Френсис Фицджеральд - Великий Гэтсби

– Хорошо, машину я вам продам, – сказал Том. – Завтра днем она будет у вас.

Всегда для меня в этой местности было что-то безотчетно зловещее, даже при ярком солнечном свете. Вот и сейчас я невольно оглянулся, словно чуя какую-то опасность за спиной. Гигантские глаза доктора Т. Дж. Эклберга бдительно несли свою вахту над горами шлака, но я скоро заметил, что за нами напряженно следят другие глаза, и гораздо ближе.

В одном из окон над гаражом занавеска была чуть сдвинута в сторону, и оттуда на нашу машину глядела Миртл Уилсон. Она вся ушла в этот взгляд, не замечая, что за ней наблюдают; разнообразные оттенки чувств постепенно проступали на ее лице, как предметы на проявляемой фотографии. Мне и раньше приходилось подмечать на женских лицах подобное выражение, но на этот раз что-то в нем было несообразное, непонятное для меня, – пока я не догадался, что расширенные ревнивым ужасом глаза Миртл устремлены не на Тома, а на Джордан Бейкер, которую она приняла за его жену.

Нет смятения более опустошительного, чем смятение неглубокой души. Том вел машину, словно подхлестываемый обжигающим бичом паники. Еще час назад его жена и его любовница принадлежали ему прочно и нерушимо, а теперь они обе быстрее быстрого ускользали из его рук. И он все сильней нажимал на акселератор, инстинктивно стремясь к двойной цели: догнать Дэзи и уйти от Уилсона. Мы мчались к Астории со скоростью пятьдесят миль в час, пока впереди, в стальной паутине ферм надземки, не замаячил неторопливо катящий синий «фордик».

– В районе Пятидесятой улицы есть большое кино, где довольно прохладно, – сказала Джордан. – Люблю Нью-Йорк летом, во второй половине дня, когда он совсем пустой. В нем тогда есть что-то чувственное, перезрелое, как будто стоит подставить руки – и в них начнут валиться диковинные плоды.

Слово «чувственный» разбередило тревогу Тома, но прежде чем он успел придумать возражение, «фордик» остановился, и Дэзи замахала рукой, подзывая нас.

– Теперь куда? – спросила она.

– В кино, может быть?

– Ох, в такую жару, – жалобно протянула она. – Вы ступайте, если хотите, а мы покатаемся и приедем за вами к концу сеанса. – Она сделала слабую попытку пошутить: – Назначим свидание на перекрестке. Я буду мужчина с двумя сигаретами во рту.

– Здесь не место спорить, – раздраженно сказал Том, услышав негодующее рявканье грузовика, которому мы загородили путь. – Поезжайте за мной к южному въезду в Центральный парк, тому, что напротив отеля «Плаза».

По дороге он то и дело оглядывался, чтобы посмотреть, едут ли они следом, и, если им случалось застрять среди потока машин, он сбавлял скорость и ждал, когда «фордик» покажется снова. Казалось, он боится, что они вдруг нырнут в боковую улицу и навсегда скроются из виду – и из его жизни.

Но этого не случилось. И мы все сообща приняли трудно объяснимое решение – снять на вечер гостиную номера-люкс в «Плазе».

Подробности долгого и шумного спора, в результате которого мы были загнаны в эту гостиную, стерлись у меня из памяти; хотя я отчетливо помню неприятное ощущение, которое я испытывал во время этого спора оттого, что мои трусы обвивались вокруг ног, точно влажные змеи, а по спине то и дело скатывались холодные бусинки пота. Началось с предложения Дэзи снять в отеле пять ванных и принять освежающий душ; затем разговор пошел уже о «местечке, где можно выпить мятный коктейль со льдом». При этом раз двадцать было сказано: «Идиотская затея!» – но в конце концов, говоря все разом и перебивая друг друга, мы кое-как сговорились с обалделым портье. Нам казалось – или мы себе внушали, – что все это необыкновенно весело.

Комната была большая и душная, и хотя шел уже пятый час, в окна, когда их распахнули, повеяло только сухостью накалившейся зелени парка. Дэзи подошла к зеркалу и, стоя ко всем спиной, стала поправлять прическу.

– Роскошный апартамент, – благоговейным шепотом произнесла Джордан. Все расхохотались.

– Отворите еще окно, – не оглядываясь, распорядилась Дэзи.

– А больше нет.

– Ну, тогда придется позвонить, чтобы принесли топор…

– Прежде всего – довольно разговоров о жаре, – сердито сказал Том. – А то долбишь все время: жара, жара – от этого только в сто раз хуже.

Он развернул полотенце и поставил на стол свою бутылку виски.

– Что вы к ней придираетесь, старина? – сказал Гэтсби. – Вы ведь сами захотели ехать в город.

Наступила тишина. Вдруг толстый телефонный справочник сорвался с гвоздя и шлепнулся на пол. Джордан сказала шепотом: «Извините, пожалуйста», – но на этот раз никто не засмеялся.

– Я сейчас подниму, – сказал я.

– Не надо, я сам. – Гэтсби долго рассматривал лопнувший шнурок, потом с интересом хмыкнул и бросил справочник на стул.

– А без этого своего словца вы никак не можете? – резко спросил Том.

– Какого словца?

– Да вот – «старина». Где только вы его откопали?

– Слушай, Том, – сказала Дэзи, отходя от зеркала. – Если ты будешь говорить людям дерзости, я здесь ни минуты не останусь. Позвони лучше, чтобы принесли лед для коктейля.

Том снял трубку, но в эту минуту сжатый стенами зной взорвался потоками звуков – из бальной залы внизу донеслись торжественные аккорды мендельсоновского свадебного марша.

– Нет, вы подумайте – выходить замуж в такую жару! – трагически воскликнула Джордан.

– А что – я сама выходила замуж в середине июня, – вспомнила Дэзи. – Луисвилл в июне! Кто-то даже упал в обморок. Кто это был, Том?

– Билокси, – коротко ответил Том.

– Да, да, его звали Билокси. Блокс Билокси – и он занимался боксом, честное слово, и родом был из Билокси, штат Теннесси.

– Его тогда отнесли к нам в дом, – подхватила Джордан, – потому что мы жили в двух шагах от церкви. И он у нас проторчал целых три недели, в конце концов папе попросту пришлось его выставить. А назавтра после этого папа умер. – Помолчав, она добавила: – Одно к другому не имело отношения.

– Я знал одного Билокси – Билла Билокси, только тот был из Мемфиса, – вставил я.

– Это его двоюродный брат. За те три недели я успела изучить всю семейную историю. Он мне подарил алюминиевую клюшку для гольфа, я до сих пор ею пользуюсь.

Музыка внизу смолкла – началась брачная церемония. Потом в окна поплыл радостный гул поздравлений, крики: «Ура-а!» – и, наконец, взревел джаз, возвещая открытие свадебного бала.

– А мы стареем, – сказала Дэзи. – Были бы молоды, сразу бы пошли танцевать.

– Вспомни Билокси, – назидательно произнесла Джордан. – Где ты с ним, между прочим, познакомился, Том?

– С Билокси? – Он сосредоточенно наморщил лоб. – Я с ним вовсе не был знаком. Это приятель Дэзи.

– Ничего подобного, – возмутилась Дэзи. – Я его до свадьбы и в глаза не видела. Он вместе со всеми вами приехал из Чикаго.