Эмиль Золя - Истина

Маркъ замѣтилъ, какъ бы размышляя вслухъ:

— Однако, появленіе прописи на столѣ Зефирена все-жъ-таки нѣсколько невѣроятно.

— Почему? Развѣ не случалось иногда, что дѣти уносили съ собою прописи? Вспомните Виктора Милома: онъ также принесъ домой пропись, и по этому факту вы начали догадываться о томъ, какъ было дѣло… Неужели вы все еще продолжаете подозрѣвать меня и воображаете, что я разгуливалъ по городу съ прописью въ карманѣ?

Онъ проговорилъ эти слова съ такимъ злобнымъ нахальствомъ, причемъ ротъ его совершенно перекосился на бокъ, что Маркъ былъ невольно озадаченъ. При его полной увѣренности, что убійцей Зефирена былъ никто иной, какъ братъ Горгій, онъ всегда задумывался надъ тѣмъ, какимъ образомъ ему подвернулась подъ руку эта пропись. Было сомнительно, чтобы пропись находилась въ карманѣ монаха; онъ самъ упорно отрицалъ эту возможность. Откуда же она взялась? Какимъ образомъ она очутилась смятой вмѣстѣ съ номеромъ газеты «Маленькій Бомонецъ»? Еслибы Марку удалось проникнуть въ эту тайну, все объяснилось бы какъ нельзя лучше, и дѣло сразу становилось понятнымъ. Чтобы скрыть свою досаду, Маркъ попробовалъ озадачить Горгія неожиданнымъ вопросомъ:

— Да вѣдь вамъ и не надо было имѣть пропись въ карманѣ, разъ вы сами утверждаете, что видѣли ее на столѣ.

Братъ Горгій вскочилъ со своего мѣста, какъ будто раздосадованный тѣмъ, что разговоръ принимаетъ нежелательное ему направленіе. Онъ, вѣроятно, рѣшилъ прекратить этотъ непріятный споръ.

— Ну да, на столѣ. Я видѣлъ пропись на столѣ. Мнѣ незачѣмъ скрывать это обстоятельство. Представьте себѣ, что я дѣйствительно виновникъ преступленія, — съ какой же стати я бы далъ вамъ въ руки такое орудіе противъ себя? Не правда ли? Но дѣло объясняется очень просто. Если газета была у меня въ карманѣ, то и пропись должна была быть тамъ же. Докажите, что она была именно въ карманѣ, иначе вы не имѣете противъ меня солидной улики… А пропись не была у меня въ карманѣ, потому что я видѣлъ ее на столѣ,- клянусь въ томъ именемъ Бога.

Онъ подошелъ къ Марку и выкрикивалъ ему послѣднія слова прямо въ лицо, съ вызывающею наглостью; его сбивчивыя показанія съ трудомъ прикрывали истинные факты, и онъ долженъ былъ видѣть передъ собою въ эту минуту все происшествіе, со всѣми ужасными, демоническими подробностями.

Маркъ, убѣдившись, что онъ не добьется отъ него правды, рѣшилъ прекратить эти мучительные переговоры.

— Послушайте, — сказалъ онъ, — почему вы полагаете, что я долженъ вѣрить вашимъ словамъ?… Вы теперь разсказываете уже третью версію того же самаго происшествія. Сперва ваши показанія совпадали съ обвинительнымъ актомъ; вы говорили, что подпись принадлежитъ свѣтской школѣ, что на ней нѣтъ ни вашего штемпеля, ни подписи, и что Симонъ поддѣлалъ ихъ. Затѣмъ, когда былъ найденъ оторванный уголокъ, спрятанный въ бумагахъ отца Филибена, вы уже не могли опираться на безсмысленныя показанія экспертовъ и признали подлинность штемпеля и подписи, утверждая, что пропись принадлежитъ вашей школѣ. Наконецъ, сегодня, неизвѣстно, по какому побужденію, вы дѣлаете еще новое признаніе и разсказываете о томъ, что видѣли Зефирена въ его комнатѣ, за нѣсколько минутъ до совершенія преступленія; пропись лежала на столѣ, и вы упрекали его за то, что онъ унесъ ее изъ школы; затѣмъ вы ушли, а онъ заперъ ставни… Разсудите сами, я не имѣю никакого основанія вѣрить въ то, что эта послѣдняя версія дѣйствительно соотвѣтствуетъ истинѣ, и я буду ждать, пока раскроется вся правда, во всѣхъ ея подробностяхъ.

