Кнут Гамсун - Шкипер Рейэрсен

— Если ты осмѣлишься только подойти ко мнѣ, мой добрый Іенсъ Ольсенъ, то, говорю тебѣ, ты узнаешь, кто таковъ Рейэрсенъ съ «Южной Звѣзды».

Но и Якобинѣ не удалось надолго удержать вѣтреное сердце Рейэрсена.

Была вотъ такая же теплая, ясная ночь, какъ эта; онъ ходилъ по палубѣ яхты и вдругъ услыхалъ удары веселъ. Дѣвушка, занимавшаяся сортировкой яицъ, возвращалась въ лодкѣ съ работы домой.

— Лодка. Хало-о! — крикнулъ Рейэрсенъ. Она подняла весла, прислушалась,

— Причаль сюда, моя милая! — сказалъ онъ.

— Я не ваша милая! — раздался отвѣтъ съ лодки.

— Но я тебя хорошо знаю! Нѣтъ ли у тебя въ лодкѣ яицъ?

Лодка подошла ближе.

— Да, если вы хотите нѣсколько штукъ яицъ, то можете ихъ получить, — сказала дѣвушка.

Рейэрсенъ ничего не отвѣтилъ, а поспѣшно спустился въ свою шлюпку и оттуда перебрался въ лодку къ дѣвушкѣ. Онъ взялъ у нея изъ рукъ весла и сталъ самъ грести по направленію къ навѣсу, гдѣ хранились лодки. Кругомъ не было видно ни души, ночь была теплая и таинственная.

— Мы можемъ сейчасъ же поставить лодку подъ навѣсъ, — сказалъ Рейэрсенъ, когда они подъѣхали къ берегу.

А дѣвушка отвѣтила:

— Вы слишкомъ услужливы.

Но Рейэрсенъ, говоря такъ рѣшительно о томъ, что надо сейчасъ же поставить лодку подъ навѣсъ, преслѣдовалъ особенную и очень опредѣленную цѣль. Да, злой Рейэрсенъ, ты обо многомъ думалъ при этомъ, а дѣвушка была еще совсѣмъ неразумное дитя и поэтому не боялась ни темнаго навѣса, ни темной ночи. Когда они разставались, она только спросила:

— Какъ же вы вернетесь къ себѣ на яхту?

— Вплавь, — отвѣтилъ онъ и прыгнулъ въ море… Дѣвушку звали Паулиной.

Да, а теперь всѣ его веселыя подруги разбрелись по бѣлу свѣту. Одна умерла, другая въ Америкѣ, третья замужемъ. Да и отъ самого Рейэрсена осталось только что-то въ родѣ памятной закладки или сувенира. Одна Паулина и замужъ не вышла и жила попрежнему въ Викѣ. Но съ тѣхъ поръ, какъ она нѣсколько лѣтъ тому назадъ лишилась глаза, она стала набожной, и мірскія дѣла ее уже больше не интересовали. Да, такъ кончается все на свѣтѣ. И Рейэрсенъ кончилъ тѣмъ, что у него теперь въ Офотэнѣ жена и пятеро дѣтей.

Было уже около часу ночи, — еще немного, и морскія птицы проснутся. Рейэрсенъ громко зѣвнулъ и взглянулъ на небо. Какова-то будетъ погода? Да, теперь ему не оставалось ничего больше, какъ итти и лечь на койку. Онъ былъ уже старъ, никуда не годенъ, изнуренъ работой. Завтра надо было начать перемывать рыбу, и сюда на яхту пріѣдутъ мужчины и женщины въ морскихъ сапогахъ и кожаныхъ одеждахъ; между ними будутъ и молодыя дѣвушки съ смѣющимися и покрытыми веснушками лицами, — настоящія дѣти Адама и Евы. Рейэрсенъ ихъ хорошо зналъ.

А сѣдовласый отецъ семейства украдкой поглядѣлъ на себя въ стекло компаса, прежде чѣмъ спуститься въ свою вонючую маленькую каюту и забраться на койку.

Рано поутру явились лодки. Рейэрсенъ ходилъ взадъ и впередъ по палубѣ, точно властелинъ въ своихъ владѣніяхъ, въ самой лучшей одеждѣ и съ болтающейся на жилетѣ искусно сплетенной изъ волосъ цѣпочкой.

Нужны ли ему промывальщики? Да, конечно, ему нужны промывальщики.

Заговоршій о заработной платѣ; рыбаки заявили свои требованія.

