Кнут Гамсун - В сказочной стране. Переживания и мечты во время путешествия по Кавказу (пер. Лютш)

Намъ хотѣлось осмотрѣть Черный городъ, предмѣстье Баку, центръ всѣхъ керосиновыхъ фирмъ. Насъ везетъ персіянинъ; здѣсь всѣ извозчики персіяне. Они дьявольски ѣздятъ, и такъ какъ немыслимо ихъ вразумить, а они не понимаютъ жестовъ и просьбъ христіанина пощадить лошадей, то остается только одно: сидѣть смирно. Или, пожалуй, выйти вонъ изъ экипажа.

Я выразилъ нашему извозчику съ помощью самыхъ ясныхъ жестовъ, что лошади — созданія, подобныя намъ, что по новѣйшимъ изысканіямъ есть у нихъ даже душа, а потому онѣ очень близко подходятъ къ человѣку; но дьявольскій персіянинъ осмѣялъ меня и мои западныя теоріи и продолжалъ гнать дальше и везти насъ по направленію къ Черному городу то на одномъ, то на другомъ колесѣ. Тогда заставили мы его остановиться, расплатились и стали поджидать парового трамвая. Не воображаете ли вы, что извозчикъ извлекъ какую-нибудь нравственную пользу изъ этого урока. Ни слѣда! Онъ достаточно часто возилъ «англичанъ» и зналъ, что они подвержены сплину. Онъ принялся завтракать на козлахъ. Вытащилъ изъ экипажнаго кузова пару ломтей пшеничнаго хлѣба и кисть винограда, онъ сталъ поперемѣнно кусать то отъ того, то отъ другого. Мы невольно подумали о кучерахъ въ нашемъ дорогомъ климатѣ, требующемъ мясной пищи.

Паровой трамвай довезъ насъ до мѣста назначенія. Черный городъ весь перерѣзанъ подъ землей трубами, по которымъ течетъ масло. Нашъ вагонъ проходитъ надъ небольшими маслянистыми прудами, которые вырываются изъ-подъ земли и отливаютъ самыми красивыми металлическими оттѣнками. Здѣсь запахъ еще гораздо хуже, чѣмъ въ самомъ городѣ. Какъ ни песчана и пропитана масломъ здѣсь почва, все же подлѣ нѣкоторыхъ человѣческихъ жилищъ виднѣются небольшіе садики — въ отличіе отъ цѣлыхъ озеръ керосина, которыя случалось мнѣ видѣть въ Пенсильваніи. Люди здѣсь были одѣты, и бѣдные, и богатые безъ разбора, всѣ въ шелку, въ персидскомъ сырцовомъ шелку.

Мы спросили, гдѣ торговый домъ Нобеля, и это произвело аналогичное тому впечатлѣніе, какъ если-бы кто-нибудь, находясь въ Христіаніи, спросилъ, гдѣ дворецъ. Мы разыскали здѣсь нашихъ спутниковъ во время желѣзнодорожнаго переѣзда по Россіи, инженера и его семью; домъ ихъ былъ красивъ и уютенъ, у нихъ былъ позади дома и садикъ, въ которомъ хозяйка сама насадила акаціи. У этихъ милыхъ людей было прекрасно, но все-таки иногда приходилось запирать окна, когда вонь на улицѣ дѣлалась черезчуръ сильна. А, надо признаться, что было тяжело сидѣть съ закрытыми окнами въ такую жару. Инженеръ каждый годъ страдалъ отъ кавказской лихорадки; она покидала его на время лѣтнихъ каникулъ, проведенныхъ дома, въ Финляндіи, и снова онъ ею заболѣвалъ, какъ только возвращался въ Баку. Наоборотъ, жена его, родившаяся здѣсь, находилась вполнѣ въ своей стихіи и съ нѣжностью защищала свой Баку.

Инженеръ водилъ меня по многочисленнымъ дворамъ, мастерскимъ и конторамъ громаднаго торговаго дома. У фирмы есть свои собственныя кузницы, литейныя, плотничныя, образцовыя столярныя мастерскія и чертежныя залы. Здѣсь на службѣ находится много финляндцевъ, шведовъ и датчанъ. Инженеръ водилъ меня также и по фабрикамъ. Печи были здѣсь такія страшныя, что я былъ совсѣмъ ошеломленъ. Жара достигала 400 градусовъ. Воздухъ доведенъ былъ до степени бѣлаго каленія, и этотъ безумный жаръ вылеталъ изъ отверстія печи со свистомъ, похожимъ на шумъ колесъ. Я поспѣшилъ къ двери, преслѣдуемый этимъ бѣлымъ свистомъ, и остановился только въ мастерской, гдѣ снова могъ по-человѣчески видѣть и слышать.

