Робертсон Дэвис - Лира Орфея

— Я считаю, что одно из имен должно быть Артур. В конце концов, так звали моего отца, так зовут меня, и это хорошее имя. Оно всем знакомо, в нем нет никаких странностей, его легко произносить. С ним связаны разные хорошие вещи, в том числе наша опера.

— Я совершенно согласен, — сказал Холлиер. — Как крестный отец, я вправе выбирать имя, и я голосую за Артура.

— А Клементом ты его не хочешь назвать? — спросил Артур.

— Мне это имя не очень нравится.

— Ну, слава богу — одно имя выбрали. Нилла, ты — крестная мать. Какое имя ты предлагаешь?

— Мне нравится Хакон, потому что это имя моего отца и в Норвегии оно овеяно славой. Но канадского ребенка оно может стеснять. То же касается Олафа — это другое мое любимое имя. Как насчет Николааса? Даже не обязательно писать его через два «а», если он не захочет. Это хорошее имя; это имя святого, а я считаю, что у каждого ребенка должно быть имя святого, даже если оно не используется.

— Превосходно! И весьма разумно. Значит, Николаас, и я прослежу, чтобы он писал его с двумя «а», в память о тебе.

— О, я ему и так не дам о себе забыть. Я всерьез отношусь к обязанностям крестной матери.

— Ну хорошо. Герант?

Так, подумал Даркур. Это опасный момент. Выражаясь театрально, здесь кроется тайная язва. Герант пылает типично валлийской страстью к именам и генеалогии и все время пытается намекнуть, что это он настоящий отец ребенка. Артуру придется пустить в ход все свое искусство главы собрания.

— Конечно, я первым делом подумал про свое имя, — начал Пауэлл. — Это прекрасное, поэтическое, благозвучное имя, и я ношу его с наслаждением. Но Сим-бах горячо возражал. Конечно, я хотел бы дать мальчику валлийское имя, но вы все время ноете, что валлийские имена трудно произносить. Кому трудно? Мне — нет. Видите ли, для меня имя имеет огромную важность; оно окрашивает все самовосприятие ребенка и дает ему роль, которую он может играть. Кадвал, например: это имя означает «великий вождь»…

— Да, и злобные саксы наверняка будут дразнить мальчика «подвалом», — вмешался Артур. — Вспомни, как страдал несчастный Най Бивен. [101] Най (Аневрин) Бивен (1897–1960) — британский политик-лейборист валлийского происхождения, один из лидеров левого крыла лейбористов, создатель Национальной системы здравоохранения Великобритании. Ситуэллы [102] Ситуэллы (Эдит, Осберт и Сашеверелл) — два брата и сестра, английские аристократы-литераторы, создавшие литературно-художественный кружок в Лондоне (1916–1930). его называли не иначе как Аневризм.

— Ситуэллы — очень вульгарные люди, — отпарировал Пауэлл.

— К сожалению, вульгарных людей много.

— Но есть и другие прекрасные имена. Айдан, например: слышишь, Нилла, это имя святого! Или Селуин, что означает жаркую преданность великому делу; это, несомненно, будет вдохновлять нашего мальчика. Или Овайн, «высокорожденный»: это имя указывает на благородное происхождение, особенно со стороны отца. Или Хьюго, очень популярное имя в Уэльсе; я выбрал эту форму, а не валлийское Хюв, которое может показаться странным непросвещенному уму. Но имя, которое я предлагаю с особой гордостью, — Гилвайтуи. Он играет не самую выдающуюся роль в «Мабиногионе», [103] «Мабино́гион» (правильнее «Мабиноги») — главный валлийский эпос, цикл повестей, созданных в основном в средневаллийский период, но отчасти восходящих, по всей видимости, к древним традициям железного века. но это имя весьма уместно по другим причинам, о которых не стоит сейчас говорить. [104] Согласно четвертой книге из «Четырех ветвей Мабиноги», Мат ап Матонви (Мат, сын Матонви), король Гвинеда, чтобы не умереть, был вынужден держать свои ступни на коленях девственницы, кроме того времени, когда находился на войне. Племянник Мата Гилвайтуи влюбился в Гэвин, девушку, обязанностью которой было держать ступни Мата. Маг Гвидион, брат Гилвайтуи, подстроил войну с соседями. Пока Мат ап Матонви был на войне, Гилвайтуи пробрался во дворец и овладел Гэвин. Обнаружив случившееся, король Мат взял Гэвин в жены, чтобы защитить ее честь, а племянников наказал, превращая их в течение нескольких лет поочередно в пары разных животных (оленя и олениху, кабана и свиноматку и пр.). Гилвайтуи! В этом есть некое благородное буйство, верно?

— Повтори, пожалуйста, — попросил Артур.

— Очень простое имя. Гил-вай-ту-и, с легким ударением на «ва». По-моему, восхитительное имя. Ведь правда, оно воскрешает в памяти великие дни легенд, еще до Артура, когда по земле ходили полубоги, в пещерах прятались драконы, а великие волшебники вроде Мата Матонви карали и награждали по заслугам! Древние, славные времена.

— Как это пишется? — спросил Холлиер, приготовивший карандаш и бумагу.

Герант сказал по буквам.

— На бумаге выглядит совершенно варварски, — заметил Холлиер.

Пауэлл очень обиделся:

— Варварски, говорите? И это в стране, где детям каждый день дают самые разные имена со всех концов света, и даже нелепые, выдуманные, сляпанные бог знает как! Варварски! Слушайте, Холлиер, вам следовало бы знать, что валлийцы уже пятьсот лет как освоили все достижения римской цивилизации, когда ваши предки еще жрали козлятину прямо со шкурой и подтирали зад пучками чертополоха! Варварски! И я должен такое сносить от кучки морлоков, для которых главное в имени — то, что оно должно легко выговариваться, или какие-нибудь сентиментальные ассоциации! О вашем невежестве я сожалею, а вас презираю. [105] Диккенс Ч. Николас Никльби. Глава XV. Пер. А. Кривцовой и Е. Ланна.

— Это, вообще-то, из Диккенса, — заметил Холлиер. — Я уверен, вы способны подыскать для выражения своих чувств что-нибудь более бардовское.

— Ну-ка, ну-ка, давайте не будем ссориться, — вмешался Даркур. — И давайте придем к решению, потому что я должен сказать вам — и родителям, и крестным — нечто важное.

Но Пауэлл надулся, и пришлось его долго улещивать, прежде чем он согласился продолжать.

— Ну хорошо, если вы настаиваете, пусть мальчик получит самое расхожее из валлийских имен, — сказал он наконец. — Пускай его зовут Дэвид. Даже не благородный валлийский Дафид, а пошлый английский Дэвид.

— Вот это хорошее имя, — сказала Гунилла.

— И еще одно имя святого, — заметил Даркур. — Пусть будет Дэвид. А в каком порядке? Артур Николаас Дэвид?

— Нет, потому что тогда монограмма на его чемоданах будет «AND», [106] И (англ.). — заметил Холлиер, охваченный, по-видимому, внезапным приступом практичности.

— На чемоданах! Вот странная идея! — сказал Пауэлл. — Если вас так интересуют сокращения, почему бы сразу не назвать ребенка ГРЕХ?

Артур с Даркуром мрачно переглянулись. Неужели Герант хочет разболтать? Это никому не нужно, кроме самого Геранта с его валлийским гонором.