У рыбаковъ явилась очень дурная привычка — торговаться съ такимъ человѣкомъ, какъ Рейэрсенъ. Они требовали на шесть шиллинговъ больше, чѣмъ онъ имъ давалъ. Это еще что за модное нововведеніе? Видно, Рейэрсена съ «Южной Звѣзды» не цѣнятъ уже больше по заслугамъ. Да, да, времена съ каждымъ годомъ все измѣняются, и украшенные золотыми пуговицами капитаны почтовыхъ пароходовъ окончательно затмили его.

Онъ угощаетъ рыбаковъ водкой и бубликами. Они благодарятъ и пьютъ. Онъ щиплетъ дѣвушекъ, онѣ отталкиваютъ его, высмѣиваютъ его и ведутъ себя очень дерзко. Ну, что же, надумался ли онъ, хочетъ ли онъ дать шестью шиллингами больше? Шкиперъ чувствуетъ себя очень обиженнымъ и прибѣгаетъ къ рѣшительнымъ мѣрамъ. Онъ направляется къ рулю, — тамъ будетъ онъ стоять, тамъ его мѣсто, вѣдь онъ здѣсь повелитель. Все должно быть такъ, какъ въ прежніе годы, да, именно такъ!

— Ну-съ, любезнѣйшіе, хотите ли вы работать, хотите ли промывать рыбу?

Рыбаки удивлены и отвѣчаютъ утвердительно.

— Хорошо, — говоритъ Рейэрсенъ, — вотъ столько-то я даю вамъ, и баста.

Но выходитъ совсѣмъ не такъ, какъ бывало въ прежніе годы. Рыбаки самымъ рѣшительнымъ образомъ повертываются къ нему спиной и садятся въ свои лодки.

Когда они отчалили отъ борта яхты и принялись грести къ пристани, шкиперъ долженъ былъ сдаться и подчиниться ихъ требованіямъ.

— Я даю вамъ, сколько вы хотите, и пусть васъ черти возьмутъ!

Лодки опять причаливаютъ. Огромные люки «Южной Звѣзды» открываются, и начинается выгрузка большихъ, пропитанныхъ разсоломъ рыбъ. И работа продолжается день за днемъ, прерываемая только ѣдой и ночнымъ отдыхомъ. Повсюду на мѣстахъ, отведенныхъ для сушки рыбъ, кишатъ люди: одни перемываютъ рыбу, другіе приносятъ ее на носилкахъ, устроенныхъ изъ бочечныхъ досокъ, третьи распластываютъ рыбу на скапахъ, чтобы солнце сушило ее. Наконецъ вся яхта разгружена. Она теперь стоитъ высоко надъ водой, виденъ весь носъ, вся передняя часть, одинъ только киль остается подъ водой. Какъ только выгрузили всю рыбу, яхту вымыли и вычистили.

Щкиперъ Рейэрсенъ переживаетъ теперь хорошіе дни: у него много свободнаго времени. Въ то время, какъ его экипажъ чиститъ и краситъ яхту, онъ живетъ на берегу, похаживаетъ среди сушильщиковъ, заложивъ руки въ карманы, и заигрываетъ съ дѣвушками. Только одну Паулину онъ оставляетъ въ покоѣ. Ей теперь за сорокъ, и она отъ набожности стала совсѣмъ молчаливой. Когда же поведеніе Рейэрсена становится, по ея мнѣнію, слишкомъ ужъ легкомысленнымъ, она кидаетъ на него единственнымъ оставшимся у нея глазомъ взглядъ полный упрека.

Такъ проходитъ недѣля за недѣлей, и всѣ попытки Рейэрсена добиться чего бы то ни было у которой-нибудь изъ дѣвушекъ оказываются тщетными. Въ этомъ виноваты его преклонныя лѣта, и мѣстные парни оказываются теперь повсюду побѣдителями.

— Ну, что, взялъ? — смѣются дѣвушки, когда онъ, смущенный, отходитъ отъ нихъ; въ переводѣ на болѣе ясный языкъ это восклицаніе означаетъ: «Оставь насъ въ покоѣ, ты — старъ».

Но Рейэрсенъ все придумываетъ новые планы, какъ бы добиться своего. Годы нисколько еще не тяготятъ его, и онъ прекрасно знаетъ, что онъ все тотъ же отличный шкиперъ Рейэрсенъ, какимъ былъ и прежде. Онъ приставалъ съ своей яхтой ко всевозможнымъ берегамъ, и ни разу еще яхта не терпѣла по его винѣ какой бы то ни было аваріи; онъ покупалъ рыбу и сушилъ ее, писалъ и подавалъ счета, длиной съ мачтовую рею, и велъ самымъ аккуратнымъ образомъ судовой журналъ. Да, чортъ возьми, и все же люди не оказываютъ ему теперь должнаго почтенія.