Ромен Роллан - Очарованная душа

А Леопольду только того и надо было – он давно испытывал на себе обаяние силы и жизнерадостности, исходившее от Аннеты. Она же в то время была вся поглощена открытием, что Жюльен ее любит; эта любовь сладко волновала ее, и весь остальной мир был для нее словно в тумане. Когда после встречи с Жюльеном она слушала Леопольда и даже что-то ему отвечала, улыбка ее предназначалась Жюльену. А Леопольд, конечно, этого не мог знать.

Он знал, чего ему хочется. И, как порядочный человек, боролся с собой. Но и порядочный человек – только человек, и ему не следует играть с огнем.

В одно майское воскресенье они отправились вчетвером – Сильвия, Аннета, Леопольд и маленький Марк на прогулку в сторону Со. Походив не дольше часа, Сильвия утомилась и, сев у подножия холма, сказала:

– Ну, вы, молодежь, карабкайтесь наверх, если есть охота. А мы подождем вас здесь.

Она осталась внизу с мальчиком, а Леопольд и Аннета бодро пошли дальше. Аннета была весела, оживленна, держала себя с Леопольдом, как добрый товарищ... С этим простым человеком она отдыхала от душевного напряжения, в котором ее держала любовь Жюльена и его разговоры о высоких материях. Тропинка вилась вдоль длинного забора какой-то большой усадьбы, а с другой стороны тянулся откос, поросший цветущим кустарником. Поднимаясь, они видели сквозь просветы в изгороди сбегающие по склонам плодовые сады в белоснежном и розовом пуху цветов. Синева неба была необычайного, нежно-зеленого оттенка, и по ней пробегали суетливые облачка. Веселый ветер шаловливо кусался, как резвый щенок. Аннета шла впереди, напевая, и рвала цветы. Леопольд шагал за ней по пятам. Он видел, как – она нагибалась и ее крепкая грудь натягивала легкую ткань, видел ее голые руки, голую шею, порозовевшую от резкого ветра, и раковинку маленького уха в пене пушистых завитков. Кончик уха алел, как капля крови. Справа от них тянулся крутой откос, а дорога впереди была похожа на узкий коридор, откуда вырывался сильный ветер и бил им прямо в лицо. Аннета, не оборачиваясь, окликнула своего спутника. Леопольд не отвечал. Она, наклонясь, продолжала собирать цветы и что-то шутливо говорила ему. Но так как он молчал, Аннета вдруг в этом молчании почуяла опасность. Бросив цветы, она быстро выпрямилась, но не успела обернуться и вдруг чуть не упала: Леопольд сзади навалился на нее и грубо обнял.

Она почувствовала на затылке его учащенное дыхание, и жадные губы стали целовать ее в шею, в щеки. Она вмиг вся напряглась, изогнулась и – откуда взялись силы! – яростно оттолкнула обнимавшего ее мужчину. Он невольно разомкнул руки, и теперь они стояли лицом к лицу – она и ее обидчик. Глаза Аннеты сверкали гневом. Однако Леопольд не хотел выпустить из рук добычу. И между ними завязалась ожесточенная борьба двух животных, полных ненависти друг к другу, ожесточенная, но короткая. Аннета, которой инстинктивное возмущение придавало силы, так толкнула Леопольда, что он едва удержался на ногах. Он стоял перед ней, вдвойне униженный, побагровев и тяжело дыша. Они мерили друг друга сердитыми взглядами. Ни один не говорил ни слова... Аннета быстро вскарабкалась по откосу, пролезла через пролом в изгороди на другую сторону и побежала вниз. Леопольд, сразу отрезвев, стал звать ее. Но она держалась от него в двадцати шагах, не давая ему подойти ближе. Они спускались с холма, разделенные изгородью, поглядывая друг на друга недоверчиво, враждебно и смущенно. Леопольд не своим голосом умолял Аннету вернуться, простить его. Аннета делала вид, что не слышит, но она слышала, и смятение, звучавшее в его голосе, смягчило ее. Она пошла медленнее...

– Аннета! – умолял Леопольд. – Аннета! Не убегайте!.. Я вас не трону... Видите, я стою на месте, я не подойду ближе... Я вел себя как скотина. Мне стыдно, ужасно стыдно... Ругайте меня сколько хотите, но не убегайте! Ей-богу, я вас больше пальцем не трону!.. Я сам себе противен... Видите, я на коленях прошу у вас прощения!

И он неуклюже опустился на колени. Вид у него был жалкий и смешной.

Аннета, суровая, неподвижная, слушала, стоя к нему вполоборота и не глядя на него. Но, невольно посмотрев в его сторону, она увидела, как унижен этот человек, и была глубоко тронута. В ее горячем сердце чувства других людей находили такой отклик, как будто это были ее собственные чувства. Стыд, мучивший Леопольда, вызвал краску на ее щеках. Она повернулась к нему лицом и сказала:

– Встаньте! Леопольд поднялся, Аннета инстинктивно отступила на несколько шагов. Леопольд сказал:

– Вы все еще меня боитесь! Вы никогда мне этого не простите?

– Не будем больше говорить об этом, – сухо ответила Аннета.

Они сошли вниз, на дорогу. Аннета была нема и холодна. Но Леопольд не мог молчать: он был очень расстроен и пытался оправдываться. Однако бедняга красноречием не отличался, не умел выражаться изящно. Он все только повторял с досадой:

– Я – свинья! Аннета, все еще взбудораженная, подавляла усмешку.

Чувства ее с трудом приходили в равновесие. Ей было и противно и смешно вспоминать эту сцену. Она не простила ее Леопольду, но вместе с тем не могла не пожалеть этого человека, который, шагая рядом с ней, так униженно каялся и все бормотал бессвязные извинения. Аннета слушала его с раздражением, состраданием, иронией. Он всячески старался объяснить «это гадкое безумие, которое охватывает тело...» Да, ей такое безумие тоже было знакомо!.. Говорить это Леопольду, конечно, не следовало, но у него был такой несчастный вид, что она невольно сказала:

– Знаю. С кем этого не бывает! Ну да ладно, забудем!

Они шли дальше молча, с тяжестью на душе, хмурые и смущенные. Когда они уже подходили к месту, где оставили Сильвию, Аннета сделала движение, словно хотела протянуть Леопольду руку, но не протянула и только сказала:

– Я все забыла.

У Леопольда стало легче на душе, однако он все еще беспокоился. Он спросил, как нашаливший мальчишка:

– Вы ничего не расскажете? Аннета усмехнулась с легкой жалостью.

Нет, она ничего не сказала, но зоркие глаза Сильвии с первого взгляда все прочли на их лицах. Она не задала ни одного вопроса. На обратном пути во время шумной болтовни, которой все трое старались прикрыть свое смятение, Сильвия внимательно наблюдала за сестрой и мужем.

С этого дня Аннета и Леопольд не оставались больше наедине. Ревнивая жена следила за ними. Да Аннета и сама теперь остерегалась Леопольда.

Она не умела скрыть своего недоверия, и обиженный Леопольд затаил молчаливую злобу.

У Аннеты открылись глаза. Нельзя было больше по-прежнему доверять людям, доверять самой себе. Нельзя было идти в жизни своей дорогой весело, как бывало, не обращая внимания на то, что невольно будишь в других желания, которых сама не разделяешь. В современном обществе, при современных нравах ее положение одинокой, молодой и свободной женщины не только обрекало ее на приставания мужчин, но и оправдывало их в глазах всех.