Чарльз Диккенс - Эпизод из жизни мистера Ваткинса Тотля

— Не угодно ли пуддинга? сказала мистриссъ Парсонсъ.

— O, Боже мой! воскликнулъ Парсонсъ, доведенный на этотъ разъ до отчаянія. — Тотль, выпьемъ вина. Я вижу, что въ присутствіи мистриссъ Парсонсъ нѣтъ возможности говорить что нибудь дѣльное.

Это нападеніе было принято весьма обыкновеннымъ образомъ. Мистриссъ Парсонсъ самымъ скромнымъ полу-голосомъ обратилась къ разговоромъ къ миссъ Лиллертонъ; старалась доказать при этомъ случаѣ нетерпѣливость мужчинъ вообще; намекнула, что этотъ недостатокъ особенно замѣтенъ въ ея мужѣ, и кончила замѣчаніемъ, что она одарена превосходнѣйшимъ характеромъ, иначе никогда бы не вынесла подобныхъ вещей. И дѣйствительно, трудно было бы повѣрить, что ей приходилось переносить иногда, еслибъ кому нибудь удалось видѣть ее въ ежедневной жизни. Продолжать разсказъ показалось бы для всѣхъ скучной матеріей, а потому мистеръ Парсонсъ, не входя въ подробности, заключилъ тѣмъ, что человѣкъ, котораго онъ встрѣтилъ, былъ помѣшанный, и что онъ убѣжалъ изъ сосѣдняго сумасшедшаго дома.

Наконецъ собрали со стола; дамы удалились въ гостиную, гдѣ миссъ Лиллертонъ сѣла за фортепьяно и играла изумительно громко. Мистеръ Ваткинсъ Тотль и мистеръ Габріэль Парсонсъ болтали разный вздоръ до окончанія второй бутылки. Отправились въ гостиную, мистеръ Парсонсъ предувѣдомилъ пріятеля, что онъ условился съ женой оставить его съ миссъ Лиллертонъ наединѣ, сейчасъ же послѣ чаю.

— Послушайте, сказалъ Тотль, поднимаясь съ Парсонсомъ по лѣстницѣ; — не лучше ли отложить это до… до…. ну, да положимъ хоть до завтра?

— Не думаешь ли ты, что было бы гораздо лучше оставить тебя въ той конурѣ, въ которой я нашелъ тебя сегодня поутру? грубо возразилъ Парсонсъ.

— Ну, хорошо, хорошо…. я вѣдь только намекнулъ объ этомъ, сказалъ бѣдный Ваткинсъ Тотль съ глубокимъ вздохомъ.

Чаи кончился необыкновенно скоро. Миссъ Лиллертонъ, придвинувъ маленькій рабочій столикъ къ одной сторонѣ камина и поставивъ на него небольшой деревянный станокъ, въ родѣ миніатюрной глиномятной машины, дѣятельно занялась разматываньемъ коричневаго шолка.

— Ахъ, Боже мой! воскликнулъ Парсонсъ, вставая съ мѣста и довольно искусно выражая на лицѣ своемъ притворное изумленіе: — я совсѣмъ позабылъ объ этихъ несносныхъ письмахъ. Тотль, я знаю, ты извинишь меня.

Еслибъ Тотль дѣйствовалъ по своему произволу, то, конечно, онъ никому и ни подъ какимъ видомъ не позволилъ бы оставить гостиную, развѣ допустилъ бы это снисхожденіе только собственной своей персонѣ. Но въ настоящемъ случаѣ онъ обязанъ былъ смотрѣть на уходящаго Парсонса съ веселымъ лицомъ.

Едва только Парсонсъ вышелъ изъ комнаты, какъ въ дверяхъ показалась голова Марты съ слѣдующими словами:

— Пожалуйте, сударыня, васъ требуютъ.

Мистриссъ Парсонсъ тотчасъ же вышла изъ гостиной, тщательно затворила за собой дверь, и мистеръ Ваткинсъ Тотль остался наединѣ съ миссъ Лиллертонъ.

Первыя пять минутъ господствовало глубокое безмолвіе. Мистеръ Ваткинсъ Тотль думалъ о томъ, какъ ему начать, а миссъ Лиллертонъ ровно ни о чемъ не думала. Огонь въ каминѣ начиналъ погасать; мистеръ Тотлъ помѣшалъ его и подкинулъ свѣжаго угля.

Миссъ Лиллертовъ закашляла. Мистеръ Ваткинсъ Тотлъ подумалъ, что прелестное созданіе начинаетъ заговаривать.

— Извините, сударыня, сказалъ онъ.

