Эрнст Гофман - Игнац Деннер

Однажды Андрес умиротворенный сидел в предвечерних сумерках со своей женой, которая держала у груди младенца, в то время как старший играл с собакой, которой, как любимице хозяина, было разрешено заходить в дом. И тут вошел слуга и рассказал, что некий человек, кажущийся ему весьма подозрительным, уже почти час ходит вокруг дома. Андрес собрался уже взять ружье и выйти, как услышал, что кто-то произносит его имя. Он открыл окно и с первого же взгляда узнал ненавистного Игнаца Деннера, который снова был одет в купеческое серое платье и держал под рукой дорожный мешок.

— Андрес, — заявил Деннер, — на сегодняшнюю ночью ты должен дать мне приют, а завтра я отправлюсь дальше.

— Что? Ты бесстыжий, проклятый злодей, — гневно выкрикнул Андрес, — как ты осмелился снова здесь показаться? Разве не держал я честно своего слова лишь для того, чтобы и ты сдержал свое и навсегда убрался отсюда? Я поклялся, что ты никогда больше не переступишь порога моего дома. Немедленно убирайся отсюда, убийца, или я уложу тебя из моего ружья! Хотя погоди, я хочу швырнуть тебе твое золото, твои украшения, которыми ты, сатана, хотел ослепить мою жену, а затем ты исчезнешь. Даю тебе три дня сроку, и если ты и твоя банда хоть как-то обнаружите свое присутствие, я отправлюсь в Фулду и раскрою властям все, что знаю. Если же ты осмелишься исполнить свои угрозы в адрес меня и моей жены, я отдам себя на милость Божью и выстрелю в тебя, злодея, из моего доброго ружья. — Андрес метнулся схватить ларец, но, когда он подбежал к окну, Деннера уже не было, и хотя доги обнюхали весь участок вокруг дома, следов его обнаружить так и не удалось. Андрес хорошо сознавал, что оказался в большой опасности, и поэтому еженощно был теперь начеку, но пока что все было спокойно. Похоже, Деннер приходил один. Чтобы положить конец своему страху и чтобы успокоить свою совесть, которая замучила его, Андрес принял решение более не молчать, а сообщить Совету в Фулде о своих невольных связях с Деннером и сдать ларец с драгоценностями. Он, конечно же, понимал, что не может надеяться избежать наказания, но полагал, что чистосердечное признание и раскаяние смягчат это наказание; рассчитывал он и на заступничество графа фон Ваха, который не сможет отказать ему в помощи. Вместе со своим слугой Андрес много раз прочесывал лес, но ни разу они не заметили ничего подозрительного; для его жены, казалось, опасности не было никакой, и он собрался уже отправиться в Фулду, чтобы осуществить свое намерение. В то утро, когда он готов уже был тронуться в путь, появился посыльный графа фон Ваха с приказом немедленно явиться в замок. И он пошел вместе с посыльным, лихорадочно размышляя, что может означать этот необычный вызов.

— Радуйся, Андрес, — воскликнул граф, когда тот вошел в его комнату, — тебе улыбнулось неожиданное счастье. Ты помнишь еще ворчливого хозяина гостиницы в Неаполе, приемного отца твоей Джорджины? Он умер, а на смертном одре его обуяли укоры совести из-за ужасного обращения с бедным осиротевшим ребенком, и он оставил ей две тысячи дукатов, которые уже прибыли во Франкфурт в виде векселей и которые ты можешь получить у моего банкира. Если ты желаешь сейчас же отправиться во Франкфурт, я прикажу выдать тебе необходимый сертификат, чтобы деньги были выплачены без проволочек.

Радость и неожиданность лишили Андреса дара речи, и граф фон Бах тоже от души радовался за своего верного слугу. Когда Андрес пришел в себя, он решил немедля отправиться во Франкфурт, что и сделал, предварительно получив от своего господина грамоту, удостоверяющую его личность.

