Александр Ванярх - Иван

Стали поступать большими партиями парашюты, каждый комплект надо было проверить, начиная от документации и кончая всеми принадлежностями до мелочей. Правда, три дня назад прибыл начальник парашютно-десантной службы, старший лейтенант Дробинко В.Г. Иван был поражен, узнав, что на счету начальника парашютной службы «аж» восемь прыжков, но все же офицер оказался энергичным и взял на себя значительный участок работы — документацию.

Прошла неделя сумасшедшей работы. Правда, за Иваном стала приезжать специальная машина, на что Николай Николаевич тут же отреагировал, сказав:

— Ну, Ванятка, ты тоже шишкой становишься, глядишь, и брюшко отрастишь.

— Что вы, дядя Коля, да у меня ни в жизнь живота не будет, конституция такая, — гляди, — и Иван, втянув живот, поднял рубаху, — видал, ребра видно.

В тот день они проговорили допоздна, уже было совсем темно, когда легли спать. Николай Николаевич зачастую и спал у Ивана в доме.

— Муторно мне бывает по ночам, Ваня, кошмары снятся. Можно я у тебя буду? — однажды сказал он, и с тех пор оставался на ночь довольно часто.

А вот на этой неделе что-то стало беспокоить дядю Колю, он ходил подавленный, еще больше ссутулился.

— Чует мое сердце, Ваня, что-то неладное, да и Рита обещала звонить. Вторая неделя — и ни слуху, ни духу.

— Меня это тоже беспокоит, а где узнать — не соображу, — сказал Иван.

— Скажи Александру Васильевичу, он вмиг все узнает.

— Командиру только сейчас не до меня — идет формирование части.

— Да он и не будет, у него для этого люди есть.

— Ладно, дядя Коля, наверно, заотдыхались — не до нас им.

Прошло еще три дня, в первый из которых появилась Оля. По старой памяти она приехала на автобусе к месту, где была планерная школа, и поразилась увиденному. Вокруг двухэтажных корпусов и складских помещений стояло изготовленное из бетонных столбиков и колючей проволоки заграждение — шлагбаум и деревянный домик КПП. Растерявшись, девчушка сначала хотела уехать обратно, но автобус ушел, скрипнув закрывающимися дверьми. Солдаты, работающие недалеко, бросили лопаты и с любопытством уставились на нее.

Из КПП вышел сержант с повязкой на руке и представился:

— Сержант Батырь, разрешите узнать цель вашего прибытия!

— Я… я не знала, что тут военные, два месяца назад я тут училась.

— Вы, и тут? — не понял Батырь.

— Да, тут была планерная школа.

— Что-то такое здесь было, только парашютное, это мы знаем. А вам, может, кто нужен из бывших работников? Тут многие из них работают.

— Да вообще-то мне нужен Ваня, Иван Исаев, не знаете такого?

— Да почему же, это мой лучший друг! Пойдемте со мной, я его вмиг найду.

Они зашли на КПП, и сержант, крутанув ручкой, сказал в телефонную трубку: «Сергей, объяви: Исаев Иван Егорович! Вас ожидает очень красивая девочка. Повтори — ага, молодец!»

А через секунду над корпусами зычным голосом объявили по громкоговорителю: «Старшина Исаев Иван Егорович, вас ожидает красавица».

Буквально через три минуты у КПП остановился «ГАЗ-69» и из него выпрыгнул одетый в защитный комбинезон Иван.

— Вот он, ваш Ванятка! — крикнул сержант. — Прикатил!

Оля выскочила из деревянного домика, и они бросились друг другу в объятья.

— Везет же некоторым! — сказал Батырь и спрятался за дверью, а солдаты, высоко подняв лопаты, заорали: «Горько! Горько! Горько!»

В этот день Ивана отпустили, дали отгул на три дня, сам командир приказал, услышав объявление по громкоговорителю. И вот прошли и эти три дня. Как они пролетели для влюбленных, можно только догадываться, но казалось, что больше всех счастлив был Николай Николаевич. Он с блаженной улыбкой наблюдал, как молодые, не отпуская друг друга ни на шаг, ходили вместе едва не в туалет.

— Надолго она? — поинтересовался Николай Николаевич.

— Через два дня уезжает.

— Как уезжает? — не понял Николай Николаевич.

— На установочные лекции надо в Москву.

— Вот жизнь, и что — опять разлука? Не надоело это тебе?

— Надоело, поэтому я сейчас и скажу ей об этом.

И действительно — как «По-Щучьему» велению на веранду вышла Оля. Иван стал в позу, но довольно серьезно сказал:

— Оля, в присутствии Николая Николаевича я прошу тебя стать моей женой.

Девчушка остановилась и испуганно посмотрела на Николая Николаевича.

— Дядя Коля, объясните ему, что мне еще нельзя замуж. Он не понимает.

— А сколько тебе лет-то? — так же серьезно спросил Николай Николаевич.

— Скоро будет семнадцать.

— В таком случае это не совсем нормально…

— Вы это о чем? — возмутился Иван. — Семнадцать — ну и что? В Загсе не распишут? Да плевать я хотел на ваш загс! Иди сюда, — и он, почти силой схватив Олю за руку, поставил рядом с собой. — Дядя Коля, благословляй нас на вечную совместную жизнь!

— Да постой, ты что — в уме? Не понимаешь, почему она не может выйти за тебя замуж? — уже с раздражением проговорил старик. — Оля, ты погуляй, а я ему постараюсь все объяснить.

Оля медленно пошла по саду.

— Вы с ней как муж и жена были? — вдруг открыто спросил он.

— Да нет же!

— Ну, хоть в этом ты не дурак.

— Что ты все «дурак» да «дурак»! И почему это они там, в Загсе должны решать, когда девочке или мальчику жениться или выходить замуж? Восемнадцать, а я в восемнадцать в армии служил, и вот сейчас и в двадцать три не женился. Почему это за меня кто-то другой решил?

— Есть нормы, правила — установленные медициной. Да и мораль какая-то есть… А теперь скажи, как позвонить твоему командиру, ты не додумаешься, а люди, может быть, в беде.

— Да ладно тебе — «в беде»! На столе возле телефона лежит блокнот — там все и написано.

Оля подошла, как всегда тихо, бесшумно. Иван сидел на срубе колодца и думал.

— Знаешь что, Ваня, я подумала, — сказала Оля, отчего Иван даже вздрогнул, — если тебе это так надо, я согласна быть твоей женой хоть сейчас.

Иван резко повернулся в ее сторону и неожиданно для самого себя сказал:

— Ты думаешь, что я — сексуальный маньяк? Мне невтерпеж? Как-нибудь перебьемся, расти только поскорее, — и он, схватив ее в охапку, усадил к себе на колени и стал целовать в щеки, губы, глаза, шею, приговаривая: «Ты моя лапочка, ты мое золото, и где же ты столько лет пропадала, какого же бога мне благодарить за тебя?»

— Смотри, сейчас грохнемся в колодец — и жениться не надо будет!

На веранде появился дядя Коля, хмурый и подавленный.

— Говорил я тебе — звони командиру, так нет: «загорают», «купаются»! В КАПЭЗЕ они все сидят, обвиняются в покушении на убийство.

— Как это «обвиняются»? — не понял Иван, осторожно поставив Олю на ноги.

— Откуда я знаю. Командир говорил по селектору с оперативным по Крымской области, ему через секунду ответили дословно: «Бузаджи Василий Васильевич, Исаева Рита Ивановна, Овсиенко Николай Васильевич находятся в КПЗ города Керчи. Обвиняются в покушении на убийство».