Чжоу Ли-бо - Ураган

Чжао Юй-линь, хромая, прошел через двор, выдернул засов и распахнул ворота. Толпа хлынула в них и волной растеклась по двору.

Чжао Юй-линь взял у Бай Юй-шаня свою винтовку, примкнул штык и направился к главному дому. За ним следовали Го Цюань-хай и Бай Юй-шань. Отряд самообороны окружил дом лесом сверкающих под лучами утреннего солнца пик.

Чжао Юй-линь, Го Цюань-хай и Бай Юй-шань проникли в восточную комнату. В ней было еще темно, и они чуть не споткнулись о тело пастушка, лежавшего возле кана.

Чжао Юй-линь присел на корточки и протянул было руку, но испуганно ее отдернул. Со спины мальчика сочилась кровь.

Чжао Юй-линь быстро нащупал пульс. Сердце еще билось.

— Жив! жив! Клади на кан. Старина Бай, зови скорее доктора!

Вбежавшие следом люди замерли на месте.

— Сейчас же разыскать убийцу! — крикнул начальник бригады, пробираясь вперед.

Чжао Юй-линь и Го Цюань-хай бросились в соседнюю комнату.

Родственники помещика сидели на кане. Они встретили вошедших взглядом бессильной злобы.

— Где Хань Лао-лю? — спросил Чжао Юй-линь.

— Дома нет, — коротко бросила старшая жена.

— Есть у кого-нибудь веревки? — обернулся Чжао Юй-линь к бойцам отряда самообороны.

— Нету…

— Найдите живей! Всех связать, — скомандовал Чжао Юй-линь.

Вместе с Го Цюань-хаем они приступили к обыску. Открыли сундуки и шкафы. Обыскали все углы, но помещика и след простыл.

— Ты, Го, останься здесь, — приказал Чжао Юй-линь. — И пусть эти женщины скажут: куда ушел Хань Лао-лю. Надо осмотреть западный флигель, — и он быстро ушел.

Когда принесли веревки и Го Цюань-хай начал вязать старшую жену, она завопила:

— Брат Го, прости нас!

— Теперь и ты выучилась притворяться! — прикрикнул на нее Го Цюань-хай.

Едва притронулись к младшей жене, та упала в обморок.

Го Цюань-хай и бойцы невольно отступили. В комнату вошел возчик Сунь. Усидев эту картину, старик даже плюнул с досады.

— Чего ломаешься? Головка болит? Вставай, подлая! — вдруг заревел он. — Не встанешь — убью! Одним тухлым яйцом меньше будет. Отойди, ребята, дай размахнусь!

Но не успел Сунь принять нужную для этого позу, как младшая жена опустилась на колени и взмолилась:

— Не бей! Уже поднялась… Видишь, уже поднялась…

— Ты кому здесь вздумала фокусы показывать? — грозно сдвинув брови, спросил возчик.

— Она у нас больная. Какой же фокус? — вступилась за нее старшая жена.

— Верно, верно, у нее женская болезнь, — подтвердила Ай-чжэн.

— Убью! — заорал старик Сунь, уже в самом деле поднимая палку.

Домочадцы шарахнулись и забились в угол.

— Не бей, пожалуйста! Я все скажу, дядя! — заговорила вдруг младшая жена.

— Это кто тебе дядя? Такая племянница, как ты, сущее наказание для порядочного человека. Ну, говори живей!

— Я много приняла гашишу… — пыталась объяснить свой обморок младшая жена.

Возчик бросил палку.

— Ты мне голову не морочь! Я, старый Сунь, не про то спрашиваю! Я тебя насквозь вижу. Мне уже шестьдесят лет, а еще через год шестьдесят один будет. Я — человек бывалый. Думаешь, не могу разобраться, кого ты из себя разыгрываешь, тухлое яйцо!

— Говори, куда ушел Хань Лао-лю? — вмешался Го Цюань-хай.

— Этого я и в самом деле не знаю, — захныкала младшая жена.

В соседнюю комнату входили все новые и новые люди.

