Менделе Мойхер-Сфорим - Путешествие Вениамина Третьего

Та же участь постигла и нашего Вениамина из Тунеядовки. По внешнему виду его принимали за полоумного, а слушая его разглагольствования о путешествии, люди еле сдерживали хохот, подтруднивали над ним, дразнили, смотрели на него как на чучело гороховое. Счастье, что Вениамин далеко не все понимал, не то он обозлился бы, занемог бы, упаси бог, от огорчения и плюнул бы на свое путешествие!

Мы опускаем многое из того, что относится к издевательствам над Вениамином, дабы это не легло несмываемым пятном на всех нас, не опозорило бы нас перед лицом истории, перед лицом будущих поколений. Мы делаем вид, что ничего об этом не знаем. Шито-крыто! Продолжим наше повествование.

«В Тетеревке, — говорит Вениамин, — много евреев, да плодятся и множатся они! Кто они, что за люди, откуда родом — они и сами знать не знают и ведать не ведают. От отцов, дедов и прадедов им известно, что происходят они от евреев, да и судя по некоторым их обычаям, по одежде, языку, делам и тому подобному, — они, видимо, и в самом деле евреи, но пришедшие сюда из разных мест, оторвавшиеся от разных колен израилевых, разобщенные, ибо у них друг с другом нет почти ничего общего. Падающего здесь, к примеру, никто и не подумает поднять, хоть околей он тут же на месте, прости господи!

Среди здешних евреев имеются и такие, которые прекрасно понимают манифаргийский язык. Слово это происходит от латинского «манифаргиссимус», что означает: «мани» — рука, а «фарги» — нечистая, то есть нечистые на руку. Евреи-манифаргийцы знают также хиромантию, то есть глядят людям в руку, да тем и кормятся. Кроме того, есть у них и другие специальности — они замечательные клепальщики и отличные токари: сочинят небылицу, да так отточат, что диву даешься! Еще ниспослал им всевышний дар преувеличения: сочинят втихомолку историю и расскажут с такой ужимкой, что человека даже слезой прошибает, — всю душу вывернут. Говорят, что евреи эти — разноплеменный сброд и берут они начало от упоминаемого в Библии рода «кафторим» [29] Кафторим — библейское племя. .

«А в общем, — повествует Вениамин, — тамошние жители — люди порядочные и благопристойные. Меня они всегда принимали с улыбочкой, им доставляло большое удовольствие оказывать мне внимание. По всему было видно, что они мною очень довольны. От всей души желаю, чтобы и бог и люди были так же довольны ими во веки веков. Аминь!»

«Чудеса да и только! — продолжает Вениамин. — В этой среде встречаются иной раз и слегка свиноподобные. Их сразу узнаешь по обличию. Кое-кто полагает, что это порода такая, другие утверждают, что таково влияние местности». Вениамин не берется решать этот вопрос. Дело ученых исследовать и объяснить это явление. «Но как бы то ни было, — указывает Вениамин, — само по себе это вовсе не ново. Еще старик Маттатия де ла Кроти в давние времена писал в своем «Отображении мира» следующее:

«В британских владениях живет племя хвостатых, подобных коровам. Еще встречаются женщины огромного роста, толстомясые великаны, заросшие щетиной, подобно свиньям. Во Франции объявилось племя рогатых. В горах живут хромоногие женщины, причем хромота считается у них признаком особой красоты». Совсем как у нас! В наши дни встречается много женщин, у которых, извините, зад сильно выпячен, а по земле волочится длинный хвост. «Так было, — говорится в писании, — так и будет, ничто не ново под луной!»

«Тетеревка, — говорит Вениамин, — большой город с красивыми домами, с длинными улицами. На первый взгляд кажется, что жизнь в городе бьет ключом. Однако с течением времени, когда обживешься, убеждаешься, что по сути это своего рода большая Тунеядовка.

Жители города едят, ложатся спать, встают каждый день обычно в одни и те же часы. Счет времени ведется там от завтрака до обеда, от обеда до ужина. Завтрак, обед и ужин — это в жизни тетеревцев три пристанища, до которых они жаждут добраться, чтобы хоть чем-нибудь заняться после длительной потери времени в путешествиях по пустыне.

Говорят, будто сам по себе воздух в Тетеревке делает человека ленивым, беспомощным, сонливым. Бывает, попадет сюда человек энергичный, жаждущий деятельности, но проходит немного времени, и от его энергии и стремления к деятельности ничего не остается, кроме стремления… поесть, поспать и вставать лишь для того, чтобы снова покушать и снова лечь спать».

Привелось Вениамину повидать здесь местечковых мироедов и общинных заправил. Перед отъездом из своих местечек они проявляли кипучую энергию и чрезмерное усердие. «Необходимо ехать! — твердили они. — Во что бы то ни стало надо ехать и обязательно нужно постараться уладить вопрос о деньгах на общественные нужды и разные другие дела!..» По совести говоря, все их рвение, все эти усилия ни к чему и нужны они тут как пятое колесо телеге, так как имеется установленная смета и все будет сделано без их помощи. Однако пыл и жажда деятельности возобладают. Желание ехать превозмогает. И, получив у горожан деньги на расходы для своих жен, детей и для себя, наши общественные печальники отправляются в добрый и счастливый час в путь-дорогу. Но по приезде в Тетеревку их пыл, как назло, немедленно остывает. Куда девалась вся их прыть? Сидят в заезжем доме размякшие, беспомощные, и все только едят да пьют, бедняги, и спят, точно околдованные. В таком состоянии проводят они, несчастные, все свои дни и годы. Общество по их требованию беспрерывно шлет им деньги, а они, страдальцы, торчат здесь да только и делают, что позевывают, едят, спят, горемычные, как зачарованные принцы, и прямо-таки нет никакой возможности вытащить их отсюда. Тут уж ни знахарь, ни ведьма не помогут.

Вениамину очень хотелось познакомиться с проживающими в Тетеревке знаменитыми учеными и сочинителями. Как-никак он был тоже человек ученый, философ, заглядывающий в умные книги и знающий, что такое древнееврейский фолиант, из коего и они черпали свои познания и ученость. Да и как же можно было быть здесь и не повидаться с людьми своего круга? Кроме того, ему хотелось потолковать с ними о своем путешествии. Такие люди его поймут и оценят по достоинству. Кстати, он надеялся получить от них рекомендательные письма и хвалебные отзывы, ведь они любят блеснуть рекомендательной грамотой по поводу всяких ничтожных затей, пустяков и нелепостей. Как же им не откликнуться на столь важное событие, как путешествие нашего героя! Тут уж перо их понесется, словно резвый конь, галопом по бумаге.

Однако, к кому бы Вениамин ни заходил, его всюду постигала неудача: хозяин либо ел, либо спал!

Однажды ему удалось попасть к некоему неугомонному писаке, прославившемуся своей неистовой предприимчивостью, как раз в то время, когда тот полулежал в кресле в своей комнате.