Чжоу Ли-бо - Ураган

Вот какой беззаботный был этот человек!

Худенькая, полуголодная Дасаоцза только и делала, что горевала да сетовала: то чумиза вся кончилась, то дрова все вышли, то соли в доме нет. И ее красивые брови, черные, как вороново крыло, сходились у переносья.

А Бай Юй-шань никогда ни о чем не горевал и не заботился. «Есть, чем подкрепиться, и ладно», — говаривал он. На самом же деле, не всегда у них была пища. Поэтому супруги Бай напоминали осьти пшеничного колоса, и все время кололи друг друга.

— Мне с тобой всю жизнь не везет, — упрекала жена.

— Ты и с другим человеком счастья себе не найдешь. Тебе бедность на роду, видно, написана, — огрызался муж.

— Вся наша бедность оттого и получается, что ты лодырь!

— Ты, вот хоть и старательная, а богатства у тебя тоже что-то не видно. Где твои куры? Все передохли. Где твой поросенок?..

Но тут Бай Юй-шань разом умолкал и всегда раскаивался в сказанном. Как только дело доходило до поросенка, Дасаоцза заливалась слезами.

Поросенка она купила для того, чтобы выкормить и продать, а на вырученные деньги справить одежду себе и мужу. С какой заботой она ходила за ним, каких трудов он ей стоил! Когда поросенок подрос, угораздило же его забраться в сад к Хань Лао-лю и подрыть куст георгинов. Помещик, застав поросенка за таким занятием, схватил винтовку и прицелился. В этот момент подоспела Дасаоцза со своим Коу-цзы на руках. Она кинулась к помещику, ухватилась за ствол винтовки, умоляя простить ее оплошность.

— Простить? Я уже много чего прощал вам! Если не хочешь, чтобы я пристрелил поросенка, заплати за куст георгинов! — заорал на нее Хань Лао-лю.

Он с такой силой рванул винтовку, что женщина отлетела в сторону, упала и выронила из рук ребенка. Трехлетний Коу-цзы ударился виском об острый камень, и у него хлынула кровь. Дасаоцза, подняв его, побежала домой и стала присыпать висок золой. В это время послышался выстрел. Хань Лао-лю все-таки пристрелил поросенка.

Через две недели Коу-цзы умер.

После похорон Дасаоцза проплакала на кане три дня. Муж стоял возле нее и молчал. Никогда не унывавший Бай Юй-шань даже похудел от этого несчастья.

Прошел месяц, и люди деревни Юаньмаотунь, занятые своими бедами, позабыли о несчастье семьи Бай Юй-шаня. Однако рана в сердце матери была по-прежнему свежа. Дасаоцза каждую ночь просыпалась в слезах, будила мужа и укоряла за то, что он не идет судиться с Хань Лао-лю.

— Судиться? — спрашивал муж. — Да ты, должно быть, позабыла, чем кончилось дело в прошлый раз. Хочешь, чтоб я опять угодил в уездную тюрьму?

И сейчас этот неосторожный вопрос о поросенке вновь разбередил незажившую рану. Бай Юй-шань пожалел о вырвавшихся у него словах, но было поздно. Пристыженный, он взял топор и пошел рубить хворост. Нарубив хворосту на целых три месяца, успокоился, вытер вспотевший лоб и вернулся в комнату. Жена лежала на кане, все еще вздрагивая от рыданий.

— Бай Юй-шань дома? — спросил кто-то за окном.

— Дома. Это ты, Го Цюань-хай?

Бай Юй-шань вышел навстречу. Увидев вместе с другом Сяо Вана, он посторонился:

— Заходи, товарищ.

Когда они вошли в комнату, Дасаоцза уже сидела лицом к окну и вытирала слезы.

— Дасаоцза, чего ты такая невеселая? Опять ссоришься с мужем? — спросил Го Цюань-хай.

— А ты чего суешься не в свои дела, — рассмеялся Бай Юй-шань.

Он пригласил гостей сесть на кан, достал коробочку с табаком, сделал самокрутку и поднес Сяо Вану.

