Ванда Василевская - Звезды в озере

В глубине души он мечтал, что все пойдет быстро. Работа будет проделана в два счета. И он, Овсеенко…

Вот тогда поймут они, все те, кто критиковал его там, в Донбассе, что он более ценный работник, чем им казалось. И он снова ощутил старую жгучую обиду за то, что его тогда сняли с работы. Но теперь он покажет, что́ может сделать.

Он уснул усталый, но счастливый. Утром проснулся рано, полный сил, и отправился в деревню, распорядившись созвать собрание в усадьбе. С собранием дело несколько затянулось. Крестьяне копали картошку и поворчали немного, что им срывают погожий рабочий день, а поговорить можно ведь и вечером.

— Что это, каждый день так будет? — решился спросить Рафанюк. — Разве у них никакой работы нет?

Овсеенко немного смутился, увидев недовольные лица, и хотел было отложить собрание на вечер, но решил, что нельзя подрывать свой авторитет. Раз созвал, так уже делать нечего. Картошка не убежит.

Крестьяне сходились медленно, поодиночке. Но когда пронесся слух, что речь пойдет о дележе земли, все живое побросало работу и понеслось в усадьбу. Ведь земля, не что-нибудь! С первого дня ведь было известно, что ее будут делить, но дело как-то затянулось. Все забыли о картошке, забыли о том, что погода может перемениться и надо пользоваться каждым солнечным часом. Тут дело поважней картошки! Бабы, бросив дома все, как есть, с младенцами на руках торопились к усадьбе. В деревне никого не осталось, всяк опасался, что если его не будет, — обделят. Даже больные сползли с постелей.

В битком набитой комнате отдельно собиралась небольшая группа. Крестьяне подозрительно поглядывали в ту сторону.

— А это кто?

— Рабочие с фольварка…

— Батраки пришли.

— Ага, — неуверенно протягивали мужики. — А они-то зачем?

— Кто их знает?

— Землю получать будут, — сказал Семен.

Все зашевелились.

— Землю?

— Это как же?

— Нешто у них когда была земля?

— Ишь ты, глядите-ка!

— Одурели вы, что ли? — резко вступилась Параска. — Не было, так будет!

— Ну, это еще мы поглядим!

Хмелянчук сновал в толпе и вмешивался в разговоры.

— Теперь уж так, каждому земля. То конюхом был, служил в именье, а теперь будет у себя хозяйничать.

— Как же это так? — дивилась Паручиха.

— А уж так… Ведь советская власть…

— Так это какую же землю они будут брать?

— Усадебную, наверно, ведь они в усадьбе служили, — невинным тоном предположил Хмелянчук.

— Ну, этого не дождутся! Усадебную! Самую-то лучшую землю!

— Тише, вы! — прикрикнул Семен.

Они немного успокоились, но продолжали ворчать исподтишка:

— Вон сколько их набралось… Этакий всю жизнь за конским хвостом у помещика ходил, а теперь — землю ему давай! Всей-то ее сколько?

— В Порудах больше помещичьей земли забрали, чем у нас. Там бы им пусть и давали…

— Ну да! В Порудах сделали какой-то там… совхоз или как его?

— Чего это?

— Ну, стало быть… К государству перешла земля…

— Видали? Как это всегда выходит! Только бы бедного человека обидеть. Столько земли! Что у них своей земли мало, что ли?

Батраки сбились в тесную кучку и неуверенно поглядывали на мужиков, сразу поняв, в чем дело. Только Лучук, который, по слухам, сидел когда-то в тюрьме, смотрел дерзко и не обращал внимания на ворчание мужиков.

— Ну, начнется там или нет? — спросил он громко.

Паручиха негодующе посмотрела на него:

— Глядите, как распоряжается! Хозяин!

— Такой же теперь хозяин, как и вы, — отрезал Лучук.

— Еще поглядим, — поджала губы Паручиха, но батраки уже, не обращая на нее внимания, потихоньку переговаривались с Лучуком. К ним подошел и Семен.

— И Семен за них, — мрачно заметил Рафанюк.

— А что ж, голяки… Свой своему поневоле брат.

— Потише, вы! Постыдились бы! — возмутился Данила Совюк.

Они притихли.

— Да есть этот Овсеенко или нет его? — снова потерял терпение кто-то из толпы, но в этот момент из канцелярии вышел Овсеенко с кипой бумаг подмышкой. Он занял место за столом и сразу взял слово. Он говорил долго и витиевато. Опять мелькали слова, которых они не понимали, но всем было ясно одно — будут делить помещичью и поповскую землю. У всех заблестели глаза.

— У кого есть какие вопросы?

Минутное колебание. Наконец, выступил Рафанюк.

— Вопрос у меня такой. Делить землю — это правильно. Был пан, теперь нет пана. Это тоже правильно. А как же поп? Поп-то ведь здесь…

Толпа заволновалась:

— Ишь, нашелся поповский слуга!

— На что попу столько земли?

— Все-таки как же так, отнимать? — высказала свои сомнения Мультынючиха.

— А очень просто! — резко ответил Семен.

— Потише, товарищи! — крикнул Овсеенко и стал торопливо перебирать в голове инструкции. «Не оскорблять религиозных чувств». Как же с попом, религиозное это чувство или нет? Возглас Мультынючихи сбил его с толку.

— Да много ли этой поповской земли? — деловито заметил Хмелянчук, и Овсеенко ухватился за это замечание.

— Ну, хорошо, товарищи, я вижу, что по этому вопросу нет единодушия…

— Как так нет? — возмутились Семен, Совюки и группа батраков. — Забрать землю — и все! Мало он брюхо растил, мало людей обдирал?

— Чего обдирал? Столько же брал, сколько и другие, — выступила в защиту попа еще какая-то баба.

Овсеенко махнул рукой.

— Товарищи, прошу успокоиться! Так как единогласия нет, то отложим этот вопрос на другой раз! Сейчас на повестке дележ помещичьей земли. У кого есть вопросы?

Хмелянчук поднял руку.

— Говорите, говорите, — обрадовался Овсеенко. — Даю слово товарищу Хмелянчуку.

— Я хотел только спросить… Как это будет? Поровну, что ли?

— Как это поровну? — удивился Овсеенко.

— Да вот, кто и как будет получать? По сколько? — уточнил Рафанюк.

— Те, у кого ничего не было или у кого мало было! — выкрикнул Семен.

Рафанюк возмущенно взглянул на него:

— Чего же орать-то…

— Глядите, какой нежный!

— Тише, товарищи, — волновался Овсеенко. — Понятно, что землю получат безземельные и малоземельные…

— Малоземельными считаются это если, к примеру, по сколько моргов?

— Уж, верно, не столько, сколько у тебя! — насмехался Данила.

Рафанюк съежился, нырнул в толпу и затерялся в ней.

— Деревенские землю получат? — спросил еще кто-то.

— Понятно, жители деревни — малоземельные, безземельные…

— Таких, чтобы совсем земли не было, у нас, скажем, нет, — возразил кто-то.

— Да неужто? — насмешливо выкрикнул Лучук. — Не видели здесь таких, а?

Мультынючиха набралась храбрости:

— А как будет с батраками, которые у помещика работали?

— У них никогда и не было земли, что им!

— Может, им бы поискать работу в городе, что ли, — сердобольно советовала Паручиха.

— Постыдились бы вы! — возмутился Семен.