Михаил Загоскин - Москва и москвичи

Молодой человек (подавая бумагу Андрею Трифоновичу). Вот оно.

Андрей Трифонович (читая). «Я, нижеподписавшийся… две тысячи рублей государственною серебряною монетою… сроком на шесть месяцев…» Так-с!.. Ну, делать нечего! Степан Фомич так усердно о вас просит… Извольте, сударь, извольте!.. Только уж, сделайте милость, в срок…

Молодой человек. Будьте спокойны!

Андрей Трифонович (вынимая из бумажника несколько пачек ассигнаций и подавая их молодому человеку). Вот шесть тысяч рублей; остальные, за вычетом процентов, шестьсот шестьдесят пять, сейчас вам додам. Потрудитесь перечесть.

Молодой человек (положив деньги в карман). Помилуйте! Зачем?

Андрей Трифонович (с удивлением). Как зачем?

Молодой человек. Я и так вам верю.

Андрей Трифонович. Вот что?… (Смотрит в бумажник.) Позвольте, позвольте!.. Да ведь я ошибся, я вам не то отдал… Пожалуйте-ка назад деньги!

Молодой человек. Извольте! (Андрей Трифонович берет назад свои деньги и молча подает молодому человеку заемное письмо.) Что это значит?

Андрей Трифонович. А то, сударь, что я никогда не даю денег взаймы тем, которые принимают их без счету.

Молодой человек (вставая). Позвольте вам сказать…

Андрей Трифонович. Да что тут говорить! У всякого свой обычай, батюшка, не прогневайтесь.

Молодой человек (с досадою). Так поэтому вы сомневаетесь?…

Андрей Трифонович. Шесть тысяч — деньги, батюшка, и кто берет их с тем, чтобы отдать, так уж, верно, перечтет. Ведь только даровому коню в зубы-то не смотрят.

Молодой человек. Так вы думаете, что я…

Андрей Трифонович. Я ничего не думаю. Деньги мои, заемное письмо ваше, так каждый при своем…

Молодой человек (вспыльчиво). А позвольте вас спросить, как вы смеете?

Андрей Трифонович. И, батюшка, не горячитесь! Я у себя в дому, а вот напротив живет частный пристав. Ну, что хорошего?… Счастливо оставаться! Кланяйтесь Степану Фомичу!..

Молодой человек. Да, я поблагодарю его!.. Заставить меня приехать бог знает к кому!.. (Уходя.) Купчишка этакий!

Андрей Трифонович. Добро, добро, дворянчик!.. Знаем мы вас!.. Тысяча душ, а перекусить нечего!.. Ну, хорошо, что я спохватился!.. И как не стыдно куму рекомендовать мне таких людей!.. Шесть тысяч рублей без счету берет!.. Хорош гусь!.. (Входит Ползков.) А, батюшка Алексей Алексеевич!..

Ползков. Здравствуйте, мой почтеннейший. (Целуются.)

Андрей Трифонович. Милости просим! Вот здесь, на канапе: тут вам будет покойнее!

Ползков (садясь). Ну что, мой любезнейший Андрей Трифонович, что поделываете, как вам можется?…

Андрей Трифонович. Благодарю моего создателя: и делишки идут порядком, и здоровье бредет. А вас, кажется, о здоровье и спрашивать нечего!..

Ползков. Эх, Андрей Трифонович! Что наше здоровье? Как цвет сельный: сегодня цветет, а завтра…

Андрей Трифонович. И, что вы, Алексей Алексеевич!.. Вы еще человек молодой!.. А что супруга ваша?

Ползков. Сынка мне родила.

Андрей Трифонович. Право? Ну, слава богу!.. Честь имею поздравить.

Ползков. Да что, Андрей Трифонович, все не так вышло, как мне хотелось: младенец родился таким слабым, что должно было сейчас его окрестить, а мы было с женою хотели просить вас быть восприемником нашего первого сына.

