Евгений Чириков - Отчий дом. Семейная хроника

В том же году в Петербурге на Казанской площади произошла студенческая демонстрация [449]с красными флагами, причем заодно со студентами были избиты казацкими нагайками известный писатель из «Русского богатства» Анненский [450]и сенатор князь Вяземский [451], пытавшиеся остановить избиение молодежи; «Союз писателей» выпустил по сему случаю и напечатал в заграничных газетах воззвание к культурным народам [452]. «Союз писателей» закрыли…

Министры Сипягин [453], Витте [454]и обер-прокурор Синода Победоносцев садятся на козлы «Русской тройки», придя к общему соглашению, что земское самоуправление несовместимо с самодержавием. Для обуздания Финляндии, которая тоже стала отстаивать свои права на самоуправление, туда послан фон Плеве [455]. Последовало Высочайшее повеление об отдаче в солдаты изгнанных из университетов за беспорядки студентов. Писатель земли русской Лев Толстой отлучен от церкви… Указами министров земство устранялось от забот по народному продовольствию [456]и ограничивалось в правах земского обложения. Был составлен проект, которым земство совершенно отстранялось от дела народного образования… [457]

Только что произошел политический скандал: либералы какими-то тайными путями выкрали копию докладной записки почитавшегося либеральным министра [458]Витте Государю, в которой тот доказывал несовместимость земского самоуправления с самодержавием, и передали ее для опубликования в нелегальной заграничной печати!..

Не было сомнений, что земскому самоуправлению и всем остаткам от великих реформ царя-освободителя приходит конец!

И это толкнуло всю лояльную оппозицию на путь нелегальной борьбы: земские и городские деятели, вступив в тайную организацию, решили издавать за границей свой орган борьбы с самодержавием — «Освобождение» [459]и марксиствующий профессор Струве появился за границей в качестве редактора этого органа.

Говорят, что сперва у земских оппозиционеров была мысль воссоединиться с ленинской «Искрой», чтобы совместно бить врага: ведь и Ленин на первый план выдвигал борьбу с самодержавием, но соглашение не состоялось, ибо Ленин, желая и умея пользоваться «либеральной буржуазией», не пожелал никаких компромиссов, затушевывающих пролетарскую позицию.

— Пойдем врозь, а бить будем вместе! — говорили соглашатели.

— У меня более сложное дело: я должен бить и самодержавие, и вас одновременно. Бейте отдельно: для нас это выгоднее, — ответил с хитроватой улыбочкой Ленин.

Оппозиционеры решили издавать свой орган в Германии…

Так вот почему в интеллигентском «Граде Незримом» царит теперь исключительное оживление!..

Есть о чем поговорить, поспорить, новостями животрепещущими поделиться за стаканом молочка или кружкой простокваши. Да и хозяин-то очень уж гостеприимный. Похож на лохматого, простодушного, ласкового мужичка-русачка, простачка. Со всеми в обнимку. Точно никогда идеологическими врагами и не были! Веротерпимость необычайная для русских интеллигентов. Да оно и понятно: сам из крестьян, бывших крепостных, а наш мужичок, как это можете узреть, например в Поволжье, со всеми языками умеет в мире жить: мордва, чуваши, черемисы, татары, калмыки, персы — все люди, человеки, все под одним небом ходим, хотя и разным богам покланяемся. Однако это не мешает ему крепко за свою веру держаться и с басурманами разными насчет веры не поганиться… Он — старовер, народоволец, а ныне примкнул к только что сорганизовавшейся партии «социалистов-революционеров», признавших опять и героев, и террор.

Кого тут только не увидишь! И Ленин, и его правая рука — Зиновьев, и Нахамкис, и Луначарский, и Чернов, и Савинков, и Брешко-Брешковская, и бородатый ветхозаветного вида Минор, и губастый, негроподобный великан Азеф, Потресов, Аксельрод и Дейч, почтенная Вера Засулич [460]. Можно увидать порой и самого «отца русской социал-демократии» Плеханова. Тут же трутся иногда и заезжие из России освобожденцы.

Сегодня общее внимание привлекают два новых странника из России: широкоплечий круглолицый блондин в очках, картавящий по-аристократически и всем мило улыбающийся — это присланный из Петербурга марксистами по революционным делам Вронч-Вруевич, и бактериолог из Минска, красивый огненно-темпераментный Гершуни [461]: из глаз прямо бомбы взрываются!

Летучий освобожденец, томимый потребностью поделиться своими бурлящими оппозиционными чувствами [462], только что подробный доклад о положении дел в России сделал, и, всеобщее одобрение заслужив, великой радостью наполнил все души, алчущие и жаждущие революции. Доклад был так приятен слушателям, что они готовы были расцеловать этого буржуя и наперерыв его интервьюировали. А тот чувствовал себя героем: точно все, что он рассказал, сам он устроил.

— Несомненно, мы у порога революции!

— А скажите, пожалуйста…

Вопросы сыпались со всех сторон, и на каждый из них случайный гость давал многоречивые и откровенные пояснения. Взвинтился и разболтался. По простоте не принял во внимание, что тут, наряду с убежденными революционерами, имеется всегда достаточно всяких жуликов и спекулянтов, кормящихся от русской революции, помимо шпионов различных правительств…

Вот тоже и Вронч-Вруевич, присланный с поручениями к Ленину, по своей болтливости большой промах сделал: похвастался на публике, что марксисты Максима Горького завоевали. Сенсация! Эсеры оскорблены: они делали уже попытку завоевать Горького, для чего посылали специального делегата, почтенного Минора, и тому показалось, что Горький завоеван. Эсеры не верят Врончу: не может быть, чтобы автор «Буревестника», «Ужа и Сокола» и «Человека, который звучит гордо» склонился перед производственными отношениями! Началось вышучивание Горького. Подошел Зиновьев и увел Вронча в укромный уголок:

— Какого черта вы, товарищ, откровенничаете?

— Да ведь это факт! Я имею поручение от самого Горького к Владимиру Ильичу…

— И все-таки не следует говорить о нем на улице… Я дам вам, товарищ, хороший совет: ешь пирожки с грибами, а язык держите за зубами! Я скажу вам даже больше: прежде чем делать доклад в редакции «Искры», вы должны поговорить секретно с Лениным… Предупреждаю, что иначе останетесь за бортом. Насколько мне известно от самого Владимира Ильича, вы, товарищ, стоите за новую тактику? Ну, а тогда — ни шагу без указаний Владимира Ильича!

Вронч краснел, пыхтел и напоминал побитую собаку.

— Понимаете: теперь надо быть мудрым, как змея, а вовсе не соколом! Вы должны получить информацию о внутренних отношениях в партии лично от Владимира Ильича. Мы поворачиваем руль нашего корабля сильно налево, но пока этому мешают старики [463].