Шарлотта Бронте - Секрет (сборник)

В сборник вошли самые ранние произведения Шарлотты Бронте — отчасти игра, отчасти первые опыты писательства, в которых при всей их детской наивности уже отчетливо виден литературный талант. Юная Шарлотта пробует себя в самых разных жанрах: проза, поэзия и драматургия, сатира и политическая аллегория, фантастика и то, что мы теперь назвали бы «фэнтези» — литературная сказка, действие которой происходит в вымышленном мире с подробно разработанным антуражем. Кто знает, какое развитие получили бы эти стороны ее таланта, родись она века на полтора позже?

Многих поклонников сестер Бронте занимает вопрос: как в одной семье появились сразу три выдающиеся писательницы? Возможно, одна из разгадок — в той творческой атмосфере, которая царила в их доме. И произведения детей Бронте дают читателю возможность краешком глаза заглянуть в их жизнь и в их внутренний мир.

Шарлотта Бронте была третьей дочерью англиканского пастора Патрика Бронте. Она родилась в 1816 году, в следующие годы на свет появились ее брат Брэнуэлл, сестры Эмили и Энн, а в 1820 году не стало их матери. Патрик Бронте остался вдовцом с шестью детьми на руках. Приход занимал все его время, но приносил очень мало денег. Решение отдать четырех старших девочек в пансион для детей духовенства Кован-Бридж, казавшееся наилучшим выходом, обернулось трагедией: Мария и Элизабет заболели туберкулезом и, хотя отец немедленно забрал дочерей домой, умерли в тот же год. Дальше отец учил детей сам. Человек это был в высшей степени незаурядный. Первый биограф Шарлотты, Элизабет Гаскелл, изобразила его самовластным чудовищем, а он, желая, чтобы жизнеописание его дочери увидело свет, даже не стал возражать; только сейчас трудами современных исследователей справедливость постепенно восстанавливается. Патрик Бронте родился в Ирландии, в бедной, практически неграмотной семье, сам выучился читать, стал учителем, затем поступил в Кембридж и был рукоположен в сан. Всю жизнь он писал стихи, которые публиковал в местных газетах. В воспитании детей преподобный Патрик Бронте придерживался самых современных взглядов: им надо давать книги, а в остальном представить свободу бродить «по пастбищам зеленым и лугам» (У. Вордсворт). И книг, несмотря на бедность, в доме всегда было очень много: Вальтер Скотт, Дефо, Байрон, Шелли, Саути, уже упомянутый Вордсворт; Бронте покупали или брали читать у соседей ведущий литературный журнал того времени — «Ежемесячный журнал Блэквуда», из которого юная Шарлотта позаимствовала форму многих своих ранних произведений.

Шарлотта почти никогда не упоминает умершую сестру Марию (начальная фраза «Истории года» — редчайшее исключение), видимо, слишком остра была боль, однако можно догадаться, что первые игры придумывала для них Мария. Шарлотта, став старшей, взяла на себя эту роль. В «Истории года» она рассказывает, как появились некоторые игры. Из одной — в деревянных солдатиков — впоследствии выросла их с Брэнуэллом «Витропольская сага». Короткая повесть «Двенадцать искателей приключений» рассказывает о том, как (по версии Шарлотты) на берегу Гвинейского залива был основан Стеклянный город (в более поздних произведениях саги — Витрополь). «История островитян» не относится к витропольской саге, но связана с ней общими героями. Именно эти «тома» (написанные, как и все остальные сочинения детей Бронте, микроскопическим почерком на оберточной бумаге и сшитые в маленькие книжечки — такие, чтобы их «могли читать солдатики») заслужили суровое осуждение Элизабет Гаскелл: «Описания подлинных событий безыскусны и выразительны, однако стоит ей дать волю своему воображению, язык и фантазия вырываются за рамки здравого смысла и вплотную приближаются к откровенному бреду». На современный взгляд, эти тексты, написанные тринадцатилетней девочкой, интересны именно во всей полноте, и реалистическая их часть, и та, которую миссис Гаскелл сочла бредовой. Из них видна и удивительная фантазия, и необыкновенная начитанность детей Бронте: политики, журналисты, врачи, литераторы, путешественники для них настолько близки, что легко становятся персонажами сказки. Шарлотта безусловно разделяет консервативные взгляды отца: ее герои — тори, вигам отведена роль мелких пакостников. Форму она смело заимствует у литераторов-романтиков. Типичный сюжет ее тогдашних произведений состоит в том, что герой попадает в некое таинственное место, где с ним происходят необъяснимые события (отечественному читателю это наверняка напомнит «Остров Борнгольм» Карамзина).

Так же решительно заимствует она и форму «Блэквудского журнала» для своего «Журнала удальцов». Выпуск включает небольшой прозаический раздел, стихи и «застольную беседу», составленную по образцу «Амброзианских ночей» Джона Уилсона, Джона Локкарта и Джеймса Хогга: несколько персонажей собираются за столом в таверне и непринужденно обсуждают текущие события. Подобно «Блэквудскому журналу», сочинения Шарлотты исполнены полемического журналистского задора: в «Дне во дворце Парри» она высмеивает персонажей своих сестер Эмили и Энн, в «Занимательном эпизоде из жизни некоторых выдающихся людей современности» достается уже ее брату Брэнуэллу, вернее, его литературной маске, капитану Бутону. Однако если Эмили и Энн, обиженные на диктат старших, в конце концов отделились и создали свою собственную страну, то Брэнуэлл вполне способен был за себя постоять. «Занимательный эпизод» написан 18 июня 1830 года, а 19-го Брэнуэлл (от имени Бутона) уже откликнуться на него заметкой «Разоблаченный лжец». Эта перепалка соавторов-соперников проходит через все юношеское творчество Брэнуэлла и Шарлотты; ее фирменные обращения к читателю, придающие такое очарование «Джейн Эйр», в ранних книгах всегда адресованы Брэнуэллу и почти всегда содержат ехидную шпильку.

За исключением нескольких ранних фрагментов, Шарлотта нигде не говорит от своего имени. В соответствии со взглядами того времени, что писательство — не женское дело, рассказчик всегда мужчина. К 30-му году, когда написан «Занимательный эпизод», окончательно формируется ее главная литературная маска — лорд Чарлз Уэлсли. Лорд Чарлз и Артур, маркиз Доуро — сыновья герцога Веллингтона (получившие свои имена от реальных детей реального герцога Веллингтона), — фигурируют уже в «Островитянах», но здесь они еще идеальные молодые люди, наделенные сверхчеловеческой красотой и всеми мыслимыми добродетелями (хотя привычка подглядывать и подслушивать проявляется у лорда Чарлза уже тогда). Однако довольно быстро он превращается в иронического, даже злобного наблюдателя, с удовольствием подмечающего чужие недостатки. Отныне его главные орудия — клевета и убийственный сарказм. В предисловии к «Альбиону и Марине» он честно сознается, что сочинил это все в отместку за причиненные обиды. (Занятно, что день видения Альбиона, 18 июня 1815 года, — это день битвы при Ватерлоо, когда «герцог Стрателлерей» никак не мог находиться в Африке.)