Андрей Трифонович. Ах, батюшка Алексей Алексеевич!.. Да чем я мог заслужить такую честь?…

Ползков. Чем?… Андрей Трифонович! Да ведь это смирение паче гордости… Что вы это?…

Андрей Трифонович. Истинно так, Алексей Алексеевич!.. Ну, что я за важное лицо такое? Мало ли у вас есть приятелей: и чиновных, и знатных, и князей, и графов…

Ползков. И, почтеннейший! А много ли на Руси таких именитых граждан, как вы? Кто не знает в Москве Андрея Трифоновича Цибикова?

Андрей Трифонович (поглаживая бороду). Что правда, то правда!.. Касательно известности я пожаловаться не могу. Меня, батюшка, и в Кяхте знают.

Ползков. Вот изволите видеть!.. А на Нижегородской ярмарке я сам слышал своими ушами: «Ну, плохо торговля идет! Да чему и быть? Поджидают все Андрея Трифоновича Цибикова: подъедет, так все закипит».

Андрей Трифонович (улыбаясь). Это уж, батюшка, напрасно говорят… Конечно, и мы от других не отстаем…

Ползков (шутя). А что, почтеннейший, если б этак под вас огоньку подложить, ведь миллиончиках в десяти покаетесь?

Андрей Трифонович. Уж и в десяти! Что вы это, Алексей Алексеевич!

Ползков. Да кредиту на столько же. Ну-ка теперь, сударь, скажите мне, не важен ли тот, который ворочает миллионами да дает ход торговле и русской промышленности? Нет, Андрей Трифонович, вы в моих глазах уважительнее всякого знатного барина, и я конечно бы за счастье почел с вами покумиться… Ну, да, видно, богу так угодно!.. По крайней мере, я все-таки в честь вашу назвал моего новорожденного Андреем.

Андрей Трифонович (обнимая Ползкова). Покорнейше вас благодарю!.. Да что ж мы в самом деле… Позвольте, батюшка Алексей Алексеевич, выпить за здоровье новорожденного! (Подходит к дверям и кричит.) Эй, Маланья! Бутылку полынного!

Ползков. Не пью, почтеннейший! Да мне же и пора домой. Я только за тем к вам и заехал, чтоб сказать, что бог даровал мне сына и что я в честь вашу назвал его Андреем.

Андрей Трифонович. Да выкушайте хоть рюмочку!

Ползков. Право, не пью.

Андрей Трифонович. Ну, как вам угодно, я не держусь нашего, купеческого, обычая: не люблю моих гостей неволить.

Из боковых дверей входит Анисья Максимовна, сожительница Андрея Трифоновича, толстая женщина лет сорока пяти, в ситцевом затасканном капоте; на ногах у нее надеты красные туфельки, на плечи наброшен заштопанный платок бур-де-суа; голова ее ничем не покрыта, и растрепанные волосы торчат во все стороны.

Анисья Максимовна (не видя Ползкова). Батюшка Андрей Трифонович, забыла тебя спросить; как прикажешь подать поросенка — жареного или под хреном?

Андрей Трифонович. Под хреном, матушка, под хреном! Да что ты, Анисья Максимовна, ослепла, что ли? Взгляни!..

(Анисья Максимовна, увидев Ползкова, вскрикивает и хватается обеими руками за голову.)

Ползков. Здравствуйте, матушка Анисья Максимовна!

Анисья Максимовна. Ах, батюшка Алексей Алексеевич!.. Не знала я совсем!.. А я просто, по-домашнему, такой растрепой!..

Ползков (подходя к ней). Позвольте ручку поцеловать!

Анисья Максимовна (махая руками). Нет, извините, извините!.. Мне, право, стыдно! Ах, срам какой!.. (Уходит.)

Ползков. Ну, прощайте, мой любезный, мой почтеннейший Андрей Трифонович!..

Андрей Трифонович. Прощайте, Алексей Алексеевич! Дай бог вам доброго здоровья! И если вам когда-нибудь Андрей Цибиков на что ни есть понадобится, так вот вам рука моя!..

Ползков (с чувством). Дружбы, дружбы вашей, вот чего я желаю. Все прочее — дело постороннее, но дружба такого человека, как вы, — о, это такая драгоценность, которую я ставлю выше всего на свете!