Братъ Горгій, возбужденно шагавшій изъ угла въ уголъ, вдругъ остановился посреди залы и съ трагическимъ видомъ уставился на Марка, лицо его подергивалось, глаза свирѣпо блуждали; наконецъ онъ отвѣтилъ, принявъ ироническій тонъ:

— Какъ вамъ будетъ угодно, господинъ Фроманъ! Я пришелъ къ вамъ, какъ другъ, желая вамъ сообщить подробности дѣла, которое продолжаетъ васъ интересовать, такъ какъ вы хотите, во что бы то ни стало, добиться оправданія Симона. Я разрѣшаю вамъ воспользоваться этими подробностями и не требую никакой благодарности, потому что давно пересталъ разсчитывать на людскую справедливость.

Онъ одѣлъ на себя свой рваный плащъ и ушелъ, не прощаясь и даже не оглянувшись на Марка, разгнѣванный и суровый. А на улицѣ попрежнему лилъ дождь, и вѣтеръ бушевалъ внезапными порывами. Братъ Горгій исчезъ, какъ тѣнь, слившись съ окружающимъ мракомъ.

Женевьева открыла дверь, за которою сидѣла, притаившись, слушая весь разговоръ. Она была изумлена и взволнована не меньше Марка и стояла, уставившись на него, не говоря ни слова. Маркъ былъ смущенъ и не зналъ — смѣяться ли ему, или негодовать.

— Но онъ — сумасшедшій! — воскликнула наконецъ Женевьева. — У меня бы не хватило терпѣнія выслушивать всѣ его бредни. Онъ и теперь лжетъ, какъ лгалъ прежде.

Маркъ, чтобы успокоить ее, хотѣлъ обратить все дѣло въ шутку.

— Нѣтъ, нѣтъ, — остановила его Женевьева, — я не могу смѣяться. Его рѣчи взволновали меня до того, что я чуть не упала въ обморокъ. Какъ непріятно было слушать всѣ эти подробности этого ужаснаго дѣла! Главное, я не понимаю, зачѣмъ онъ пришелъ къ тебѣ, зачѣмъ навязывалъ свою откровенность? Какая ему отъ того выгода?

— О, я догадываюсь, зачѣмъ онъ пришелъ… Отецъ Крабо и другіе его пріятели перестали платить ему деньги, ограничиваясь небольшой пенсіей. У него же разыгрались хищническіе инстинкты, и ему хочется, во что бы то ни стало, добыть средства для удовлетворенія своихъ прихотей. Я наводилъ о немъ справки и знаю навѣрное, что его всячески старались выпроводить изъ этой мѣстности; ему давали деньги, и онъ уходилъ, а когда деньги были прожиты, опять сюда возвращался. Имъ не хочется впутать въ это дѣло жандармовъ, иначе они давно бы его выселили. Вѣроятно, его рессурсы очень сократились, и онъ пригрозилъ, что придетъ ко мнѣ и во всемъ покается. Видя, что и такія угрозы не дѣйствуютъ, онъ явился сюда, кое-что мнѣ поразсказалъ, спутавъ правду съ ложью, разсчитывая на то, что я сообщу о его словахъ, — и онъ снова выманитъ деньги, пугая возможностью новаго признанія.

Такое логическое объясненіе успокоило Женевьеву, но она прибавила:

— Я увѣрена, что онъ никогда не откроетъ истинной правды.

— Какъ знать? — возразилъ Маркъ. — У него большая жадность къ деньгамъ, а сердце преисполнено ненависти. Мужества у этого человѣка достаточно, и онъ готовъ пострадать, лишь бы отмстить тѣмъ людямъ, которые его предали. Несмотря на его преступныя дѣянія, въ немъ живетъ вѣра въ справедливый гнѣвъ Божества, и онъ готовъ сдѣлаться мученикомъ, чтобы получить прощеніе за свои грѣхи.

— Ты воспользуешься тѣми свѣдѣніями, которыя онъ тебѣ сообщилъ?