Дасаоцза принесла слив, положила перед гостями и, взяв старую куртку, принялась чинить.

Поговорив о том, о сем, Сяо Ван приступил к делу:

— Нужно объединить всех бедняков на борьбу с этим злодеем Ханем. У тебя хватит духу пойти с нами? Не струсишь?

— Зачем трусить! — воскликнул Бай Юй-шань. — А ты чего уши навострила? — повернулся он к жене, поймав ее пристальный взгляд. — Женщинам разве годится вмешиваться в мужские дела?

Дасаоцза усмехнулась и, желая подразнить мужа, заглотила Го Цюань-хаю:

— Ты же знаешь, что он у меня все на кане валяется. Свою землю и ту обработать не может. Разве можно на него надеяться!

— Дасаоцза, не срами мужа, — наставительно сказал Го Цюань-хай. — Как, по-твоему, Бай Юй-шань, нужно нам бороться с Ханем Большая Палка?

— Ты ее спроси об этом! — кивнул Бай Юй-шань на жену.

Услышав имя Хань Лао-лю, Дасаоцза вскинула голову:

— Почему вы его не застрелите? Застрелите, отомстите за моего маленького Коу-цзы!

— Кто этот маленький Коу-цзы? — спросил Сяо Ван.

Дасаоцза рассказала о гибели сына. Сяо Ван выслушал ее с большим сочувствием.

— Так вот, — сказал он. — Мы и собираемся повести борьбу против помещика. Скажи: ты решишься рассказать людям о своей обиде?..

Дасаоцза долго молчала.

— Не знаю, — проговорила она наконец. — Наверно, не выйдет у меня как надо…

— С мужем ведь ты постоянно воюешь, — засмеялся Го Цюань-хай.

— Это другое дело.

— Если ты не сможешь, пусть Бай Юй-шань за тебя расскажет, — предложил Го Цюань-хай.

На том и перешили.

Сяо Ван и Го Цюань-хай вскоре попрощались и ушли. Вернувшись домой, они опять проговорили до первых петухов.

В деревне Юаньмаотунь был создан крестьянский союз. В него вступили тридцать беднейших семейств крестьян и ремесленников. Председателем избрали Чжао Юй-линя, а заместителем — Го Цюань-хая, который руководил одновременно комиссией по разделу земли. На Бай Юй-шаня возложили руководство комитетом самообороны и комитетом безопасности. Лю Дэ-шаня сделали руководителем производственного комитета. Члены союза были разбиты на группы, во главе которых стояли старосты. В числе старост оказались старики Сунь (Сунь Юн-фу) и Тянь Вань-шунь.

Крестьянский союз постановил: все члены союза должны вовлекать в организацию трудовое крестьянство. Дело пошло успешно. Союз стал быстро расти.

Старик Сунь вовлек в свою группу пять новых членов, все были возчиками.

— Действительно, «сазан ищет сазана, а карась — карася», — рассмеялся начальник бригады, узнав об этом.

Когда Сунь зашел в школу, он сказал ему:

— Старина Сунь, поставь тебя председателем крестьянского союза, ты непременно превратил бы его в транспортную контору.

— А разве не ты, начальник, велел искать единомышленников? Эти бедные возчики и есть первейшие мои единомышленники.

Наиболее энергичными членами крестьянского союза стали Го Цюань-хай и Бай Юй-шань. Они увлекали за собой всю деревню Юаньмаотунь.

Когда Го Цюань-хай был избран заместителем председателя, Сяо Ван перебрался обратно в школу. — Ты вовлекай в работу как можно больше людей. Это сейчас твоя основная задача, — сказал, уходя, Сяо Ван.

Го Цюань-хай, встретив как-то Ян Фу-юаня, по прозвищу Братишка, который полгода проработал у Хань Лао-лю старшим батраком, а теперь промышлял перепродажей старья, решил привлечь и его. Нельзя сказать, конечно, что это был удачный выбор. Братишка Ян был труслив, завистлив и падок до денег.