Артур Дойль - Торговый дом Гердлстон

Хотя Кимберли считается столицей этого края, самая добыча алмазов ведется не здесь, а в поселках по реке Вааль, рассеянных на расстоянии в пятьдесят — шестьдесят миль. Обычно камни скупаются прямо в поселках и оплачиваются чеками на кимберлийские банки. Поэтому я перевел наши деньги в здешнее отделение Южно-Африканского банка. Все складывается для нас прекрасно. Завтра я выезжаю в Хеброн, Клипдрифт и другие поселки при копях, чтобы самому посмотреть, как ведутся тут дела, и, может быть, купить несколько камней, чтобы стать известным. Как только новости дойдут сюда, я скуплю все, что будет предложено. Приглядывайте за Димсдейлом и следите, чтобы он ничего не пронюхал».

Он написал еще раз через две недели, и в Атлантическом океане пароход, везший его письмо, встретился с пакетботом, который должен был доставить в Южную Африку известие о чудесном открытии английского геолога, который нашел алмазы среди Уральских гор.

«Я езжу по поселкам, — писал Эзра. — Я побывал во всех между Хеброном и Клипдрифтом: в Пенниэле, Ковудс-Хопе, Вальдекс-Планте, Ньюкеркс-Хопе, Уинтерраше и Блуджекете. Завтра уезжаю в Делпортс-Хоп и Ларкинс-Флэт. Всюду меня принимают отлично, и не рады мне только скупщики, в большинстве немецкие евреи. Они прослышали, что я лондонский богач, и опасаются, как бы из-за меня не поднялись цены. Им неизвестно, что я сейчас покупаю только дешевые камни, так как нам следует сохранить все свои ресурсы в целости.

Процесс добывания алмазов очень прост. Люди копают ямы в песке на речном берегу, и в этих-то ямах и отыскиваются алмазы. Всю работу исполняют негры, „бои“, как их тут называют, а хозяин, „босс“, следит за ними. Все находки принадлежат боссу, но боям выплачивается точно установленное жалованье, независимо от того, отыскивают ли они что-нибудь или нет.

Когда я в Хеброне наблюдал за работой такой команды, белый надсмотрщик вдруг закричал, сунул руку в только что выброшенную кучу песка и вытащил неприглядный шарик величиной с небольшой грецкий орех. На его крик сбежались хозяева всех соседних участков.

„Прекрасный камень!“ — сказал тот, кто его нашел.

„Пятьдесят каратов, не меньше!“ — воскликнул другой, взвешивая алмаз на ладони.

Со мной были весы, и я предложил взвесить его. Он потянул шестьдесят четыре с половиной карата. Затем они вымыли его и внимательно осмотрели. Потом они долго шептались, после чего хозяин камня подошел ко мне.

— Вы ведь покупаете камни, мистер Гердлстон? — спросил он.

— Иногда, — ответил я. — Но вообще-то я этим не слишком интересуюсь и езжу больше для удовольствия, чем для дела.

— Ну, — ответил он, — вам придется долго поездить, прежде чем вы найдете камень получше. Сколько вы за него дадите?

Я поглядел на камень и сказал:

— Окраска неравномерная.

— Он же белый! — заявил хозяин, а приятели его поддержали.

— Господа! — сказал я. — Камень вовсе не белый. Он с желтым надцветом. И ничего не стоит.

— Да коли он желтый, — говорит какой-то чернобородый верзила в вельветовых штанах, — так от этого за него надо взять дороже. Желтый алмаз ничуть не хуже белого.

— Конечно, — отвечаю я. — При условии, что окраска равномерная. А этот камень — грязно-желтый. И вы это знаете не хуже меня.

— Так вы его не купите? — спрашивает один из них.

— Могу дать за него семьдесят фунтов и ни пенни больше, — говорю я.

Слышали бы вы, как они взвыли!

