — воскликнула мисс Эссекс, вспыхнув, как роза.

— Тут либо брак, либо ничего. — Кемп пристально поглядел на нее и вдруг переменил тон: — Ну вот, моя дорогая, все, что я могу рассказать о Комси, потому что там главное — сэр Майкл. А теперь, если вам надо спешить на работу, не буду вас задерживать. К сожалению, мне придется остаться. Вон там у стойки я вижу людей, с которыми мне надо перекинуться несколькими словами. Вы очень любезны, дорогая моя, что составили мне компанию!

— И мне приятно, право! Спасибо вам за вкусный завтрак и за интересный разговор, мистер Кемп! — И наяда ушла, стуча каблучками. Кемп смотрел ей вслед — столько блеска растаяло в воздухе, — и вдруг его охватила жалость. Разумеется, не к ней и, уж конечно, не к себе — этот модный недуг был ему совершенно чужд.

Впервые с начала их знакомства он почувствовал жалость к сэру Майклу Стратеррику.

Наконец наступило утро встречи с Маунтгарретом Кемденом, когда главы Дискуса и Комси могли бы испытать сочувствие друг к другу, так как оба попали в катастрофу, но вышло совсем наоборот — они надулись друг на дружку больше, чем когда-либо. После этого дня уже никак нельзя было назвать отношения между Дискусом и Комси «здоровым соперничеством» — как их остроумно называл премьер-министр. Теперь они соперничали злобно, нервно, безудержно, что и привело впоследствии к окончательному краху.

Приглашение принесла Джоан Дрейтон. Она вся сияла улыбкой — накануне к ней вернулся Уолли. Приглашение, посланное с нарочным, гласило, что Маунтгаррет Кемден просит сэра Джорджа Дрейка пожаловать к нему сегодня же утром, ровно в одиннадцать тридцать, в Гиззардс-отель.

— Вот здорово, а? — воскликнула миссис Дрейтон, которая позволяла себе такие вольные замечания лишь в те дни, когда Уолли к ней возвращался.

— Как сказать, Джоан, — заметил сэр Джордж. Зная о возвращении Уолли, он никогда не обрывал эти ее вольности, но принципиально не проявлял никакого волнения или даже повышенного интереса. — Попросите миссис Пемброук зайти ко мне. Может быть, ей известно, в чем тут дело.

Но Никола Пемброук тоже ничего не знала.

— Мне известно только одно, сэр Джордж: вам надо обязательно пойти.