Сяо Ван, посланный за лекарствами, еще не вернулся. Пастушок лежал на цыновке, разостланной на кане. Его спина и лицо были так изуродованы, будто мальчика резали ножами.

Пришел старик Тянь, склонился над пастушком и заплакал. Он невольно вспомнил дочь. Ведь она перенесла то же самое. Этот чужой мальчик казался ему собственным ребенком. Старик снял с себя рваную рубашку и бережно прикрыл окровавленного пастушка.

— Не торопись, старина Тянь. Пусть люди посмотрят, — взял его за руку начальник бригады.

Сяо Ван принес бинты и мазь. Вдвоем с Тянем они осторожно перевязали ребенка.

Сквозь толпу протиснулся запыхавшийся Чжао Юй-линь.

— Сбежал Хань Лао-лю… — с дрожью в голосе доложил он начальнику бригады.

В первый момент Сяо Сян почти растерялся, но, быстро овладев собой, он уверенно сказал: — Ничего, далеко не убежит, организуем розыски! — и вышел во двор.

Там он собрал всех бойцов отряда самообороны, бойцов бригады и членов крестьянского союза. Разбив их на пять групп, Сяо Сян приказал быстро осмотреть все пристройки и амбары.

Ничего существенно нового эти розыски не дали. Только в западном углу двора была обнаружена лестница, приставленная к стене.

Начальник бригады бросился к воротам и обежал вокруг стены.

В грязи, на краю канавы, отчетливо были видны два разных следа. Один уходил на север, другой вел на юг.

Сяо Сян подозвал Чжао Юй-линя.

— Едем на север! Вань Цзя! — крикнул он. — Живо трех лошадей! Постой! — Сяо Сян обернулся к Чжао Юй-линю: — Старина Чжао, ты на неоседланных конях ездишь?

— Могу, — отозвался тот.

— Тогда, Вань Цзя, седлать не надо. Давай так… Бай Юй-шань, возьми людей и скачи по следу на юг… Го Цюань-хаю со своими людьми следовать на восток, Ли Всегда Богатому — на запад. Вернуть Хань Лао-лю во что бы то ни стало!

Он выхватил из кармана блокнот и торопливо написал:

«Командиру отделения Чжану.

Отрядить бойцов в группы Го Цюань-хая, Бай Юй-шаня и Ли Чан-ю для преследования беглеца Хань Фын-ци. Самому взять двух бойцов и вместе с командиром отряда самообороны Чжан Цзин-сяном и другими остаться в деревне для несения охраны».

Все распоряжения были отданы.

Сяо Сян неторопливо подошел к Чжао Юй-линю и улыбаясь сказал:

— Сегодня проверим, метко ли ты стреляешь!

— Выбил двадцать семь очков.

— Молодец, брат Чжао.

Послышался топот. Сяо Сян обернулся. На шоссе показались три лошади. На одной сидел Вань Цзя, две другие шли в поводу.

— Вань Цзя, скорей! — крикнул Сяо Сян связному. — Чего плетешься? Боишься раздавить муравья на дороге? Тебе не придется отвечать за его жизнь. Ответственность беру на себя!

Вань Цзя ударил лошадь каблуками. Стайка гусей с гоготанием бросилась врассыпную, хлопая крыльями. Испуганные свиньи и овцы полезли со страху на плетень.

Сяо Сян вскочил на коня. Чжао Юй-линь последовал его примеру. Они ухватились за гривы лошадей и поскакали во весь опор.

Вскоре кони вынесли их за северные ворота. Степной ветер свистел в ушах. Сяо Сян, припав щекой к жесткой гриве, смотрел под ноги мчавшейся лошади, все еще ясно различая следы на влажной от росы дороге.

Около мостика через ров начальник бригады сдержал храпящего коня. Следы вели на мостик, затем сворачивали в сторону и обрывались.

— Потеряли! — с досадой сказал Сяо Сян и остановил лошадь.

— Тут ветер сильный. Дорога уже подсохла, вот и не видно ничего, — пояснил Чжао Юй-линь.