— Да он стоит пятьсот фунтов! — завопил кто-то.

— Прекрасно, — сказал я, — оставьте его себе и продайте за эту сумму. Всего хорошего! — И я уехал.

В тот же вечер мне прислали этот камень с просьбой выписать чек на семьдесят фунтов, а через два дня я продал его за сто фунтов. Как видите, уроки ван Хелмера мне весьма пригодились. Я рассказал вам про этот случай только для того, чтобы вы убедились, что хоть я и новичок в этом деле, провести меня никому не удастся. В здешних газетах нет никаких известий из России. Но я к ним готов. Как вы поступите, если что-нибудь помешает нашей операции? Сбежите с остатком капитала или пойдете ко дну с развернутым флагом, уплатив столько-то шиллингов за фунт? Чем больше я об этом думаю, тем сильнее проклинаю ваше безумие, из-за которого мы очутились в нынешнем положении. Всего хорошего».

— Он прав, это было безумие! — сказал старый коммерсант, опуская голову на руки. — Конечно, мальчик мог бы и не упрекать меня, находясь так далеко, но ведь он всегда был грубоват и не любил обиняков. «Если что-нибудь помешает нашей операции…» Вероятно, его гнетут какие-то сомнения, иначе он не написал бы так. Лишь богу известно, как я поступлю в подобном случае. Есть и еще способы… другие способы… — Он провел рукой по глазам, словно отгоняя страшное видение. Его сумрачное лицо так исказилось, что в нем трудно было узнать почтенного старейшину тринитарианской общины или всеми уважаемого коммерсанта с Фенчерч-стрит.

Некоторое время Гердлстон размышлял, а потом поднялся на ноги и позвонил. По этому сигналу в комнате появился Гилрей — так быстро и так бесшумно, что его можно было бы принять за какого-нибудь послушного джина из восточной сказки, если бы только весь его облик от кончиков измазанных в чернилах пальцев до изношенных башмаков не был столь прозаичен и не выдавал в нем сразу старого клерка.

— А, Гилрей! — начал коммерсант. — Мистер Димсдейл в конторе?

— Да, сэр.

— Прекрасно. Он, кажется, является сюда аккуратно?

— Очень аккуратно, сэр.

— И, кажется, начинает хорошо разбираться в делах?

— На редкость быстро привыкает, сэр, — ответил старший клерк. — Он и в порт поспевает и в контору, так что прямо с утра до ночи трудится.

— Так и следует, так и следует, — сказал Гердлстон, поигрывая пресс-папье. — Прилежание в юности, Гилрей, приносит досуг в старости. «Дева Афин» разгружается?

— Мистер Димсдейл побывал там утром, сэр. Разгрузка идет быстро. Только он хотел обратить ваше внимание на состояние судна, мистер Гердлстон. Он говорит, что оно даже в порту течет и что некоторые матросы отказываются идти на нем в новый рейс.

— Гм-гм! — досадливо хмыкнул Гердлстон. — А для чего же существуют портовые инспектора? Зачем им платят жалованье, если мы сами будем осматривать суда? Когда инспекция потребует ремонта, мы его произведем.

— Инспектора были на судне одновременно с мистером Димсдейлом, сэр, — робко сказал Гилрей.

— Ну и что же? — спросил хозяин.

— Он говорит, сэр, что инспектора спустились в каюту с капитаном Спендером, и он угостил их шампанским. Потом они заявили, что вполне удовлетворены состоянием судна, и ушли.

— Ну, вот видите! — с торжеством воскликнул глава фирмы. — Разумеется, инспектора с одного взгляда могут определить положение вещей, и они не преминули бы обратить внимание капитана на неполадки, если бы действительно там было что-нибудь серьезное. И впредь лучше не поднимать ложной тревоги. Скажите об этом мистеру Димсдейлу, но от своего имени, а не от моего. Посоветуйте ему быть осмотрительнее и не торопиться с выводами.