Инженеръ все объяснялъ мнѣ; когда же я хотѣлъ сдѣлать замѣтки, то онъ дружески попросилъ меня прекратить это, такъ какъ не зналъ, какъ отнесутся къ этому его начальники. Я воздержался тогда отъ писанія при свидѣтеляхъ, но держалъ записную книжку за спиной и все-таки писалъ. Но это была нелегкая работа и подвигалась очень медленно, а между тѣмъ я упустилъ массу отвѣтовъ на свои вопросы, не имѣя возможности достаточно скоро записывать. Кромѣ того, буквы стали невозможныя, онѣ сдѣлались похожи на значки въ книгахъ у писцовъ въ Тифлисѣ. Кромѣ того, я долженъ былъ все заносить въ книгу въ кратчайшей формѣ, и теперь многаго не могу разобрать.

Что значитъ, напримѣръ, слѣдующая замѣтка: 261 паровой котелъ? Не знаю. Это количество паровыхъ котловъ, вѣроятно, должно было давать понятіе о величинѣ фирмы, но, простите, я не знаю, ни гдѣ они стоятъ, ни для чего употребляются, ни съ какой цѣлью безпрерывно отапливаются. Нобель былъ богатый человѣкъ, естественно, что онъ могъ имѣть изрядное количество паровыхъ котловъ. Онъ любилъ паровые котлы и стоялъ на томъ, чтобы ихъ отапливали. Когда онъ увидѣлъ, что у Сюлли Прюдома нѣтъ огня подъ котелкомъ, то далъ ему сто тысячъ кронъ на дрова.

Другая моя замѣтка гласитъ такъ: тринадцать сортовъ индиговой краски въ банкахъ.

Здѣсь также ничего не могу понять. Вѣрно только то, что Нобель чувствовалъ необходимость въ краскахъ. Этотъ проклятый городъ, этотъ Баку до такой степени бѣлъ отъ известковой пыли, что можно отъ этого одного стать душевно больнымъ. Но стремиться изукрасить его посредствомъ тринадцати различныхъ сортовъ индиго — это уже черезчуръ! Этого и Нобель не можетъ. Это было бы поразительно.

Признаюсь, что замѣтки мои недостаточны. Строки направляются то вверхъ, то внизъ, такъ что сердце щемитъ, когда я гляжу на нихъ. Я думаю, что индиговая краска попала не въ свою строку. Пусть не обвиняютъ меня въ легкомысліи при изученіи моего дневника, добросовѣстно разбираю я темныя мѣста и радуюсь, какъ истинный ученый, когда выискиваю что-либо дѣйствительное.

По моему мнѣнію дѣло было такъ:

Инженеръ таскалъ меня повсюду и привелъ прежде всего въ одинъ домъ. Тамъ кипѣла коричневато-зеленая влага, которая по виду была не цѣннѣе всякой другой грязи, но это была неочищенная нефть. И здѣсь-то, въ этомъ домѣ перерабатывалась она и дистиллировалась, образуя бензинъ, газолинъ, лигроинъ и т. д. Потомъ потащилъ онъ меня въ другой домъ и показалъ мнѣ, что происходитъ дальше съ неочищенной нефтью, перечислилъ мнѣ множество сортовъ масла, которыхъ я абсолютно не могу разобрать въ своихъ замѣткахъ. Трудно было писать все это у себя за спиной, и я прямо высказалъ ему, что изъ этой дряни дистиллируется черезчуръ много разныхъ разностей. Много дистиллируется! отвѣчалъ инженеръ и указалъ мнѣ на полочкѣ тринадцать сортовъ въ банкахъ. Тутъ-то и случилось, что я отодвинулся на нѣсколько метровъ и не могъ удержатъ въ порядкѣ строкъ въ моемъ дневникѣ.

Инженеръ же все продолжалъ объяснять мнѣ нефтяное дѣло. А когда взято все, что можно изъ нея взять, говорилъ онъ, то остается слѣдующее. И онъ показалъ мнѣ большіе сосуды съ чѣмъ-то, что онъ назвалъ металлическимъ жировымъ веществомъ. Я слыхалъ о многихъ сортахъ жировыхъ веществъ: о почетномъ жирѣ и жирѣ сельдей, о спермацетѣ, но никогда не слыхивалъ о металлическомъ жировомъ веществѣ. Здѣсь оно было. По правдѣ говоря, оно походило на какую-то отвратительную мазь. Однако, вещество, такъ жалко выглядѣвшее. что вызвало даже слезы, какъ на глазахъ у инженера, такъ и на моихъ, — подумайте только, оно-то и было главнѣйшимъ продуктомъ.