Вальтер Скотт - Пуритане. Легенда о Монтрозе

— А здесь, Кадди, большого искусства не требуется, — ответил Мортон. — У них выгодная позиция, они сносно вооружены и больше чем втрое превосходят нападающих в численности. Если они не сумеют постоять за свою свободу и на этот раз, значит, они и их сторонники заслуживают того, чтобы утратить ее навсегда.

— Ах! — воскликнула Моз. — Зрелище это воистину великолепно! Дух мой подобен духу благословенного пророка Илии, он пылает во мне; внутренности мои — словно сусло, что бурлит и рвется наружу, еще немного, и я лопну, как сосуд, в который налито молодое вино. О, если бы господь обратил в этот день суда и освобождения взоры свои на избранный им народ! Но что печалит тебя, бесценный наш Гэбриел? Я спрашиваю, что печалит тебя, который во время оно был бы назареем {111} 111 …во время оно был бы назареем… — Назареями называются в Библии избранные, особо набожные люди, связавшие себя разного рода обетами. Дальнейшие слова Моз — искаженная цитата, вернее вольный пересказ, 7–8 стихов 4 главы Плача Иеремии (Библия). чище, чем снег, белее, чем молоко, краснее сапфира (старая Моз, видимо, не очень-то разбиралась в драгоценных камнях); я говорю, что печалит тебя, почему лицо твое сделалось чернее, чем уголь? Почему увяла твоя красота? Почему испарилась твоя любезность и ты стал сухим, как глиняный черепок? Сейчас самое время восстать и действовать, время воззвать во весь голос и беспощадно разить; время вознести молитвы свои за наших страдальцев, которые ратуют за правое дело, не жалея ни своей крови, ни крови врагов.

Это пламенное обращение Моз заключало в себе горький упрек мистеру Гэбриелу Тимпану, который, сущий Воанергес, {112} 112 Воанергес. — Так названы в Евангелии Иаков и Иоанн, сыны Зеведеевы. что означает сын грома, на кафедре, вдали от врагов, и достаточно упорный, как мы видели, даже попав в их руки, утратил теперь от пальбы, криков и неистовых воплей, доносившихся из долины, способность членораздельной речи и был до того перепуган — впрочем, это могло бы случиться со всяким, окажись он в положении, когда нельзя ни броситься в бой, ни бежать, — что не только не мог воспользоваться благоприятным случаем и громить гонителей пресвитерианства, чего ожидала от него бесстрашная Моз, но и молиться об успешном завершении битвы. И все же он сохранял некоторое присутствие духа и не менее ревниво, чем прежде, заботился о поддержании своей славы несгибаемого и пламенного глашатая слова господня.

— Помолчи, женщина, — сказал он, — не нарушай моих размышлений и не отвлекай от борьбы, которую я веду с врагами в сердце моем. Однако, говоря по правде, выстрелы неприятеля учащаются! Шальная пуля, чего доброго, может залететь и сюда! Ага! Я укроюсь, пожалуй, за камнем, как за несокрушимой крепостною стеной.

— Он просто-напросто трус, — сказал Кадди, отнюдь не лишенный той храбрости, которая равнодушна к опасности, — он всего-навсего жалкий трус! Далеко ему до Рамблбери, господи боже! Тот бился и громил своими проклятиями, как крылатый дракон. Как жаль, что ему, бедняге, не удалось избежать петли! Говорят, он шел на казнь, распевая псалмы, бодро и даже весело, как я бы, скажем, пошел к миске с похлебкой, проголодавшись, как сейчас, например. Эх, страшно взглянуть, что там творится, а все смотришь и глаз не оторвешь.

В самом деле, жадное любопытство Мортона и Кадди и пламенный энтузиазм Моз заставляли их оставаться на месте, так как отсюда они могли лучше всего следить за ходом событий, между тем как почтенный Гэбриел Тимпан один укрывался в безопасном убежище. Хотя наши узники и видели с вершины холма все описанные нами превратности битвы, они не могли по-настоящему разобраться в положении дел. Что пресвитериане не поддаются, было очевидно по густому, тяжелому, освещаемому частыми вспышками дыму, который теперь застилал всю долину и накрыл борющихся своей серою тенью. Однако непрерывная стрельба с ближнего края низины свидетельствовала о том, что враг упорно стремится вперед, что бой протекает крайне ожесточенно и что от сражения, в котором необученным военному делу крестьянам приходится отбивать атаки прекрасно вооруженного регулярного войска под командою опытных офицеров, можно ожидать любого исхода.

Наконец из окутанной дымом лощины начали выскакивать кони без всадников; судя по сбруе, они принадлежали драгунам. Потом показались спешенные солдаты, покидавшие поле боя и торопившиеся перевалить через гребень холма, чтобы поскорее уйти от опасности. Число этих беглецов все увеличивалось, и можно было предполагать, что судьба дня решена. Затем из клубов дыма вынырнул большой отряд лейб-гвардейцев, он кое-как построился на склоне холма, с трудом удерживаемый на месте стараниями своих офицеров; потом появился так же поспешно отступавший отряд лорда Эвендела. Исход боя был очевиден; узники торжествовали: они радовались и победе пресвитериан, и своему скорому освобождению.

— Эти уже зашабашили, — сказал Кадди, — и работать больше не станут!

— Они бегут! Бегут! — воскликнула радостно Моз. — О, спесивые тираны! Они скачут, как никогда еще не скакали. О, лукавые египтяне… О, надменные ассирийцы, филистимляне, моавитяне, идумеи, измаильтяне! {113} 113 Моавитяне, идумеи, измаильтяне — упоминаемые в Библии народы, жившие по соседству с иудеями. С этими народами иудеи постоянно вели упорные войны. Господь направил на них остро отточенные мечи, чтобы стали они пропитанием для птиц поднебесных и тварей земных. Смотрите, какие тучи и вспышки огня преследуют их по пятам, смотрите, как предшествуют они избранным сынам ковенанта — точно столп облачный и столп огненный, что вели народ израильский из Египта! День сей — воистину день освобождения праведных, день гнева на гонителей и безбожников!

— Спаси нас господи! Матушка, — сказал Кадди, — придержали бы вы свой язык да легли бы за камнем, как мистер Тимпан, золотой человек! Пули вигов не очень-то разбирают, в кого им попасть, и так же легко могут размозжить голову распевающей псалмы старухе, как и изрыгающему богохульства драгуну.

— Не бойся за меня, Кадди, — ответила старая Моз, обрадованная и возбужденная успехом повстанцев, — не бойся! Я поднимусь на могильник и, словно Дебора, {114} 114 Дебора — библейская пророчица, отличавшаяся пламенным красноречием. вознесу песнь мою в поношение этих людей из Харошеф-Гоима, {115} 115 Харошеф-Гоим — родина многих врагов Израиля. что разбили подковы коней своих, спесиво гарцуя перед людьми.

Восторженная старуха и впрямь проделала бы задуманное и, взобравшись на камень, стала бы, как она выражалась, хоругвью и стягом своего народа, если бы Кадди, преисполненный скорее сыновней заботливости, чем почтительности, не принудил ее, хотя его руки и были связаны, остаться на месте.