Александр Ванярх - Иван

— Я согласилась, потому что не видела его, а сейчас… да вы же не знаете, почему я так себя веду. Я мщу мужчинам за подлость, а тут одна простота и святая невинность. А если он влюбится в меня? Таких у меня было немало!

— Ну, это наши проблемы, я тебя только очень прошу — помоги парню, мы через три дня уедем, и, может, в жизни с тобой больше не встретимся — это же для него один, может единственный шанс.

— Ну, хорошо, попробую, но если почувствую что-то неладное, сразу смотаюсь, так что заранее извините, — не совсем уверенно ответила Лена.

— Ладно, только ты успокойся, все будет нормально, Иван не такой дурак, чтобы сразу вот так, с бухты-барахты, влюбиться.

— Эх, дядя! — с издевкой сказала Лена. — Видать, вы сами ничего толком не испытали, ну да ладно, актриса так актриса.

И они подошли к столу регистрации. А через два часа вместительный вертолет «Ми-8», вздрагивая корпусом и неимоверно ревя, нес их туда, где снимался нашумевший в то время художественный фильм «Земля Санникова», где дышал, пыхтел и плевался на высоту около сорока метров один из самых больших гейзеров мира, Великан; где шипели и выливали брандспойтными струями почти кипящую воду около сотни мелких и средних вулканов-гейзеров, где была самая разнообразная растительность и животный мир, в низину сказок, или, как она официально называлась, в Долину гейзеров. Внизу — гряда, за грядой проплыли величественные, засыпанные снегом камчатские горы с многочисленными сопками, поросшие хвойными и смешанными лесами, по которым нередко то с одной стороны, то с другой пробегают косой рысью лоси или черными точками перемещаются дикие кабаны.

Камчатка! Край самых разнообразных сочетаний как в животном, так и в растительном мире. От огромного, выше человеческого роста, разнотравья до самой скудной тундровой растительности, от кипящих источников — до вечных ледников, от снежных сусликов — до белых медведей, от соболей до зайцев и белок, от морской выдры — до тюленей… И так далее.

Это край ста шестидесяти вулканов, из которых двадцать восемь — действующих, а Ключевская Сопка самая высокая в мире (4750 м) и сейчас дышала сизой гарью.

Камчатка! Вертолет, содрогаясь всем корпусом, медленно продвигаясь по курсу, понесся мимо блестевших вершин навстречу низко висевшему над горизонтом солнцу в долину сказочных явлений, в долину далекого прошлого земли, в «Долину гейзеров».

Глава седьмая

Месяц октябрь ведёт себя в Сибири по-разному. Но что это осенний месяц всем понятно. Бывают и заморозки, и морозы. Бывает, что ни с того ни с сего, повалит снег. Но бывает и тёплая, даже, как сейчас, не по — осеннему, ласковая погода. Даже листья не на всех деревьях облетели. И всё — таки это была середина осени. Настало время, когда Виктор Иванович, посадив все свое немалое семейство в «тойоту», выехал на станцию Чулым встречать долгожданных «князьей».

Внушительный пассажирский состав, заскрипев тормозами, плавно остановился в назначенное время, и в оживленной суете провожающих и встречающих семья Сердюченко без труда увидела двух военных, идущих вдоль вагонов.

— Это они! — крикнула Люда и побежала в сторону состава.

— По росту можно сразу определить, что Яков твой брат, — сказала Настя Виктору.

А Виктор, молча, смотрел, как подбежала и повисла на шее у отца Люда, как поцеловала в щеку Ивана, и слезы покатились из его глаз — видно, старел сибирский богатырь, не выдержал обыкновенной житейской сцены. Будто во сне все происходило. Тут было всё: и объятия, и поцелуи, и слёзы радости, и какие — то сердечные и задушевные слова. Всё было! Ведь встретились, видевшие друг друга только в детстве, два брата. А Иван? А Настя? Да можно ли передать ту радость, что испытали эти двое? Женщины прямо порхали вокруг этих, долгожданных рослых военных! Все были довольны и счастливы. Всю обратную дорогу не умолкали людские голоса. Только Иван, почему то не разделял общего веселья, часто умолкал, будто забывался, и его мысли улетали куда-то далеко отсюда. Когда они приехали домой и уже сидели за семейным столом, Иван часто отвечал на вопросы невпопад, а порой просто умолкал и отрешенно смотрел в одну точку.

— Что это с ним? — спросила Настя Якова, — Где это он витает?

— Было дело, — загадочно ответил Яков, — Это со всеми бывает, пройдет.

А Люда еще в машине обратила внимание на его апатичное состояние.

— Вань, а Вань, ты где? — нежно шепнула она ему в ухо, прижавшись щекой к щеке.

— Да тут я, куда ж мне деваться?

— Вижу — сам сидишь тут, а душа где-то далеко.

— Ладно тебе выдумывать… Как тебе моя школа?

— Школа лучше, чем у нас в Каменском, учителя все о тебе расспрашивали, удивлялись, почему не пошел в институт, говорят, что очень умный ты, мне даже иногда стыдно за себя бывает, — щебетала и щебетала Люда, но Иван ее почти не слушал. Он все не мог забыть сцены прощания в аэропорту Елизово, которая явилась финалом его первой, такой мимолетной и такой страстной любви к девушке, о существовании которой он раньше даже и не подозревал, той, которая пробудила в нем мужчину, которая была готова в последний момент пойти за ним в огонь и в воду. Он буквально потерял голову, и, что удивительно, как только она села рядом с ним в вертолет и словно невзначай проникла рукой в его перчатку и стала нежно поглаживать его руку, он почувствовал, как просыпается его мужское желание. Он ничего не мог сделать с собой, его влекло к ней, он совсем потерял голову. Даже Яков Иванович, вначале с нескрываемой радостью наблюдавший за ними во время похода в «Долину гейзеров», после возвращения не на шутку встревожился.

— Ваня, не далеко ли вы зашли с Леной, может, пора остановиться?

— Зачем останавливаться, может, я хочу жениться на ней — вот будет для всех сюрприз: приедем мужем и женою.

И только серьезный разговор с Леной дал результат: она пообещала больше не приходить к ним в гостиницу и не провожать их. Но в последний момент, когда уже была объявлена посадка, Лена буквально влетела в здание аэропорта, и они застыли с Иваном в страстном объятии.

И все время, пока они ехали домой, Иван не мог ни на минуту забыть ее; даже оказавшись среди самых близких для него людей, он все же мысленно был с той, его первой любовью, с Леной.

— Ваня, а Ваня, — вывел его из оцепенения Виктор, — А не рвануть бы нам к хижине дяди Егора? Возьмем Якова Ивановича и вспомним молодость!

— Надо бы акклиматизироваться. Сейчас я, видимо, двести верст туда и обратно не осилю.

— Неужели двести верст? — удивился Яков.

— Примерно так и будет, — кивнул Виктор, — Но сходить бы надо.

— А еще, Ваня, — включилась в разговор Настя, — мы все документы на смену твоей фамилии сделали, судья советует делать это сразу, пока ты не получил паспорт. Так что буквально завтра надо подавать заявление.