Чжоу Ли-бо - Ураган

Старик Сунь весь просиял:

— Если начальник Сяо к нам опять вернется, это будет очень хорошо. У нас и помещение крестьянского союза просторное и теплое, и люди понимающие, не то, что здесь… Садись в мои сани. Двух трубок выкурить не успеешь, как я тебя в наши края доставлю.

— И чего ты все болтаешь да болтаешь? — прервал его возмущенный старик Чу. — Слова сказать никому не даешь. Дай хоть спросить-то! Начальник, а как нам все-таки быть с бездельниками? Тоже их в союз привлекать?

— Обязательно. Привлечь и начать перевоспитывать. Ну, пора ехать, — заторопился начальник бригады.

Длинные вечерние тени лежали на порозовевшем снегу, когда сани старика Суня въехали в деревню Юаньмаотунь. Сяо Сян остановился в крестьянском союзе, в комнате Го Цюань-хая.

Этой же ночью начальник бригады и председатель крестьянского союза составили список тех, кто по разным причинам пассивно относится к крестьянскому движению, и долго говорили о способах их привлечения, но так ничего и не решив, легли спать.

«С чего же тут начинать?» — мучительно спрашивал сам себя Сяо Сян, лежа на кане с открытыми глазами.

Он встал, прибавил света в масляной лампе, достал вчерашний номер газеты «Дунбэйжибао» и на второй странице наткнулся на заметку, в которой как раз говорилось о методах работы с отсталыми.

— Старина Го! Старина Го! Вставай! Нашел! — растолкал Сяо Сян Го Цюань-хая, и они вдвоем принялись оживленно обсуждать опыт, описанный в заметке.

Едва первые лучи солнца озарили окна и на гибких ветвях ив запрыгали проснувшиеся воробьи, Сяо Сян был на ногах. Когда он, умывшись, вошел в комнату Го Цюань-хая, председатель уже сидел за столом. Посоветовавшись между собой, они решили устроить сегодня два собеседования.

— Одно проведем здесь, в главном доме крестьянского союза, — предложил начальник бригады, — и пригласим сюда всех стариков и старух. А в восточный флигель пригласим пассивных и разных, там, слоняющихся без дела.

— Но кто же будет проводить эти собеседования? — поинтересовался Го Цюань-хай.

— К старикам пошлем возчика Суня с женой и супругов Тянь Вань-шунь. А пассивными и прочим народом займетесь ты и Чжан Цзин-жуй.

С утра уже было объявлено, что никаких других совещаний сегодня не будет, и всем активистам рекомендовалось заняться оценкой конфискованного имущества и составлением описи.

Приглашенные на собеседование явились в крестьянский союз сразу же после завтрака. За теми, кто был слишком стар, послали сани.

Бездельники и просто пассивные собрались в восточном флигеле. Увидев, что за компания здесь, они подняли веселый гам.

На столе были приготовлены блюдечки с подсолнухами, разложены коробки с табаком и пачки курительной бумаги. Кто принялся за семечки, кто — за курево.

— Председатель Го, чем это вы с нами соблаговолите заниматься сегодня? — склонив голову набок, удивленно спросил один из присутствующих, известный в деревне под кличкой Осел Ли.

— Сегодня праздник Нового года, — сказал Го Цюань-хай, — и мы решили пригласить вас на беседу. Если у вас найдется, что сказать о крестьянском союзе — милости просим.

— Помилуй нас небо! — состроил рожу и неестественным голосом пропищал Осел Ли. — Что же можно сказать? Все хорошо! Все пра-а-ви-ильно-о!

Он сел, начал гримасничать. Остальные с удовольствием растянулись на теплых канах и, выпуская голубые кольца дыма, казалось, забыли обо всем на свете.

— Почему никто из вас ни разу не пришел на крестьянские собрания? — желая завязать разговор, начал Го Цюань-хай.

Все промолчали, занятые курением. Один Осел Ли открыл глаза и дурашливо хихикнул:

— Положение-то наше не очень завидное, председатель, что бы мы ни сказали, кто на нас станет обращать внимание.

— Почему у вас незавидное положение? — спросил Чжан Цзин-жуй. — Ты кем же себя считаешь?

— Разумеется, помещиком, — иронически рассмеялся Осел Ли.

— Другие, — заметил Го Цюань-хай, — наоборот, стараются себя принизить. Помещик говорит, что он кулак, а кулак — что он середняк. Почему же ты решил на себя наговаривать? По какому случаю?

— По такому случаю, председатель, что нашему брату все едино. Мы всегда оказываемся в самом плохом положении. Когда бедняки терпели горе, я бедняком был, теперь, когда пришло время лить слезы помещикам, я помещиком стал. Кому худо, тот мне и родня, а вам я не пара. Разреши уйти, председатель…

— Зачем же уходить, — остановил его Го Цюань-хай. — Раз собрались, надо уж побеседовать.

— Это я могу! — снова скорчил гримасу Осел Ли и, размахивая руками, принялся потешать товарищей, кривляясь и скоморошничая.

Увлеченные этим представлением, собравшиеся не заметили, как вошел начальник бригады.

— Что за человек? — тихо спросил он Го Цюань-хая.

— Осел Ли… — так же тихо ответил председатель.

— Откуда такое странное прозвище?

— Это длинная история, начальник… А настоящее имя его Ли Фа.

— Какая же история, расскажи, — заинтересовался Сяо Сян.

— Да видишь ли, еще во времена Маньчжоу-го приехал он сюда из Внутреннего Китая на двух ослах. На одном сидела его жена с пятилетним сынишкой, а на другом был навьючен весь его незамысловатый скарб. Ослы в наших местах, сам знаешь, животные редкие. Ослики всем очень понравились, вот поэтому их хозяину и дали такое прозвище. Заарендовал Ли у Добряка Ду пять шанов земли, но дела пошли так плохо, что через два года он вконец разорился. Ослов ему пришлось отдать за долги, и осталась у него одна кличка. Тут еще на беду сын заболел брюшным тифом и помер, а жена ушла к другому. После этого он бросил пахать и сеять. Пристрастился к картам, к водке и стал вором. Когда в нашей деревне создали крестьянский союз, все, помню, в один голос сказали: не нужен нам такой человек в союзе. Да он к нам и не заходит…

— А ты все же с ним потолкуй с глазу на глаз, — посоветовал председателю Сяо Сян и вышел на середину комнаты.

Все сразу притихли. Замолчал и Осел Ли.

— Мы пригласили вас на новогодние праздники, чтобы познакомиться и побеседовать. Все мы с вами по происхождению крестьяне и все бедняки. Ведь здесь богачей нет? Не так ли? — спросил Сяо Сян и окинул взглядом собравшихся. — Если раньше вам приходилось заниматься дурными делами — вас вынуждали к тому помещики, и нельзя это ставить вам в вину.

Один из присутствующих, с особым вниманием слушавший Сяо Сяна, утвердительно закивал:

— Правильно говоришь, начальник, все правильно. Раньше в нашей деревне плохие были порядки. Попробуй не подчинись приказу помещика, грохнет оземь твою чашку с кашей — и все тут…

— К примеру, взять этого… Ли… — продолжал Сяо Сян, чуть не сказав Осла Ли, но, вовремя спохватившись, добавил: — этого Ли Фа.