— Э?

— Я думалъ…. мнѣ послышалось, какъ будто вы что-то сказали.

— Ни слова.

— О!

— Мистеръ Тотль, на софѣ лежатъ какія-то книги: можетъ-быть, вы хотите посмотрѣть ихъ, сказала миссъ Лиллертонъ, когда прошло еще пять минутъ скучнаго молчанія.

— Нѣтъ, благодарю васъ, отвѣчалъ Ваткинсъ и вслѣдъ за тѣмъ съ чрезвычайно изумительною даже для него самого храбростью прибавилъ: — сударыня… ахъ, извините! я хотѣлъ сказать: миссъ Лиллертонъ…. миссъ Лиллертонъ! и хочу поговорить съ вами.

— Со мной? сказала миссъ Лиллертонъ, роняя изъ рукъ работу и ускользая вмѣстѣ со стуломъ на нѣсколько шаговъ назадъ. — Поговорить!.. со мной!

— Да, сударыня, съ вами, — и поговорить собственно о вашихъ сердечныхъ дѣлахъ.

Миссъ Лиллертонъ вскочила съ мѣста и тотчасъ же хотѣла выйти изъ гостиной; но мистеръ Ваткинсъ Тотль нѣжно удержалъ ее за руку, не приближаясь, впрочемъ, къ ней далѣе того разстоянія, которое допускали вытянутыя во всю длину руки ихъ обоихъ.

— Сдѣлайте милость, сударыня, не отъискивайте въ словахъ моихъ дурного значенія, не подумайте, что послѣ столь непродолжительнаго знакомства нашего я рѣшился обратиться къ вамъ по какому нибудь сознанію о своихъ достоинствахъ, — о нѣтъ! я рѣшительно не имѣю достоинствъ, которыя давали бы мнѣ право искать вашей руки. Я надѣюсь, что вы не примете поступка моего за дерзость, особливо если объясню вамъ, что мистриссъ Парсонсъ уже успѣла сообщить мнѣ…. то есть мистриссъ Парсонсъ сказала мнѣ… по крайней мѣрѣ, если не мистрисъ Парсонсъ, то….

Тутъ мистеръ Ваткинсъ началъ путаться; впрочемъ, миссъ Лиллертонъ помогла ему.

— Вѣроятно, вы хотите сказать, мистеръ Тотль, что мистриссъ Парсонсъ сообщила вамъ о состояніи чувствъ моихъ, о моей любви, или, лучше сказать, о моемъ уваженіи къ особѣ не одинаковаго со мною пола?

— Да, сударыня, она сообщила.

— Такъ скажите же мнѣ, что принудило васъ искать подобнаго свиданія? спросила миссъ Лидлертонъ, съ наивной скромностью уклоняя въ сторону свою головку. — Какого рода цѣль ваша? Чѣмъ могу я составить ваше счастье, мистеръ Тотль?

Минута краснорѣчиваго признанія наступила.

— Вы спрашиваете, чѣмъ? отвѣчалъ Ваткинсъ, стремительно опускаясь на колѣни. — При этой трагической сценѣ двѣ нижнія пуговки фрака его съ трескомъ полетѣли на полъ. — Позвольте мнѣ быть вашимъ плѣнникомъ, — короче сказать, безусловно обратите меня въ повѣреннаго сердечныхъ тайнъ вашихъ, для составленія вашего собственнаго счастія, — однимъ словомъ, я умоляю васъ сдѣлаться женой добраго и преданнаго мужа….

— О, безкорыстное созданіе! воскликнула миссъ Лиллертонъ, скрывая лицо свое въ носовой платокъ съ каемкой.

Мистеръ Ваткинсъ Тотлъ подумалъ, что если бы лэди знала все, то, вѣроятно, перемѣнила бы о немъ свое мнѣніе. Онъ церемонно поднесъ мизинчикъ миссъ Лиллертонъ къ своимъ губамъ и граціозно всталъ съ колѣнъ.

— Скажите, вѣрно ли мнѣ передали состояніе вашихъ чувствъ? съ трепетомъ спросилъ Ваткинсъ Тотль, снова очутившись на ногахъ.

— Очень вѣрно.

Для выраженія душевнаго восторга Ваткинсъ поднялъ кверху руки и взглянулъ на розетку въ потолкѣ, сдѣланную для привѣшиванія лампы.

— Наше положеніе, мистеръ Тотль, сказала лэди, поглядывая въ дырочку на каемкѣ платка: — чрезвычайно странное и щекотливое.

— Я совершенно согласенъ съ вами, сказалъ мистеръ Тотль.