Жене он просил передать, что граф послал его со срочным поручением, и поэтому он будет несколько дней отсутствовать. Во Франкфурте банкир графа направил его к купцу, который имел полномочия на выплату денег. В конце концов все формальности были выполнены и Андрес действительно получил значительную сумму. Непрестанно думая о Джорджине и страстно желая доставить ей удовольствие, он накупил для нее множества красивых вещей, а также золотую заколку, совершенно такую же, как та, что подарил ей Деннер, а так как он не смог бы теперь сам тащить тяжелый дорожный мешок, то приобрел еще и лошадь. Так, отсутствуя дома уже шесть дней, он в прекрасном расположении духа отправился в обратный путь. Когда он добрался до своего жилища, то обнаружил дом запертым. Он стал звать слугу, Джорджину, но никто не откликался, лишь скулили запертые в доме собаки. Недоброе предчувствие охватило Андреса, он стал сильно стучать в дверь и громко кричать: «Джорджина! Джорджина!» Вдруг вверху раздался шорох, из чердачного окна выглянула Джорджина и воскликнула: «Ах, Боже! Андрес, ты ли это? Хвала Богу, ты снова здесь!» Открыв дверь, Джорджина, смертельно бледная и громко стенающая, прижалась к его груди, а затем стала медленно оседать на пол на обмякших ногах. Андрес подхватил жену и внес ее в комнату. Ледяной ужас сковал его при виде душераздирающей картины. Весь пол и все стены комнаты были покрыты кровавыми пятнами, его младший мальчик лежал в своей кроватке мертвый, с распоротой грудью. «Где Георг, где Георг?» — в отчаянии вскричал Андрес и в то же мгновение услышал, как мальчик топает ножками вниз по лестнице, зовя отца. Повсюду лежали разбитые стаканы, бутылки, тарелки. Большой черный стол, обычно стоявший у стены, был выдвинут на середину комнаты, а на нем стояли необычной формы жаровня, несколько колб и миска, наполненная кровью. Андрес взял своего несчастного сына на руки. Джорджина поняла его и принесла простыни, в которые они завернули маленькое тельце и похоронили в саду. Андрес вырезал из дуба крест и поставил его на могильном холме. Ни единого слова, ни единого звука не слетело с уст несчастных родителей. В мрачном, безнадежном молчании закончили они свою скорбную работу и сели перед домом в вечерних сумерках, устремив неподвижный взгляд вдаль. Лишь на следующий день смогла Джорджина рассказать о том, что же произошло во время отсутствия Андреса. На четвертые сутки после того, как Андрес покинул дом, слуга около полудня снова заметил подозрительные фигуры, пробирающиеся через лес, по причине чего Джорджина всем сердцем возжелала возвращения мужа. Среди ночи она была разбужена громким шумом и криками. Перепуганный до смерти слуга сообщил, что дом окружен разбойниками, о сопротивлении нечего и думать. Доги неистовствовали, но вскоре затихли — похоже было, что их как-то уняли, и кто-то громко закричал: «Андрес! Андрес!» Слуга собрался с духом, открыл окно и крикнул, что участкового егеря Андреса дома нет.

«Ничего, — отвечал голос снизу, — открывай дверь, а Андрес вскоре к нам присоединится». Что оставалось делать? Слуга отворил дверь, толпа разбойников устремилась в дом и приветствовала Джорджину как жену своего товарища, которому их главарь обязан свободой и жизнью. Они потребовали, чтобы Джорджина приготовила им добрую еду, ибо ночью они выполняли тяжелую работу, которая им весьма хорошо удалась. Джорджина дрожащими руками разожгла на кухне большой огонь и приготовила трапезу, для чего приняла у одного из разбойников, распоряжавшегося в банде провиантом, мясо дичи, вино и другие продукты. Слуга был вынужден накрыть стол и принести посуду. Улучив момент, он выскользнул на кухню.