Макс Фриш - Синяя борода

— Философию...

— Какую?

— Он хотел меня переубедить...

— И ему это не удавалось?

— Однажды, когда я перестала слушать, Феликс швырнул чашку об стену, такое бывало.

— Потому что вы перестали слушать?

— Чашка была дорогая.

Дом на Линденштрассе, где свидетельницу мучили не физически, но морально, снесли, а жаль: дом был в стиле модерн. По-видимому, это произошло уже давно: мусор за оградой покрылся травой, «Вход посторонним стро­жайше запрещен», даже сквозь изгородь пробивается трава; только на брандмауэре соседнего дома видно, где были прежде этажи, лестница, голубые туалеты один над другим; там, где мы раньше жили, теперь порхают воробьи.

— Верно ли, господин Шаад, то, что рассказывает свидетельница?

Одинаковой памяти не бывает.

Бильярд — вот что помогает.

Если на зеленом прямоугольнике под лампой не возникает особенно сложной позиции, я наловчился, играя, выслушивать показания моих супруг.

— Вы тоже фрау Шаад?

— Это верно.

— Ваше имя?

— Андреа.

— Ваша девичья фамилия?

— Падрутт.

— Ваша профессия — домашняя хозяйка?

— Это неверно.

— Но здесь написано: домашняя хозяйка.

— Сейчас я работаю в художественной галерее.

— Как называется ваша профессия?

— Я училась в институте...

— Как свидетельница, фрау доктор, вы обязаны говорить правду, и ничего кроме правды, вам известно, что ложные показания караются тюремным заключени­ем, в тяжких случаях сроком до пяти лет?

— Я читала романы...

— Сперва вас допросит господин прокурор.

По-прежнему от меня требует больших усилий удар из-за спины или как это там называется; он мне редко удается.

— Вы поняли вопрос, фрау доктор Шаад?

— Нет.

— Угрожал ли вам обвиняемый физической распра­вой, когда вы были его женой? Например: если вы ссорились, бил ли он вас кулаками или хватал за горло, и вы боялись, что он вас задушит?

Надо наконец отработать удар из-за спины: ударять в низ шара так, чтобы он, столкнувшись с другим шаром, притормозил и в силу инерции вращения покатился назад. Удар должен быть сильным и точным, надо стараться не задеть кием сукно. Первый удар мимо. Второй удар мимо, третий попал в цель, но привел в та­кое безнадежное положение мои шары, что на чет­вертом ударе я опять промазал; затем пошла серия удач, я перестаю считать попадания, удачные удары следуют один за другим, я хватаю голубой мелок и мелю кий.

— Вы можете привести пример, фрау доктор? Вы говорите, что Феликс Шаад нежная натура, но с на­клонностями собственника...

— Потому-то дело и дошло до развода...

— Вы можете привести пример?

Свидетельница задумывается.

— Фрау Шаад, может быть, вам поможет, если я напомню, что в то время у вас была связь с мужчиной, к сожалению, женатым.

— Я не понимаю вопроса...

— Вы сопровождали его, фрау Шаад, в качестве ассистентки на все международные конгрессы, это не было секретом, Феликс Шаад об этом знал.

— Это входило в мои служебные обязанности.

— Чего же вы тогда боялись?

— Я не понимаю вопроса...

— Когда господин Шаад как-то поинтересовался, не роман ли у вас, вы это отрицали, ибо, как я полагаю, чего-то боялись.

— Я хотела его пощадить.

— Вы хотели его пощадить...

— Совершенно верно.

— Ибо вы боялись, что обвиняемый, узнав то, что другим было давно известно, будет способен на все, например снимет галстук и тут же вас задушит?

— Не думаю, чтобы он был на это способен.

— Тем не менее вы его боялись?

— Он бывал очень несдержан.

— Вы можете привести пример?

Свидетельница задумывается.

— Когда позднее он узнал со стороны, что вы три года не уходили от него только потому, что профессор Л. женат и имеет детей, и вам пришлось подтвердить это, как повел себя обвиняемый?

— Он держал себя в руках.

— То есть?

— Молчал.

— Сколько времени?

— Несколько дней, а потом уехал...

— И прислал письмо из Вены, суд ознакомился с копией, не знаю, помните ли вы это довольно длинное письмо, фрау Шаад?

— К этому времени с той историей, о которой он писал, было уже покончено.

— Что было потом?

— Он ночевал в своем рабочем кабинете.

— А потом?

— Я тогда чувствовала себя очень подавленной.

— Оттого, что у него наклонности собственника?

— Оттого, что он начал пить.

— А когда он пил, фрау Шаад, и это мой последний вопрос, что он делал, когда напивался?

— Он говорил...

— О чем?

— Всегда одно и то же...

— А именно?

— Я уже не помню...

— Вы уже не помните...

Иной раз даже судье это надоедает:

— Я полагаю, можно отпустить свидетельницу?

Свидетельница берет свою сумку.

— Допрос свидетелей будет продолжен в понедель­ник в восемь часов.

Я ставлю бильярдный кий на подставку. Надеваю пид­жак. Галстук я перед игрой не снимаю, затягиваю. В баре поблизости я заказываю бокал «Ферне-Бранка». Стою в пальто и кепке. На улице день. Нахожу свою машину. Штрафная квитанция не наклеена, хотя время для стоянки истекло. Сажусь за руль. Идет дождь. Включаю зажигание и пробую сообразить, где я сейчас живу.

— Господин Кнюттель, вы, значит, помните, что он заходил к вам в магазин и вы разговаривали с ним. Это верно?

— Да.

— Он, значит, интересовался антиквариатом...

— Это верно.

— Он искал что-то определенное?

— Я обратил внимание на господина, потому что он подолгу простаивал на улице перед моей витриной, иной раз по четверти часа, даже когда шел дождь, у него было на примете что-то определенное, так мне казалось.

— Вы знаете, что у него было на примете?

— Нет.

— Господин доктор Шаад утверждает, что у вас в магазине несколько недель стоял английский письменный стол вишневого дерева, с Зеленой кожей на столешнице...

— Это верно, да, это так.

— Когда господин Шаад вошел наконец в магазин, чтобы взглянуть на английский письменный стол, он справился у вас о цене?

— Это верно, да, теперь я припоминаю, но англий­ский письменный стол был уже продан, когда господин Шаад в первый раз зашел в магазин и справился о цене. Господин, по-видимому, разбирается в мебели.

— Вы не помните, от кого стол попал к вам?

— От одной дамы.

— От одной из фрау доктор Шаад?

— Вполне возможно...

— Обвиняемый что-нибудь сказал об этом англий­ском письменном столе, который был уже продан, или он только рассматривал его?

— Он хотел знать точные размеры,

— А .зачем?

— Этого я не знаю. Я измерил его: проданный письменный стол оказался как раз того размера, какой господин и предполагал.

— И после этого он ушел из магазина?

— Нет.

— Что же было дальше?

— Он огляделся... У меня в магазине были и другие письменные столы, но, видимо, все это было не то, что искал господин. Потом он спросил, можно ли посмотреть вещи на складе, и я повел его на склад. Он очень внима­тельно все осмотрел. Его заинтересовало кресло, кресло- качалка. Он сел в него. Когда я сказал, что кресло это очень удобное, он засмеялся: «Я знаю». И еще он спро­сил о стоимости французских напольных часов.