Герберт Уэллс - Собрание сочинений в 15 томах. Том 7
- Название:Собрание сочинений в 15 томах. Том 7
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Правда
- Год:1964
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Герберт Уэллс - Собрание сочинений в 15 томах. Том 7 краткое содержание
Романы:
Киппс (переводчик: Раиса Облонская)
В дни кометы (переводчики: Вера Засулич, Эдварда Кабалевская)
Собрание сочинений в 15 томах. Том 7 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
И, отвесив церемонный поклон, достойный уже не какого-нибудь там князя, а самого наследника русского престола, Читтерлоу удалился. Он бросил быстрый, победительный и вызывающий взгляд на Элен и сразу признал в ней аристократку.
Некоторое время наши влюбленные молчали.
— Это Читтерлоу, — сказал наконец Киппс.
— Он… он ваш друг?
— Вроде того… Видите, какое дело: я на него налетел. Вернее, он на меня налетел. Велосипедом на меня наехал, ну мы и разговорились.
Киппс старательно делал вид, что ничуть не смущен. Элен сбоку испытующе смотрела на него.
— Чем же он занимается?
— Он из артистов. Вернее сказать, пьесы сочиняет.
— И продает их?
— Кое-что.
— Кому же?
— Разным людям. Он паи продает… Тут все по-честному, вот ей-ей!.. Я давно собирался вам про него рассказать.
Элен обернулась, чтобы взглянуть на удаляющуюся спину Читтерлоу. Нет, эта спина не внушала ей особого доверия.
И спокойно, властно, тоном, не допускающим возражений, она сказала жениху:
— Расскажите мне об этом Читтерлоу. Сейчас же, не откладывая.
И Киппс принялся объяснять…
Когда они наконец подошли к школе, Киппс вздохнул с облегчением. В суетне и толкотне при входе он мог на время забыть о своих титанических, но безнадежных попытках объяснить, что же его связывает с Читтерлоу, а во время антрактов он тоже изо всех сил старался не помнить об этом. Однако на обратном пути Элен мягко, но настойчиво возобновила свои расспросы.
А попробуйте объяснить, что за человек Читтерлоу. Вы даже и не представляете, каково это!
Но Элен упорно допытывалась, что же все-таки связывает Киппса с Читтерлоу, допытывалась чуть ли не с материнской тревогой и в то же время с неумолимой твердостью классной дамы. Вскоре уши Киппса пылали огнем.
— А вы видели хоть одну его пьесу?
— Он мне одну рассказывал.
— А на сцене видели?
— Нет. Их еще не представляют. Но беспременно будут представлять.
— Обещайте мне, — сказала в заключение Элен, — что вы ничего не предпримете, не посоветовавшись со мной.
И Киппс, конечно же, горячо обещал.
Некоторое время они шли молча.
— Надо быть разборчивее в своих знакомствах, — подытожила Элен.
— А ведь без него я, может, и не узнал бы про наследство.
И Киппс путано и смущенно поведал Элен историю с объявлением.
— Мне не хотелось бы так сразу взять и раззнакомиться, — прибавил он.
— Мы переедем в Лондон, — помолчав, неожиданно ответила Элен. — Так что все это ненадолго.
То были ее первые слова об их совместном будущем.
— Снимем славную квартирку где-нибудь в западной части Лондона, не слишком далеко от центра, и там у нас будет свой круг знакомых.
Весь конец лета Киппс оставался воспитанником-влюбленным. Он не скрывал, что стремится к самоусовершенствованию, напротив, Элен даже пришлось намекнуть ему разок-другой, что его скромность и откровенность чрезмерны, а все новые знакомые Киппса каждый на свой лад старались облегчить задачу Элен и помочь Киппсу обрести непринужденность, освоиться в том более цивилизованном обществе, куда он теперь стал вхож. Главным учителем-наставником по-прежнему оставался Филин — на свете столько всяких мелочей, о которых мужчине гораздо легче справиться у мужчины, нежели у любимой женщины, — но и Филин и все прочие добровольные помощники были уже, так сказать, сверх штата. Даже девушка с веснушками сказала Киппсу однажды, мило улыбаясь: «Надо говорить не так, как пишется: не «антре нус», а «антр ну» [7] entre nous (франц.) — между нами; девушка объясняет Киппсу, что эти слова произносятся по-французски не так, как пишутся.
