Сосэки Нацумэ - САНСИРО

— Это как раз очень полезно людям, которые стремятся избежать ответственности.

— Кому же именно? Хироте-сэнсэю?

Минэко не отвечала.

— Нономии-сан?

Минэко продолжала хранить молчание.

— Вам лучше? Тогда, может быть, пойдём потихоньку обратно?

Сансиро приподнялся было, но Минэко взглядом заставила его сесть. В этот миг он смутно ощутил, какая лежит пропасть между ним и этой девушкой. От неё ничего не скроешь, она видит его насквозь. Это странным образом оскорбляло Сансиро.

— Заблудившиеся взрослые дети, — продолжая глядеть на Сансиро, повторила девушка. Сансиро промолчал.

— Вы знаете, как по-английски «заблудившийся ребёнок»?

Вопрос был для Сансиро настолько неожиданным, что он не смог ответить ни да, ни нет.

— Сказать?

— Да, пожалуйста.

— Stray sheep [43] Заблудшая овца (англ.) . . Вам ясен смысл?

Сансиро растерялся. С ним это часто случалось. Потом, когда растерянность проходила и мысль становилась ясной, он досадовал на себя, что в том или ином случае не ответил так или не поступил этак. Зная за собой эту особенность, Сансиро, однако, не был настолько легкомысленным, чтобы, не раздумывая, отвечать на любой вопрос. В то же время он понимал, что своим молчанием производит неблагоприятное впечатление.

Сансиро знал, что значит stray sheep. Однако смысл, вложенный в эти слова девушкой, он не мог постичь. И он с молчаливым недоумением смотрел на Минэко.

— Я кажусь вам дерзкой? — вдруг, точно оправдываясь, очень серьёзно спросила Минэко. До сих пор девушка представлялась Сансиро как бы окутанной туманом, и ему хотелось, чтобы этот туман рассеялся. Однако сейчас, когда в неожиданных словах девушки ему открылась её душа, он почувствовал лёгкое разочарование. Пусть бы лучше оставалась такой, как была: то ясной, то туманной, словно небо, раскинувшееся над ними. Но этого не вернёшь, не исправишь никакими словами, как ни старайся.

— Что ж, пойдёмте, — без тени неприязни в голосе сказала Минэко. Она словно бы примирилась с тем, что Сансиро не проявляет к ней ни малейшего интереса.

Небо снова изменило свой облик. Подул ветер. Над полями сгущались сумерки. Стало тоскливо и как-то зябко. От земли потянуло прохладой. Сансиро вдруг подумал, что один он ни за что не просидел бы здесь так долго. А Минэко… Минэко, может быть, нравятся такие места.

— Становится холодно. Пожалуй, пора идти, не то озябнем. Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?

— Да, хорошо, — ясным голосом ответила Минэко и, поднимаясь с земли, очень тихо, в раздумье проговорила: — Заблудшие овцы.

Сансиро, разумеется, промолчал.

Указав рукой в ту сторону, откуда появился незнакомец в европейском костюме, Минэко сказала, что ей хотелось бы пройти мимо дома, где сушится красный перец, конечно, если там есть дорога. У дома с соломенной крышей они заметили узкую дорожку и пошли по ней.

— Уже решено, что Ёсико-сан будет жить у вас?

Минэко едва заметно усмехнулась и, в свою очередь, спросила:

— А почему это вас интересует?

Сансиро хотел было ответить, но тут увидел довольно большую лужу. Посреди лужи лежал камень, кто-то, видно, специально его положил, но Сансиро камень не понадобился. Он легко перескочил через лужу и повернулся к Минэко. Девушка в это время пробовала ногой, насколько устойчив камень. Сансиро протянул ей руку.

— Давайте помогу!

— Не нужно, — смеясь, ответила Минэко. Она подождала, пока Сансиро опустит руку, и смело прыгнула. Однако, стараясь не испачкать гэта, не рассчитала прыжок и поскользнулась. Чтобы не упасть, ей пришлось ухватиться за Сансиро.

— Заблудшие овцы, — чуть слышно пробормотала Минэко, И Сансиро ощутил её дыхание.

Прозвенел звонок, и лектор вышел из аудитории. Сансиро стряхнул чернила с пера и хотел закрыть тетрадь, но Ёдзиро, сидевший рядом, попросил:

— Дай-ка на минутку. Я не всё записал.

Ёдзиро придвинул к себе тетрадь, полистал и увидел, что все страницы испещрены словами stray sheep.

— Что это?

— Да так, писал забавы ради. Лишь бы не конспектировать. Надоело.

— Разленился ты, я вижу. Лекция, кажется, была о различии между кантовским трансцендентальным идеализмом и трансцендентальным реализмом Беркли. Да?

— Что-то в этом роде.

— Ты не слушал?

— Нет.

— Типичный stray sheep. Горе мне с тобой.

Ёдзиро сунул тетради под мышку, встал и уже на ходу окликнул Сансиро:

— Пойдём-ка со мной!

Они спустились вниз, вышли на лужайку перед зданием факультета и сели под тенистой сакурой.

В начале лета здесь всё покрыто клевером. Когда Ёдзиро приходил в канцелярию подавать заявление о приёме, под этой сакурой он увидел двух студентов. Лёжа на траве, они разговаривали. «Если на устном мне повезёт, — сказал один, — и меня попросят спеть народные песенки о любви, я буду петь им сколько угодно». Другой в ответ тихонько запел: «Пусть бы добрый, толковый попался профессор, я бы всё рассказал о любви». С тех пор Ёдзиро полюбилось это место под сакурой, и, когда ему нужно было поговорить по душам с Сансиро, он приводил его сюда. Услышав как-то про этих студентов, Сансиро подумал, что не зря фразу «жалеть — значит любить» Ёдзиро перевёл в стиле любовной частушки. Сегодня, однако, Ёдзиро был серьёзен, как никогда. Едва усевшись на траве, он вытащил из кармана журнал «Бунгэй дзихё», открытый на одной из страниц, и показал Сансиро:

— Взгляни-ка!

Напечатанный крупным шрифтом заголовок гласил: «Невзошедшее светило». Под статьёй подпись: «Рэй Ёси». «Невзошедшее светило» — так называл Ёдзиро профессора Хироту. Это Сансиро слышал не раз. Но кто скрывается за псевдонимом Рэй Ёси? Сансиро посмотрел на Ёдзиро. Тот сидел неподвижно, вытянув шею и прижав указательным пальцем кончик своего и без того приплюснутого носа. Заметив, однако, что какой-то студент, стоявший неподалёку, смотрит на него и смеётся, Ёдзиро быстро опустил руку.

— Это моя статья, — заявил он. «Так вот оно что», — понял наконец Сансиро.

— Ты её писал, когда мы ходили на выставку цветочных кукол?

— Нет, вы ведь были там два-три дня назад. Так быстро её бы не напечатали. То другая статья, она выйдет в следующем номере. А эту я написал давно. По названию ты, вероятно, догадался, о ком идёт речь?

— О Хироте-сэнсэе?

— Ага. Я хочу привлечь к сэнсэю внимание и таким образом подготовить почву для перехода его в университет.

— Этот журнал пользуется популярностью? — Сансиро даже не слышал о его существовании.

— По правде говоря, совсем нет, в том-то и беда, — ответил Ёдзиро.

Сансиро невольно улыбнулся.

— Сколько же у него читателей?

Вместо ответа Ёдзиро, как бы оправдываясь, сказал:

— Ладно. Это всё-таки лучше, чем ничего.

Оказалось, что Ёдзиро давно сотрудничает в этом журнале, пишет почти для каждого номера, если позволяет время, но всякий раз под другим псевдонимом, так что знают об этом лишь два-три сотрудника журнала. Вероятно, так оно и было. Сансиро, например, впервые узнал, что Ёдзиро пишет. Он только не понимал, зачем понадобилось Ёдзиро публиковать свои так называемые «большие» статьи тайно, да ещё под таким забавным псевдонимом.