Сэмюэль Беккет - Уотт

Вернись, мой маленький друг, сказала леди Макканн, к пославшему тебя. Скажи ему, что в *** произошли ужасные события, но теперь все хорошо. Повторяй за мной. Произошли… ужасные… ужасные… события… но теперь… все хорошо… Отлично. Вот тебе пенни.

Появился Криворыл Миллер. Криворыл Миллер никогда никого не приветствовал, ни устно, ни как-либо еще, и мало кто приветствовал Криворыла Миллера. Он встал на колени рядом с Уоттом и подсунул руку ему под голову. В этой трогательной позе он оставался некоторое время. Затем поднялся и отошел. Он встал на платформе, спиной к рельсам, лицом к калитке. Солнце еще не успело подняться над морем. Подняться еще не успело, но быстро поднималось. Он смотрел, как оно поднимается и заливает его рыло тусклым утренним сиянием.

Уотт тоже поднялся, к вящему веселью господ Гормана, Нолана, Кокса и Уоллера. Леди Макканн была не столь воодушевлена.

Кто, черт подери, вы такой, сказал мистер Горман, и какого черта вам нужно?

Уотт отыскал свою шляпу и надел ее.

Мистер Горман повторил свой вопрос.

Уотт отыскал свои сумки, сначала одну, затем другую, и взял их в руки так, как это менее всего его раздражало. Группка отошла от двери, и он прошел к билетной кассе.

Кто он такой? сказал мистер Кокс.

И что ему нужно? сказал мистер Уоллер.

Говорите, сказала леди Макканн.

Уотт остановился перед билетным окошком, снова поставил сумки и постучал по деревянной перегородке.

Пойдите узнайте, что ему нужно, сказал мистер Горман.

Увидев с другой стороны окошка лицо, Уотт сказал:

Дайте мне билет, пожалуйста.

Ему нужен билет, крикнул мистер Нолан.

Билет куда? сказал мистер Горман.

Куда? сказал мистер Нолан.

До конца линии, сказал Уотт.

Ему нужен билет до конца линии, крикнул мистер Нолан.

Он вообще в своем уме? сказала леди Макканн.

До которого конца? сказал мистер Горман.

До какого конца? сказал мистер Нолан.

Уотт не ответил.

До тупого конца или до острого конца? сказал мистер Нолан.

Уотт опять задумался. Затем он сказал:

До ближнего конца.

До ближайшего конца, крикнул мистер Нолан.

Орать незачем, сказал мистер Кокс.

Голос тихий, но отчетливый, сказал мистер Уоллер.

Но какой необычный акцент, сказала леди Макканн.

Прошу прощения, сказал Уотт, я подразумевал дальний конец.

Так это бесплатно, сказал мистер Нолан.

Дайте ему билет третьего класса до сказал мистер Горман, и дело с концом.

Шиллинг три пенса, сказал мистер Нолан.

Уотт отсчитал в рифленый лоток один шиллинг, два шестипенсовика, три трехпенсовика и четыре пенни.

Это что? сказал мистер Нолан.

Три шиллинга пенс, сказал Уотт.

Шиллинг три пенса, проревел мистер Нолан.

Уотт положил разницу в карман.

Поезд! воскликнула леди Макканн.

Быстрее, сказал мистер Кокс, два туда и обратно.

Несмотря на то что они ежедневно ездили по этой линии в город и обратно, у мистера Кокса и мистера Уоллера был обычай покупать билеты каждое утро заново. В один день платил мистер Кокс, в следующий — мистер Уоллер. Причины этому неведомы.

Через несколько минут «шесть четыре» подошел к станции. На него не село ни одного пассажира, поскольку миссис Пим отсутствовала. Однако из него выгрузили велосипед для некой мисс Уокер.

Мистер Кейс, теперь вольный покинуть будку, присоединился к мистеру Горману и мистеру Нолану перед калиткой. Солнце уже высоко поднялось над видимой частью горизонта. Мистер Горман, мистер Кейс и мистер Нолан повернули к нему свои лица, как это безотчетно делают люди рано поутру. В этот час серая пустынная дорога лежала неподвижно между своих изгородей и канав. Из одной вылез козел, волоча за собой колышек и цепь. На середине дороги козел задумался, затем повернул обратно. Звон становился все тише и тише, доносясь через неподвижный воздух, но все еще был слабо слышен даже когда колышек исчез за подъемом. Содрогавшимся морем можно было лишь восторгаться. Листва и трава трепетали, или производили такое впечатление, под каплями, или бусинами, весело выпадавшей росы. Долгий летний день начался превосходно. Если он продолжится в такой же манере, на его завершение тоже недурно будет посмотреть.

И все-таки жизнь не такая уж дерьмовая штука, сказал мистер Горман. Он высоко вскинул руки и развел их в стороны в почтительном жесте. Затем сунул их в карманы брюк. Когда все позади, сказал он.

Опять козлом Райли несет, сказал мистер Нолан, я его отсюда чую.

А еще говорят, что Бога нет, сказал мистер Кейс.

Вся троица весело посмеялась над этим преувеличением.

Мистер Горман взглянул на часы.

За работу, сказал он.

Они разошлись. Мистер Горман пошел в одном направлении, мистер Кейс в другом, а мистер Нолан в третьем.

Но не успели они разойтись далеко, как мистер Кейс замедлил шаг, пошел дальше, снова замедлил шаг, остановился, обернулся и крикнул:

А что же наш друг?

Мистер Горман и мистер Нолан остановились и обернулись.

Друг? сказал мистер Горман.

Мистер Горман находился между мистером Кейсом и мистером Ноланом, так что ему не было нужды повышать голос.

Это что, затянувшаяся поллюция со шляпой и сумками? крикнул мистер Нолан.

Мистер Нолан посмотрел на мистера Кейса, мистер Кейс — на мистера Нолана, мистер Горман — на мистера Кейса, мистер Горман — на мистера Нолана, мистер Нолан — на мистера Гормана, мистер Кейс — на мистера Гормана, мистер Горман — снова на мистера Кейса, снова на мистера Нолана, а затем прямо перед собой, ни на что конкретно. И так они стояли некоторое время: мистер Кейс и мистер Нолан — глядя на мистера Гормана, а мистер Горман — прямо перед собой, ни на что конкретно, хотя небо, обрушивавшееся на холмы, и холмы, обрушивавшиеся на равнину, в раннем утреннем свете являли собой самую прелестную картинку, какую только можно надеяться увидеть в течение дня.

ее супружеская жизнь — одна большая пеленка

Арт Конн О'Коннери по прозванью Черный Бархат О'Коннери, продукт великой традиции Чиннери-Слэттри.

глава поясных портретистов Лепардстауна

поведать может кто о старике повесть? поставить на весы ничто? измерить нужду на совесть? бездонную юдоль мирского горя исчерпать? полный ноль словами описать?

волдыри рассудительного Хукера

ограничения на равенство части целому

мертвая тишина, затем шепот, имя, прошептанное имя, в сомнении, страхе, любви, страхе, сомнении, зимний ветер в черных сучьях, ледяное спокойное белое море перешептывается с берегом, крадется, спешит, волнуется, надвигается, умирает, из ниоткуда пришло, ушло в никуда