, — а ведь он позаимствовал это выражение из «Правил хорошего тона».
Придравшись к случаю, она попыталась дать ему урок правильного произношения и долго толковала о разных хитроумных тонкостях грамматики, так что он окончательно запутался.
…Мисс Филин занялась художественным образованием Киппса. Она чуть не с первой встречи решила, что он обладает незаурядным художественным чутьем; его суждения о ее собственных работах показались ей на редкость разумными, и всякий раз, как он навещал Филинов, она непременно показывала ему какое-либо произведение искусства: то иллюстрированное издание, то цветную репродукцию Ботичелли, то Сто лучших картин, то «Академическую школу», то немецкий справочник по искусству, то какой-либо журнал с рисунками и чертежами мебели.
— Я знаю, вы любитель таких вещей, — говорила она.
— Оно конечно, — отвечал Киппс.
Вскоре у него образовался кое-какой запас хвалебных присловий. Когда Уолшингемы взяли его с собой на выставку Искусств и Ремесел, он вел себя безупречно. Сперва осторожно помалкивал, потом вдруг остановился у какой-то цветной репродукции.
— Очень миленькая штучка, — сказал он миссис Уолшингем. — Вон та, поменьше.
Он всегда предпочитал высказывать подобные суждения не дочери, а матери; к Элен он обращался, лишь когда был совершенно в себе уверен.
Миссис Уолшингем нравилась Киппсу. Его подкупали ее несомненные такт и утонченность; она казалась ему воплощением истинного аристократизма. В этом его убеждала педантичная тщательность ее туалета, не допускавшая ни малейшей небрежности, и даже то, что ее лицо, волосы, манера держаться, проявления чувств — все словно тронуто было увяданием. Киппс был невелик ростом и никогда не чувствовал себя крупным мужчиной, но рядом с миссис Уолшингем ощущал себя огромным и неуклюжим, точно землекоп или дровосек, который еще и отравился каким-то непонятным ядом и раздувается прямо на глазах — вот-вот лопнет! И ему все чудилось, будто он вывалялся в глине и волосы у него слиплись от смолы. И голос-то у него скрипучий и резкий, и говорит-то он бестолково, неправильно и нескладно — ни дать ни взять ворона каркает. От всего этого он еще сильнее уважал и почитал будущую тещу. И рука ее, которая частенько мимоходом касалась его руки, была такая прохладная и такой удивительно красивой формы. И с самого начала она называла его просто «Артур».
Она не столько учила и наставляла его, сколько тактично им руководила и служила ему образцом, не столько поучала, сколько приводила полезные примеры для подражания. Обычно она говорила: «Мне нравится, когда человек поступает так-то и так-то!» и рассказывала ему истории о том, как люди бывают любезны и милы, изящно предупредительны, совершают истинно джентльменские поступки; она делилась с ним наблюдениями над каким-нибудь соседом по омнибусу или поезду; вот, к примеру, человек по ее просьбе передал деньги кондуктору. «Совсем простой на вид, — говорила миссис Уолшингем, — а снял шляпу». С ее легкой руки Киппс так прочно усвоил привычку снимать шляпу в присутствии дам, что обнажал голову даже в железнодорожной кассе, завидев особу женского пола, и так и стоял, церемонно держа шляпу в руке, но приходилось все-таки получать сдачу, и тогда, хоть на время, виновато и сконфуженно он снова нахлобучивал злополучный головной убор. Миссис Уолшингем так искусно преподносила эти свои притчи, словно в них не таилось для Киппса никаких намеков, и щедро пересыпала их рассказами о своих детях — своих двух сокровищах. Она говорила об их дарованиях и характерах, о том, к чему они стремятся и как они нуждаются в широких возможностях. Широкие возможности нужны им как воздух, опять и опять повторяла она.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: