Синклер Льюис - Капкан

— Давайте я понесу, — просиял Ральф. Он знал, что это просто каприз, что ему бы следовало поддержать Джо, но она казалась такой сиротливой: бездомная кошечка в своре псов…

Нет, не стоит лгать себе. Не сиротливость привлекала его в ней, а рассчитанная женственность, наигранная ребячливость, врожденное дьявольское умение превращать каждого мужчину в сентиментального идиота. Он предал Джо — Джо, который так понуро шагает впереди в своей грубой коричневой куртке.

Один благодарный взгляд Элверны стер, точно губка, все эти глубокомысленные и поучительные соображения.

Надо сказать, что, рассчитывая поупражняться в стрельбе, Ральф захватил с собою не только дробовик двадцатого калибра, но еще и винтовку; а нести без привычки три ружья по тропе, где на каждом шагу спотыкаешься то о корень, то о камень, скрытый мокрой землей, — нешуточная задача. Ружья перекрещивались, съезжали, колотили его по ногам. Он попробовал нести их достойным образом-сначала на плече, потом под мышкой с таким видом, будто для него это плевое дело. Кончил он тем, что сгреб их обеими руками, словно охапку дров, а Элверна, нежно постреливая в него глазками через плечо, лепетала:

— Очень неудобно нести?

— Н-нет.

— Честно?

— Да пустяки!

— Скажете, когда будет слишком тяжело?

— Непременно.

— Может, мне забрать у вас свой дробовик?

— Зачем, я прекрасно донесу.

— Ой, вы, кажется, оступились?

— Кажется, оступился.

— Ах, какая жалость! Хотите, я сама понесу?

— Ничего, справлюсь.

— Но только обязательно скажите, если… Джо оглянулся.

До сих пор он смотрел на Ральфа, как бы извиняясь, что по его милости другу приходится терпеть этого овода в юбке. Теперь его взгляд, казалось, связал их вместе как пару безмозглых кретинов. Ральф был достаточно раздосадован трескотней своей спутницы, но сейчас его раздражение обратилось против Джо, а все симпатии оказались на стороне Элверны. Вот как! Этот пентюх считает, что они жеманные пустомели! I I только потому, что они горожане и имеют представление о правилах хорошего тона; имеют какие-то интересы, кроме покера и охоты на уток. Что ж, прекрасно! Джо, быть может, и благородная душа, но чтобы так не оценить эту бедную, заботливую малютку…

Он резко одернул себя.

«Совсем ошалел от этой девчонки! Надо что-то предпринимать. Удочки сматывать надо, вот что!»

Когда они добрались до дому, Ральф без всяких предисловий, но со всею мягкостью, на какую был способен, объявил Джо:

— Нужно возвращаться к злополучному Вудбери, если сумею его найти. Погостил я у тебя великолепно, да… словом, тронусь сегодня же.

Джо в изумлении медленно поднял на него глаза и заговорил так душевно, что у Ральфа защемило сердце:

— Хоть бы до завтра отложил, Ральф. Вспомни, мы ведь обещали, что придем к Бирмайеру ужинать. Обидится, если мы его подведем. Такой симпатичный парень. Может быть, все-таки останешься?

Ральф остался.

После обеда Ральф удил рыбу на озере — таком гладком, прозрачном до самых глубин, что казалось, будто он парит меж небом и долиной на воздушном корабле без мотора, и в этой тиши супружеские распри, вражда индейцев и белых представлялись далекими и нелепыми, словно война между двумя муравейниками.

Ральф старался не думать — а потом с легким сердцем и вовсе забыл — о надвигающемся буйном рауте в хижине мистера Бирмайера. По слухам, которые со смаком распространял Па Бак, пиршество обещало быть столь же хмельным и развеселым, как вчерашняя вакханалия у Джо. Собственно, радовался Па, это будет та же самая вечеринка: те же усердные бражники, тот же покер.

Ральф изобретал предлоги, чтобы отвертеться, но, возвратившись домой, застал Элверну в такой горячке сборов, что не отважился завести разговор.

Джо, по логике вещей, следовало бы предпочесть кутежу домашнюю скуку и домашние шлепанцы. Ему следовало разрабатывать тайные планы, как уберечь свою ветреную овечку от волков. А между тем, когда Ральф шепнул ему:

— Хочешь, после ужина не будем садиться за карты, а сразу улизнем домой? — Джо в недоумении запротестовал:

— Нет, отчего же, я как раз очень не прочь при случае сразиться в покер и пропустить по маленькой. — Точно ребенок, у которого отбирают новые игрушки и спозаранку отправляют спать.

— А-а, ну да… естественно, — сказал Ральф.

Элверна, с сияющими* глазами, танцевала одна под патефон. После обеда она успела переделать свое платье с красной вышивкой: подогнула края лифа у ворота и обшила вырез рюшем из дешевого кружева.

— Правда, миленько получилось? Правда, идет? II все сама! — торжествовала она, кокетливо поворачиваясь, поглядывая на Ральфа поверх очаровательного плечика.

«Сущие дети, эти двое! Осложнения? Вздор!» — философствовал «взрослый» Ральф, умиротворенный прогулкой по безмятежному озеру.

Он не заметил, что она в новых туфлях на красных высоких каблуках, а если б и заметил, не усмотрел бы в этом ничего знаменательного. В самом благодушном настроении он «переоделся к обеду», иными словами, умылся и выудил из рюкзака безнадежно измятый городской костюм.

Лавка «Братьев Ревийон» и коттедж Бирмайера находились за милю от поселка Мэнтрап — не на озере, а в месте слияния Мэнтрап-Ривер с Рекой Гуманной Скво. Путь туда лежал через болото, поросшее карликовой сосной: топкая стежка, на которой в самом вязком месте были проложены по грязи скользкие бревна.

Подойдя к мосткам через трясину, Элверна остановилась и пропищала:

— Джо! Мне здесь не пройти!

— Это почему?

— Да новые туфли! До того высоченные каблуки… Поскользнешься, угодишь в грязь, и туфли пропали. Ой, не могу, Джо, честное слово! Не мо-гу! Ты должен меня перенести. Должен, и все!

— Вот чертовщина! — огорчился Джо. — Тут одному-то дай бог удержаться. И что б тебе надеть человеческую обувь, а эту дрянь взять в карман?

— Ну, а я вот не додумалась, так что давай неси.

— Ну и зря не додумалась, и не понесу.

Ральф охотно вызвался бы вместо него. Такая ноша была бы ему не в тягость. Однако момент для предложения дружеских услуг был явно неподходящий.

Джо с сердитым видом двинулся по неверным мосткам, а вслед за ним — Элверна, покачиваясь на шатких бревнах, переступая бочком: одна нога вперед, к ней осторожно подтягивается другая; руки отчаянно машут в воздухе, точно крылья ветряной мельницы; несчастное лицо сведено напряжением. И все время, не переставая, она хныкала и охала от страха.

На полпути, где мостки обрывались у клочка твердого грунта, Джо замешкался, поджидая ее.

— Что за смысл был идти в этих туфлях, — виновато заговорил он. — Ты же знала, какая здесь дорога. Забыла надеть нормальную обувь, значит, надо было разуться и пойти босиком. Ну, да уж ладно, донесу до того конца, если только не задушишь по дороге.