Люси Монтгомери - Рилла из Инглсайда

И Кеннет теперь тоже в военной форме. Он получил звание лейтенанта и ждет отправки в Европу в середине лета — так он написал мне. Больше в его письме почти ничего не было — он, похоже, не думает ни о чем, кроме предстоящего отъезда на фронт. Я не увижу его перед отъездом… возможно, я больше никогда не увижу его. Иногда я спрашиваю себя, не приснился ли мне тот вечер на маяке Четырех Ветров. Это вполне можно считать сном… кажется, это случилось в какой-то другой жизни, много лет назад… и все, кроме меня, забыли тот вечер.

Уолтер, Нэн и Ди вчера вечером приехали домой из Редмонда. Когда Уолтер сошел с поезда, Понедельник бросился ему навстречу, обезумевший от радости. Вероятно, он думал, что Джем тоже приехал. После первой минуты встречи он уже не обращал никакого внимания на Уолтера и его ласки, но просто стоял, нервно помахивая хвостом и глядя мимо Уолтера на других пассажиров, выходивших на платформу. Глаза у него при этом были такие, что я чуть не заплакала. Я не могла не думать в ту минуту, что, быть может, Понедельник никогда больше не увидит, как Джем выходит из поезда. Затем, когда все пассажиры вышли, Понедельник поднял глаза на Уолтера, слегка лизнул его руку, словно говоря: «Я знаю, это не твоя вина, что он не приехал. Извини, что я чувствую себя разочарованным», а затем побежал назад под навес этой своей странной рысцой, когда кажется, будто его задние ноги бегут в направлении прямо противоположном тому, куда устремились передние.

Мы попытались уговорить его вернуться домой вместе с нами… Ди даже присела и поцеловала его между глазами и сказала: «Понедельник, дружок, не сходишь ли с нами домой только на один этот вечер?» А Понедельник сказал — да, сказал! — в ответ: «Мне очень жаль, но я не могу. Понимаешь, у меня здесь назначено свидание с Джемом, а следующий поезд приходит в восемь».

Так приятно, что Уолтер снова дома, хотя он такой же молчаливый и печальный, каким был на Рождество. Но я собираюсь показать ему, что люблю его всей душой , и буду стараться подбодрить его и заставить смеяться, как он смеялся прежде. Мне кажется, что с каждым днем Уолтер все больше значит в моей жизни.

На днях Сюзан мимоходом упомянула, что в Долине Радуг появились перелески. Я случайно взглянула на маму, когда Сюзан это говорила. Ее лицо изменилось, и у нее вырвался странный сдавленный возглас. Мама почти все время такая энергичная и веселая, что никак не догадаешься, какие чувства она испытывает в глубине души; но иногда случаются какие-то вот такие мелочи, которых она не выдерживает, и тогда мы видим то, что обычно скрыто. «Перелески! — сказала она. — Джем приносил мне перелески в прошлом году!» И она встала и вышла из комнаты. Я бы охотно бросилась в Долину Радуг и принесла ей целую охапку, но я знала, что не этого она хочет. А когда Уолтер вернулся домой вчера вечером, он незаметно отлучился и принес маме из долины столько перелесок, сколько смог найти. Никто ничего ему не говорил — он просто сам вспомнил, что раньше Джем приносил маме первые весенние цветы, так что теперь он заменил Джема и принес их маме. Это говорит о том, какой он нежный и заботливый. И находятся люди, которые присылают ему жестокие письма!

Кажется странным, что мы продолжаем жить обычной жизнью, словно в Европе не происходит ничего, имеющего к нам хоть какое-то отношение… словно нет опасности, что любой день может принести нам ужасное известие. И все же мы можем жить и живем, как жили. Сюзан сажает овощи в огороде; вместе с мамой они сделали в доме весеннюю уборку, а мы, молодежное отделение Красного Креста, устраиваем концерт для сбора пожертвований в помощь Бельгии. Мы репетировали целый месяц, и не было конца хлопотам и неприятностям из-за всяких вздорных людей. Миранда Прайор обещала помочь с постановкой одного из диалогов, но, когда она уже выучила свою роль, ее отец решительно воспротивился и запретил ей вообще участвовать в концерте. Не то чтобы я в чем-то винила Миранду, но мне кажется, она могла бы иногда проявить немного больше твердости. Если бы она иногда могла решительно воспротивиться , ей удалось бы вынудить отца принять ее условия, поскольку она ведет его хозяйство. Что стал бы он делать, если бы она «объявила забастовку»? Будь я на месте Миранды, у меня нашелся бы способ укротить Луну с Бакенбардами. Я бы отхлестала его кнутом или укусила , если бы ничто другое не помогло. Но Миранда — кроткая и послушная дочь, и продлятся дни ее, и хорошо ей будет на земле [60] Библия, Второзаконие, гл. 5, стих 16 («Почитай отца твоего и матерь твою… чтобы продлились дни твои, и чтобы хорошо тебе было на… земле»). .

Мне не удалось найти никого на эту роль, так как никому она не нравилась, так что в конце концов пришлось самой взяться за нее. Олив Керк входит в комитет по организации концерта и постоянно вставляет мне палки в колеса. Но я все-таки настояла на том, чтобы пригласить из города миссис Чаннинг, которая споет для нас. Она великолепная певица и привлечет такую толпу слушателей, что выручка от концерта будет гораздо больше той суммы, которую нам придется заплатить ей за выступление. Олив Керк считала, что мы можем обойтись нашими местными талантами, а теперь Минни Клоу ни за что не соглашается петь в нашем хоре, так как стесняется выступать в присутствии такой знаменитости, как миссис Чаннинг. А Минни — наше единственное хорошее контральто! Иногда я испытываю такую досаду, что мне хочется заявить: я умываю руки и больше меня это дело не касается. Но, описав несколько кругов по своей комнате в настоящей ярости, я остываю и снова пытаюсь что-нибудь предпринять. В эту минуту меня терзает страх, что у детей Айзека Риза начинается коклюш. Они все ужасно простужены, а пятеро из них получили ответственные роли, и как я выйду из положения, если вдруг окажется, что это не простуда, а коклюш? Скрипичное соло Дика Риза — одна из наших лучших находок для этого концерта, а Кит Риз участвует практически во всех сценах, и три младшие девочки исполняют очаровательный номер, маршируя с флагом. Я потратила несколько недель на то, чтобы отрепетировать с ними этот номер, а теперь представляется весьма вероятным, что все мои труды пойдут прахом.

У Джимса сегодня прорезался первый зубик. Я очень рада, так как ему почти девять месяцев и Мэри Ванс намекала, будто отсутствие зубов — признак того, что он ужасно отстает в развитии. Он начал ходить на четвереньках, но не ползает, как ползают большинство младенцев. Во всяком случае, никто не может сказать, будто он отстает в том, что касается ходьбы на четвереньках… он даже опережает других детей, так как Морган указывает, что в среднем возраст, в котором начинают ходить на четвереньках, составляет десять месяцев. Он такой милый и сообразительный. Будет ужасно жаль, если его отец никогда его не увидит. Волосы у него тоже растут отлично, и я не теряю надежды, что они будут кудрявыми.